Мясорубка - Сергей Соболев

Он принялся барабанить пальцами по белому пластику стола. Он все еще не решил, как объяснить Стиву ситуацию, сложившуюся вокруг Виктории.

– Стив… У меня к тебе еще одно дело. Нужно подыскать для Вики Строгановой новую работу. Ближнее зарубежье или Восточная Европа. Сегодня, в крайнем случае завтра, отзови ее из Сочи. И не спрашивай, ради всевышнего, почему я об этом у тебя прошу. Потом я сам тебе все объясню. Ну как, приятель, сможешь провернуть это дело?

По мере того как он излагал свою просьбу, лицо Андертона вытягивалось и становилось белым как мел. И только сейчас Брэдли наконец полностью осознал, что грязная история, в которую пытаются его вовлечь, так или иначе затронет самых близких ему людей.

ГЛАВА 24

– В чем дело, Стив?

– Я хотел сразу же сообщить тебе новость, но ты с первых же минут набросился на меня со своими расспросами… Извини, совсем вылетело из головы…

Андертон с виноватым видом принялся протирать линзы очков.

– Не тяни резину! Ты отозвал их из Сочи?

– Да.

– И куда ты их отправил? – зловещим полушепотом спросил Брэдли. – Только не говори мне, что это место называется Москва.

– Ты не угадал, Майкл. – Андертон покачал головой. – Но вряд ли ты обрадуешься, если я скажу тебе правду. Я отправил их в Чечню.

Брэдли с шумом процедил воздух через стиснутые зубы.

– Черт бы тебя побрал, Стив!

У него вдруг запершило в горле, и он долго откашливался в кулак.

– Вспомни, о чем я тебе говорил! Я просил тебя не направлять их в Грозный, забыл?

– Появилась возможность снять убойный материал, – упавшим голосом объяснил Андертон. – Извини, но я не смог удержаться от такого соблазна…

– Выкладывай подробности, – сухо обронил Брэдли.

– Ты, должно быть, в курсе, Майкл, что в команде Завгаева начались какие-то разборки. Не могут поделить деньги, которые перепали им за проведение выборов в Чечне, и суммы на восстановление… Не далее как вчерашним вечером я получил сведения от заслуживающего доверия источника о том, что двое из числа ближайших соратников Завгаева собрались сбежать не то в Иран, не то к саудовцам…

– Ну и что из того?

– Эти люди перед побегом готовы развязать язык и пролить свет на некоторые из чеченских «тайн».

– Бред! – пренебрежительно сказал репортер. – Сам подумай, Стив, что ты несешь! Какой идиот будет заранее трепаться о своих намерениях дать деру из Грозного? Да еще и выставляться перед журналистами.

– Ты не прав, Майкл, – мягко заметил Андертон. – Этот парень, который снабжает меня конфиденциальными сведениями, большой человек в русских информационных сетях. Не знаю, как ему это удалось, но он держит этих типов в руках и уже некоторое время использует их в качестве дойных коров, сцеживая ценную информацию. Я упросил его подвести к этим завгаевским чиновникам нашу бригаду, и он обещал это устроить.

– О ком идет речь? – Губы у Брэдли пересохли, и он облизнул их. – Назови мне фамилию этого человека.

– Панов.

Брэдли сокрушенно покачал головой, но от комментариев вслух воздержался. Это была худшая новость из всех, что он слышал за последние два дня. Бесспорно, Алексей Панов был человеком компетентным в своих делах, поскольку занимал должность заместителя генерального директора Российского информационного агентства. В недавнем прошлом близкий друг Виктории Строгановой. Настолько близкий, что была даже назначена дата их свадьбы, но затем дело расстроилось. Именно об этой истории говорил генерал Щербаков, когда в разговоре с ним упомянул о неких нежелательных контактах и нехороших людях.

– Если бы ты только знал, Стив, что мы с тобой натворили, – с коротким вздохом произнес Брэдли. – Извини, друг, что я накричал на тебя, нервы ни к черту. Давай прикинем, что мы в этой ситуации можем сделать… Вика и Авдеев уже в Грозном?

– В полдень они должны были вылететь из Краснодара не то в Моздок, не то прямо в Грозный, аэропорт Северный. Если не будет непредвиденных задержек, вечером будут на месте.

Брэдли посмотрел на часы. Половина пятого. По времени получается, что из Моздока они уже выехали. А если транспорт сядет в Северном, то они успеют проскочить в центр Грозного, где находится гостиница при российском представительстве, еще до наступления «солдатского часа».

– Стив, отправляйся в бюро, садись на телефон и попытайся дозвониться до Моздока. Администрация, военные, Росюжбюро, словом, стучись во все инстанции. Номера телефонов у тебя есть?

Андертон утвердительно кивнул.

– Боюсь, что мы опоздали с этим делом, – с горечью сказал Брэдли. – Ты же знаешь их повадки, им не журналистами быть, а пилотами реактивных самолетов. Носятся как угорелые. Если вдруг выяснится, что они в дороге с Моздока на Грозный, обзвони все адресаты в чеченской столице. Инструкции должны быть четкими и недвусмысленными: немедленно покинуть Грозный, добраться до первого попавшегося крупного российского города и там ждать дальнейших указаний. Запомнил, Стив?

Последовал очередной молчаливый кивок.

– О нашем разговоре никому ни слова. Если начнут расспрашивать, скажешь так: Майкл трепался насчет своего будущего отпуска.

– А кто будет расспрашивать? – растерянно спросил Андертон.

– Неважно кто. Главное, ничему не удивляйся и прикидывайся простаком. У меня все, Стив. А теперь отправляйся в бюро.

– Даже не знаю, что сказать, Майкл. – Андертон изумленно покачал головой. – Придет время, и я потребую у тебя объяснений. Если они меня не удовлетворят, я тебе устрою такую баню, что чертям в аду будет жарко.

Они встали из-за столика и направились к выходу. Здесь им пришлось расстаться, так как у Брэдли было еще одно дело. Взвесив ситуацию, репортер пришел к выводу, что телефоны московского бюро «ВП» с некоторых пор поставлены на прослушивание. Может, какая-то часть, а может, его подозрения и не имеют под собой реальной почвы, но он все же решил на всякий случай подстраховаться. На слежку ему было глубоко наплевать, пусть попотеют, побегают за ним, если им делать больше нечего. Но сообщение, которое он собирался сейчас сделать, не было предназначено для чужих ушей.

Он вошел в фойе станции метро «Пушкинская», купил в окошке десяток жетонов. Теперь ему предстоит пользоваться преимущественно городскими телефонными автоматами.

Брэдли не предпринимал никаких попыток, чтобы оторваться от слежки. Зачем тратить время и силы на безнадежную затею. Он направился к первому попавшемуся автомату, снабженному пластиковым козырьком. Накрутил диск, причем стоя так, чтобы «наружка» могла легко засечь номер – это был один из номеров бюро. Услышав в трубке длинный гудок, не стал дожидаться, когда Сюзэн снимет трубку, дал «отбой», пробормотал под нос «занято». Отвернулся в сторону, прикурил сигарету, помялся с ноги на ногу и как бы невзначай придвинулся поближе к аппарату, заслоняя наблюдателям диск. Номер, который он сейчас набирал, хранился у него в памяти с ноября позапрошлого года.

На другом конце линии сняли трубку.

– Центр политических исследований на Воровского.

В меру своих артистических способностей Брэдли постарался изменить голос и скороговоркой произнес:

– У меня имеется важное сообщение. Ключевые слова: «Сочи», «фрилансер», «командировка», «Грозный», «жених», «опасность».

Это была чистой воды импровизация, но что ему оставалось делать? В конце концов, он обычный журналист, а не кадровый разведчик. К счастью, Щербаков в своей конторе дураков не держал.

– Принято, – тут же ответил мужской голос. – При первой возможности перезвоните по другому номеру.

Он продиктовал семизначный номер, который тут же врезался в память репортера.

– Ожидаем более подробного сообщения. У вас будет в запасе сорок пять минут.

Брэдли сделал еще два звонка своим русским коллегам-репортерам, перебросился с ними парой-тройкой ничего не значащих фраз. Таким образом он надеялся замаскировать свой звонок в контору генерала. В то же время он прекрасно понимал, что, если телефоны фонда поставлены на прослушивание, его сообщение обязательно попадет в поле зрения соответствующих служб.

Какое-то время он бродил по Тверской, пока не обнаружил приглянувшийся ему автомат.

Брэдли и сам не смог бы ответить на вопрос, почему он так рискует. Объяснение могло быть лишь одно. Речь шла о судьбе Вики, дочери генерала Щербакова. Какое он имеет право брать на себя ответственность в одиночку решать ее судьбу? Нет у него такого права. Но и бездействие в подобной ситуации чревато крупными неприятностями. В конце концов, у Щербакова большие возможности, нежели у простого американского журналиста.

– Говорите, запись включена.

Репортер скороговоркой изложил ситуацию, избегая при этом называть имена и фамилии, в конце поделился своими опасениями.