Лорды гор. Да здравствует король! - Арьяр Ирмата

Всю компанию мог выгнать только высший мастер вейриэн одним движением брови или жестокий мороз, напущенный командиром ласхов, волшебным Сиареем, изнемогшим от споров королевских фаворитов и хихиканья фрейлин. Принц Игинир, увы, холода не боялся и, пользуясь тем, что мы после морозной атаки оставались наедине, если не считать ласхов и вейриэнов, доставал меня до чертиков, то есть до явления Рагара.

— Ты все еще здесь, Рамасха, — устало констатировал наставник, явившись далеко за полночь.

— Видишь ли, у нас сложная партия, а я хочу выиграть, — принц уже полчаса делал вид, что думает над своим ходом в шахматной партии, а на самом деле жаловался на жестокосердных девушек, и я сочувственно кивала, совсем-совсем не понимая, кого он имеет в виду. — Лэйрин великолепно играет. Во всех смыслах. Как там Роберт?

— Как только очнулся, предложил мне герцогство Виннибор и пост первого советника, — дрогнули в улыбке губы вейриэна.

Северянин, двигавший в это время коня в атаку, замер с фигурой в руке и вдруг расхохотался:

— Белый вейриэн — равнинный герцог? Какая неслыханная честь!

— И в жены любую из его дочерей, кроме Виолетты, — невозмутимо дополнил Рагар. — Я сказал, что подумаю.

— Что?! Ты! Не имеешь! Права! — неожиданно взорвался принц, опустив коня на первую попавшуюся клетку. Я сразу же съела его офицером, заодно устранила вражескую ладью, пока никто не видит, и поставила мат. Игинир, впрочем, не заметил.

Рагар сложил руки на груди.

— Ваше бурное северное высочество, я давно уже сам решаю, на что имею или не имею право.

— Позволь усомниться. Решаешь не ты, а твои драгоценные горы, и прав у тебя ровно столько, сколько дадут обожаемые твои горы, чтоб их… А все равно ты — счастливый, за меня вот все отец решает, а ты знаешь, какой он, — вздохнул Рамасха, успокаиваясь. И в изумлении уставился на шахматную доску. — А когда я успел проиграть?! Лэйрин, вот именно за такие победы дамы награждают побежденных поцелуем. Но, так как нам известно, что вы — принц, я требую всего лишь реванша. Завтра же… Рагар, скажи, что ты пошутил.

— Разумеется. Но заняться здешней клоакой придется. Состояние королевства таково, что сюда в любой момент может явиться Темная страна. Так близко к Белогорью они еще не подбирались, и если это случится, наша прямая схватка с Азархартом неизбежна.

— Рагар, ты меня удивляешь. С каких пор Белые горы опасаются схватки с темными?

— У лордов нет королевы, и ты прекрасно осведомлен, какая это беда. Для белых вейриэнов тоже, если будет война. Долго нам не выстоять.

— Я должен был сам об этом вспомнить, — с досадой поморщился принц. — И что Роберт обещал за помощь? Вернуть дар в горы?

— Он отказался пойти в Белогорье сам, но готов к отречению от трона и обещал передать дар наследнику вместе с короной.

Рамасха потускнел.

— Ты не оставляешь мне никаких шансов. А каково будет Лэйрин, тебя не волнует?

Рагар промолчал.

А принц, уже откланявшись, сверкнул напоследок:

— Ничего, Лэйрин, я подожду, когда ты освободишься от этой дурацкой короны, если возьмешь ее. Я умею ждать. Не смейся, Рагар, я не с тобой разговариваю. И вообще, принцесса, предлагаю тебе сейчас же бежать со мной от этого кошмара. Приставать не буду, даю слово чести. Беги, пока не поздно.

Наставник так глянул на меня угольными очами, что я не рискнула принять заманчивое предложение, хотя внезапно очень захотелось бежать, и немедленно.

После исчезновения северного сполоха Рагар, подойдя к столику с шахматами, снял мою черную королеву (я играла на этот раз черными фигурами) и опустил в карман!

— Рагар! — заорала я. — Отдайте!

— Я уже говорил вам, ученица, — прищурился он, — прежде, чем браться за чужие фигуры, научитесь виртуозно играть своими. Ложная победа всегда влечет за собой двойную расплату.

Намеки я научилась понимать. Вздохнула:

— Что я должна сделать?

— Подумать и задать правильный вопрос, учитывая все, что вам сейчас известно: расстановку фигур и ближайшие ходы игроков.

Ох, как я не любила эти его задачки! Почему нельзя сказать прямо? Положить на блюдечко? Закусив губу, я размотала в памяти клубок разговора с Рамасхой. Что ж, ближайшим ходом Роберта станет отречение и передача дара. А правильный вопрос, если учесть намек о ложной победе…

— Рагар, вы говорили, что дар нужно очищать, прежде чем принимать, но как можно очистить ложью, забрать обманом?

Улыбнувшись, он сел рядом, взял мои руки в свои, и его ладони оказались совсем не ледяными — теплыми и бережными.

— Правильный вопрос, ученица. Вот мы и подошли к самому главному. Вы хотели раскрыться, чтобы спасти жизнь Дигеро, и не думали о последствиях. Представьте, сколько врагов узнало бы вашу тайну. Но сейчас я вас останавливать не буду. Вам надо открыться Роберту. Он должен понять, что у него нет иного выхода, кроме как самому отдать дар в горы, добровольно. Это самый быстрый путь к его очищению. Кроме того, я бы не хотел, чтобы именно вы приняли «огненную кровь» и стали подобием чудовища. Вы рождены с другим даром, он тоже ценен.

— Но матушка заперла его. Зачем тогда… — задохнулась я от понимания, тщетно пытаясь вырвать ладони. — Зачем тогда это мое уродство? Зачем столько лет, с рождения, вы меня заставляли притворяться?

— Разве я, Лэйрин? — ледяная маска треснула, и горькие складки легли у его губ. — Я едва успел вернуться в горы до вашей первой встречи с королем. Меня долго не было, почти десять лет. Что я мог исправить? Лишь вмешаться и не допустить еще большего зла.

— Куда уж больше?

Он отпустил мои ладони и вытер слезу с моей щеки.

— Когда вы узнаете о себе всё, ученица, то поймете, что могло быть и большее. А сейчас — спать.

— А если Роберт согласится пойти на смерть в горы, что будет с королевством, раз нет наследника?

— А вас это волнует? — его взгляд стал пронизывающим.

— Да, очень. Люди же ни в чем не виноваты. И вы сами говорили, что сюда может прийти Темная страна, а это более чем нежелательное соседство.

— Мастер Морен прав. Белогорью нужен дар «огненной крови», и ничего больше. Самое лучшее для вас — уехать сразу. У короля есть еще дочери, и помощь гор распространится на детей Хелины. Как вариант, будет править кто-то из его дочерей с консортом. Сейчас трон стоит над бездной, и все последствия правления Роберта лягут на плечи наследницы. Кто бы это ни был, подданные ее проклянут, ее имя станет символом зла среди людей. Думаю, это будет либо Адель, либо Агнесс…

— Что? — взвилась я. — Эти твари? Не допущу!

— Вы предлагаете междоусобную войну для полного счастья народа? — одарил он меня усмешкой. — Вас с детства приучили считать себя наследником, будущим королем, и вам трудно отказаться от этой мысли вот так сразу. Но, Лэйрин, какой из вас король? Ваше правление будет сопровождаться непрерывной враждой с аристократией равнин. Они вас не примут. Даже полуграмотные принцессы более приспособлены к придворной жизни, а для управления государством у них будут советники.

До чего же горькая эта ваша правда.

— Да, я понимаю. Моя роль — пешка, — криво улыбнулась я. — Скоро вы отыграете мной последний ход, и я наконец смогу жить нормальной человеческой жизнью. Я счастлива, учитель.

— Нормальной человеческой… странно слышать такие слова от горной леди, рожденной риэнной.

Умел он подрезать крылышки одной фразой.

Едва он ушел, и я, пройдя в спальню, уже сняла камзол и начала развязывать ворот рубашки, как меня посетила еще куча неотложных вопросов. А если Роберт разъярится за такой обман с наследником и откажется пойти в горы, и вообще передать дар кому бы то ни было? Почему Рагар так уверен, что все получится?

И что мне делать потом (если король не прибьет меня после признания) — прятаться всю жизнь в Белогорье от темного жениха? И откроет ли Хелина мой запертый дар?

Но, когда я выбежала из опочивальни, Рагара уже след простыл: умчался куда-то, до утра оставив мастера Морена за главу моей охраны. Когда наставник спит, интересно?