Ее тайна - Слава Доронина

Я подавленно молчу. И зачем-то представляю, что пришлось пережить Динару. От этих мыслей становится очень больно. Он любил эту женщину, она ждала от него ребёнка, и всё так печально закончилось… Может быть, мне не следовало пить таблетку после того незащищённого секса, надо было положиться на случай? Может, он был бы рад, если… Глупости. Такие решения принимают вместе или хотя бы озвучивают своё желание вслух, но он ничего не сказал, когда я пошла в аптеку. Не хотелось бы, чтобы Динар был со мной только из-за того, что я забеременела от него. Но, если когда-нибудь он попросит родить ему малыша, я не раздумывая прекращу предохраняться. Вот только попросит ли?

– Ещё вопросы? Я сегодня добрый.

– Нет, – отрицательно качаю головой и жмусь к брату.

В номер мы возвращаемся поздним вечером. Макс переодевается и уезжает на встречу с Асадовым, а я грущу. Телефон молчит третий день – Динар не даёт о себе знать. Я обещала себе не звонить ему часто, не отвлекать от дел, но какой в этом смысл, если мне всё равно хочется его внимания? Решаю написать, но не в привычной шутливой манере. Мне не до шуток. Я снова его ревную. Так сильно, что давит в груди.

Пишу Асадову короткое «Скучаю по тебе», но в ответ тишина. И это так обидно. Очень. Хочется назло что-то сделать, например, пойти развеяться в тот же клуб, где они встречаются сегодня с Максом, но это будет всего лишь попытка привлечь его внимание. Причём очень глупая попытка, потому что они с Максом решают какие-то важные вопросы. Возможно, у Динара тоже проблемы? Сколько угодно можно искать оправдания его молчанию, но, если мужчина не даёт о себе знать и не ищет возможность увидеться, значит не хочет этих встреч?

Я поджимаю губы, ставлю телефон на беззвучный режим. Иду в душ, чтобы потом завалиться спать и не вздрагивать от каждого оповещения. Действительно, глупая затея – рассказать Максу о своих отношениях с Динаром. Чтобы он потом каждый раз спрашивал, что не так с моим настроением, и бежал на разборки с Асадовым? Ведь Динар же прямым текстом сказал, что лет ему много и подстраиваться под других – это не про него. Даже если есть сильное влечение и страсть. Но хуже всего то, что мои влечение и страсть, кажется, переросли во влюблённость.

Не знаю во сколько возвращается Макс, но наутро в моём телефоне нет ни одного сообщения и звонка от человека, по которому я безумно скучаю.

– Как вчера погуляли? – интересуюсь у брата за завтраком.

– Нормально. В кафе неподалёку посидели, потом проводил Динара в аэропорт. У меня сегодня встреча с юристом. На днях оформлю сделку с Даневичем: выкуплю его долю. Мероприятие, о котором я говорил, через два дня. Есть что надеть?

Динар улетел, так и не сказав мне ни слова? Как же тяжело не быть истеричкой в такие моменты.

– Да, найду.

– Ты чего нос повесила, Наташка? Чем будешь заниматься сегодня?

– Всё нормально, – натянув улыбку, отвечаю я. – В клинику за анализами поеду и по городу прогуляюсь.

– Подбросить куда? Я Ивана заберу. Дел сегодня невпроворот.

– Сама доберусь.

Ничего не нормально! Но раз Динар не ответил – больше не напишу ему первой. И даже если объявится, то отправлю в игнор. Чтобы прочувствовал – как это обидно, когда молчат.

В клинике моя врач, Львова, десять минут листает результаты анализов с таким видом, будто я ей принесла учебник по математике и заставила решать задачки.

– Наташа, а ты в курсе, что у тебя зеркальное расположение внутренних органов?

Я киваю.

– В анкете ты написала о генетическом заболевании матери и её смерти в молодом возрасте. Может быть, я выпишу направление к кардиологу?

– Инга Сергеевна, спасибо. Ни к каким врачам я не пойду. У меня всё в порядке. И с сердцем, и со всеми остальными органами.

В подростковом возрасте я чувствовала себя дефектной, из-за того что отец таскал меня по больницам. Вдоль и поперёк обследовал каждые полгода и переживал, что я унаследовала проблемы с сердцем от матери. Это, к счастью, не подтвердилось, но сколько нервов было потрачено!

– Ну как знаешь. Однако вот тебе направления. Вдруг передумаешь. Иммунитет у тебя очень слабый. Случится беременность – абортов делать не рекомендую.

Я при любом раскладе его делать не собираюсь.

Прощаюсь с врачом и выхожу из кабинета. Занятий с репетитором сегодня нет. Если с головой не уйду в какой-нибудь проект или дело, то снова начну думать о Динаре и прокручивать в голове слова Карины, что он время от времени исчезает с радаров. Кстати, Карина… Мы с ней давно не созванивались.

Я набираю её номер, она отвечает практически сразу.

– Привет. Я уж думала, что ты забыла обо мне, – слышу насмешливый голос Карины, и на губах появляется улыбка.

– А должна была помнить?

– Так-то я секретами с тобой делились. Три дня жизни тебе посвятила, и такая твоя благодарность, да?

– Ну вот, совесть заела, и звоню. Как у тебя дела?

– А если начистоту?

– Правда соскучилась.

– Хочешь куда-нибудь сходить? Хотя нет, я не хочу никуда идти. Давай у меня дома пересечёмся? В общем, говори, что тебе от меня нужно. Я во все эти твои «соскучилась» не верю.

Улыбаюсь. Это действительно странно – осознавать, что соскучилась по Карине. К тому же я только с ней могла поговорить о Динаре и своих чувствах к нему.

– Не знаю, оно это или нет. Я про то, что он периодами исчезает… У нас всё было хорошо… Но сегодня Динар улетел в Австрию. Если бы не Максим, я бы и не узнала. А до этого молчал несколько дней. Я…

– Это не оно, Наташ, – серьёзно говорит Карина. – У него склад со стройматериалами сгорел два дня назад, а в Австрии партию груза конфисковали. В запаре он. Очень сильной.

В такой, что даже не нашлось времени два слова сказать? Я бы поняла.

– Ясно, – тихо отвечаю.

– Ну так что? Через пару часиков заберу тебя? Ты сейчас где? Заодно с сестрой познакомлю. Это ей нужен администратор в салон, сразу всё и решим. А потом можем прогуляться немного в центре. Сто лет на Невском не была.

– Там… у него всё плохо, да? – спрашиваю я, а сама чувствую, как дрожит голос.

– У Динара? Не бери в голову, Наташ. Он бизнес жёстко ведёт, вот и