За чьей спиной прячется президент? - Федор Раззаков

Ровно через два месяца после трагической гибели П. Машерова — 4 декабря 1980 года, во время отдыха в Чолпон-Атинском санатории, был предательски через окно застрелен Председатель Совета Министров Киргизии 53-летний Султан Ибраимов. Так же, как и П. Машеров в Белоруссии, С. Ибраимов пользовался большим авторитетом среди населения своей республики, и поэтому внезапная и трагическая гибель его потрясла буквально всех Стрелявший в премьер-министра преступник между тем благополучно исчез с места преступления и почти год скрывался от правосудия. Лишь в 1981 году милиция напала на его след, но при попытке задержания он был застрелен, и тайна убийства Ибраимова так и осталась неразгаданной.

Так же, впрочем, как и тайна убийства заместителя Председателя Совета Министров Якутии Степана Платонова, совершенного в том же году. По одной из версий, Платонов собирался встретиться с председателем КГБ Ю. Андроповым для того, чтобы доложить ему о положении в алмазодобывающей промышленности, о фактах хищения алмазов. И вот незадолго до этой встречи Платонов был «случайно» застрелен на охоте одним из секретарей городского комитета партии.

Между тем Леонид Брежнев счастливо избежал всех покушений. Даже в марте 1982 года, когда ему было уже 75 лет и когда в Ташкенте на него упала металлическая балка, он отделался всего лишь травмой ключицы.

В. Медведев о том инциденте вспоминает следующим образом:

«Брежнев отправился в Ташкент на празднества, посвященные вручению Узбекской ССР ордена Ленина…

Двадцать третьего марта по программе визита мы должны были посетить несколько объектов, в том числе авиационный завод. С утра, после завтрака, состоялся обмен мнениями с местным руководством, все вместе решили, что программа достаточно насыщенна, посещение завода будет утомительным для Леонида Ильича. Договорились туда не ехать, охрану сняли и перебросили на другой объект.

С утра поехали на фабрику по изготовлению тканей, на тракторный завод имени 50-летия СССР, где Леонид Ильич сделал запись в книге посетителей. Управились довольно быстро, и у нас оставалось свободное время. Возвращаясь в резиденцию, Леонид Ильич, посмотрев на часы, обратился к Рашидову:

— Время до обеда еще есть. Мы обещали посетить завод. Люди готовились к встрече, собрались, ждут нас. Нехорошо… Возникнут вопросы… Пойдут разговоры… Давай съездим.

Гостеприимный Рашидов, естественно, согласился:

— Давайте, Леонид Ильич, давайте съездим.

Разговор зашел уже при подъезде к резиденции. Вмешался Рябенко:

— Леонид Ильич, ехать на завод нельзя. Охрана снята. Чтобы вернуть ее, нужно время.

Брежнев жестко ответил:

— Вот тебе пятнадцать минут — возвращай охрану…

Мы знали, что принять все меры безопасности за такой короткий срок невозможно. Все-таки надеялись на местные органы безопасности: хоть какие-то меры принять успеют. Но оказалось, что наша, московская, охрана успела вернуться на завод, а местная — нет… По внутренней заводской трансляции объявили: едут, встреча — в цехе сборки. Все бросили работу, кинулись встречать.

Основная машина с Генеральным с трудом сквозь толпу пробилась к подъезду, следующая за ней — оперативная — пробиться не сумела и остановилась чуть в стороне. Мы не открывали дверцы машины, пока не подбежала личная охрана. Выйдя из машины, двинулись к цеху сборки. Ворота ангара были распахнуты, и вся масса людей также хлынула в цех. Кто-то из сотрудников охраны с опозданием закрыл ворота. Тысячи рабочих карабкались на леса, которыми были окружены строящиеся самолеты, и расползались наверху повсюду, как муравьи. Охрана с трудом сдерживала огромную толпу. Чувство тревоги не покидало. И Рябенко, и мы, его заместители, настаивали на том, чтобы немедленно вернуться, но Леонид Ильич даже слушать об этом не хотел.

Мы проходили под крылом самолета, народ, заполнивший леса, также стал перемещаться. Кольцо рабочих вокруг нас сжималось, и охрана взялась за руки, чтобы сдержать натиск толпы. Леонид Ильич почти вышел из-под самолета, когда раздался вдруг скрежет. Стропила не выдержали, и большая деревянная площадка — во всю длину самолета и шириной метра четыре — под неравномерной тяжестью перемещавшихся людей рухнула! Люди по наклонной покатились на нас. Леса придавили многих. Я оглянулся и не увидел ни Брежнева, ни Рашидова. Вместе с сопровождавшими они были накрыты рухнувшей площадкой. Мы, человека четыре из охраны, с трудом подняли ее, подскочили еще местные охранники, и, испытывая огромное напряжение, минуты две держали на весу площадку с людьми.

Люди сыпались на нас сверху как горох.

…Леонид Ильич лежал на спине, рядом с ним — Володя Собаченков. С разбитой головой. Тяжелая площадка, слава Богу, не успела никого раздавить. Поднимались на ноги Рашидов, наш генерал Рябенко, местные комитетчики. Мы с доктором Косаревым подняли Леонида Ильича. Углом металлического конуса ему здорово ободрало ухо, текла кровь. Помогли подняться Володе Собаченкову, сознания он не потерял, но голова была вся в крови, кто-то прикладывал к голове платок Серьезную травму, как потом оказалось, получил начальник местной «девятки», зацепило и Рашидова.

Доктор Косарев спросил Леонида Ильича:

— Как вы себя чувствуете? Вы можете идти?

— Да-да, могу, — ответил он и пожаловался на боль в ключице.

Народ снова стал давить на нас, все хотели узнать, что случилось. Мы вызвали машины прямо в цех, но пробиться к нам не было никакой возможности. Ря-бенко выхватил пистолет и, размахивая им, пробивал дорогу к машинам. Картина была — будь здоров, за все годы я не видел ничего подобного: с одной стороны к нам пробиваются машины с оглушительно ревущей сиреной, с другой — генерал Рябенко с пистолетом…»

Это было последнее «приключение» Леонида Брежнева. После него он прожил еще семь с половиной месяцев и скончался ночью 9 ноября 1982 года у себя на даче в Завидове. Дежурил в ту роковую ночь все тот же Медведев, но то, что Генсек скончался, обнаружили только утром, при сдаче смены (заступал на дежурство В. Собаченков).

После смерти Генсека его личную охрану разогнали. Собаченкову предложили занять должность замначальника одной из комендатур в каком-то особняке. Тот отказался, и его отправили на пенсию, хотя ему в ту пору было чуть больше сорока.

Начальник личной охраны Брежнева Александр Рябенко после смерти Брежнева работал замначальника 11-го отдела КГБ СССР и занимался охраной резервных дач (в них жили бывшие члены Политбюро). В 1987 году его отправили на пенсию. Умер он в марте 1993 года в возрасте семидесяти семи лет. А В. Медведев после смерти шефа получил должность замначальника 18-го отделения 9-го Управления и занялся обеспечением безопасности советских и зарубежных делегаций. К тому времени он был уже полковником (звание получил в 1981 году). В 1984 году, при К Черненко, В. Медведев вновь стал расти по служебной лестнице и занял пост начальника 18-го отделения.

А начальником личной охраны нового Генсека Юрия Андропова стал полковник Е. И. Калгин, бывший до этого у Ю. Андропова референтом. Начальником 9-го Управления КГБ СССР Ю. Андропов назначил 52-летнего Юрия Плеханова. Этого человека Андропов также знал давно: в 1960 году Плеханов закончил Московский государственный заочный педагогический институт по специальности преподаватель истории и вскоре стал секретарем Ю. Андропова. В 1967 году из своего секретаря Андропов сделал Ю. Плеханова старшим офицером приемной председателя КГБ СССР (председателем, как мы помним, был Ю. Андропов). И вот в конце 1982 года последовало новое, еще более высокое назначение — начальник 9-го Управления КГБ СССР.

Глава 15

Террор 80-х: от Рейгана до Ганди

В начале 80-х жил-поживал в США молодой человек по имени Джон Хинкли, сын состоятельного нефтепромышленника, который обуреваем теми же страстями, что и М. Чэпмен. Только если последний был без ума от «Битлов», то Хинкли буквально сходил с ума от молоденькой американской актрисы Джоди Фостер. В 1976 году на экранах США демонстрировался фильм «Таксист» (в главной роли — Роберт де Ниро), в котором Д. Фостер сыграла всего лишь эпизодическую роль. Однако Хинкли, посмотрев этот фильм, мгновенно влюбился в молодую актрису. Он посмотрел фильм еще пятнадцать раз. С этого момента, обуреваемый безответной любовью, Хинкли делал все от него зависящее, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание Д. Фостер. Он начал забрасывать актрису письмами с признаниями в любви, писать ей длинные поэмы в стихах. Однако девушка оставалась безучастной к этим посланиям, так как подобных писем от многочисленных поклонников у нее было предостаточно. И вот тогда в голову Хинкли приходит идея совершить такой поступок, о котором узнала бы вся Америка, а с нею и Джоди Фостер. И этим поступком должно было стать покушение на самого президента США