Время жить. Трилогия (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович

– У вас есть ракетная установка? – удивился Альдо Моностиу.

– Да, уцелела с довоенных времен. Я берег ее на крайний случай, и вот он, наконец, настал. У нее будет достойная цель.

– Но, господин полковник! – шепотом запротестовал Альдо Моностиу. – Так вы убьете всего нескольких вражеских солдат, но спровоцируете пришельцев на сокрушительный ответный удар! К тому же, своими действиями вы ставите под угрозу то, что удалось добиться нам в Лешеке!

– Может быть, вы и правы, старший лейтенант, – тихо сказал Урган, глядя прямо в глаза Альдо Моностиу. – Может быть, я сейчас делаю большую ошибку. Но есть на свете вещи худшие, чем ошибка. Это – преступное потакание бандитам и убийцам, безразличное трусливое равнодушие, которое только подталкивает их к новым злодеяниям! Ваше перемирие с пришельцами оказалось фикцией, они сами нарушили его по своей прихоти. Они должны быть очень чувствительными к потерям, старший лейтенант, и я хочу ударить их по самому больному месту! Впредь они будут знать, что за всякое свое преступление они получат справедливое возмездие!

Урган замолчал, не отрывая яростного взгляда от глаз Альдо Моностиу и вдруг добавил негромким глухим голосом.

– Уходите сами отсюда, Альдо, и уводите своих людей. Здесь снова начнется война, и вам тут больше нечего делать. Если пришельцы начнут выставлять вам претензии, валите все на меня! Называйте меня мятежником, анархистом, изменником – я все вынесу. Вчера, после вашего предупреждения, я передал приказ всем жителям покинуть район. Если люди из Нейсе доберутся до вас, помогите им, чем можете. Прощайте.

Отвернувшись, Урган словно забыл об Альдо Моностиу. И даже не повернул головы на дробный стук каблуков его ботинок вверх по лестнице.

– Что за самоуправство?! – бушевал генерал Пээл. – Кто разрешил самовольное открытие огня?!

– Ваше превосходительство, – суперофицер Мивлио спокойно и даже чуточку отстраненно смотрел на экран связи, на котором гневался его начальник. – Я признаю, оператор нарушил приказ. Но я полностью поддерживаю его действия и считаю, что он заслуживает не наказания, а поощрения.

– Объяснитесь, суперофицер, – ледяным голосом произнес Пээл.

– Ваше превосходительство, я расцениваю этот поступок как инстинктивную и потому верную реакцию подлинного патриота Империи на подлую провокацию, устроенную филитами! Его самовольное поведение следует воспринимать, как удар возмездия, и это полностью извиняет…

– Достаточно! – прервал словопрения Мивлио Пээл. – Суперофицер, мы с вами не на собрании, и не забывайте, что кроме военных, нам нужно решать и ряд немаловажных политических задач! И если патриотический порыв вашего оператора приведет к ухудшению отношений с филитами и преждевременному возобновлению военных действий, это нанесет немалый ущерб не их, а нашим интересам.

– Все равно, это пресловутое перемирие с филитами оказалось фикцией, – примирительно развел руками Мивлио. – Как только им представилась возможность, они тут же воспользовались ею, чтобы нанести нам подлый удар в спину. Трое граждан Империи ранены, еще шестеро контужены. Филиты обязаны знать, что за подобные провокации их всегда постигнет неотвратимая кара! Да и разве они могут ненавидеть нас еще сильнее?

– Нет, – Пээл покачал раскрытой ладонью перед лицом, признавая правоту своего заместителя по вооружению. И про себя добавил пришедшую на ум поговорку: "Пусть ненавидят, лишь бы боялись"…

– …Как вы думаете, а филиты нас боятся? – осмелился задать вопрос унтер-офицеру молоденький солдатик комендантской роты, неловко управляясь с толстым и длинным стволом огнемета.

Унтер-офицер выстрелил из подствольного гранатомета в окошко небольшого аккуратного домика, до этого чудом пережившего все бомбардировки и обстрелы, и только когда внутри сверкнуло пламя и повалил дым, повернулся к любопытному новобранцу.

– А ты как думал, дубина? Если бы они нас не боялись, то не рванули бы отсюда так, что только пятки сверкали! И все равно, им это не помогло, – унтер-офицер засмеялся, вышибая входную дверь новой гранатой. – Да ты не стой, не стой! Работай!

Солдат торопливо нацелил огнемет в выбитое окно, но из ствола вырвалась только тоненькая слабая струйка, похожая на драконий плевок.

– Господин унтер-офицер второго разряда, – поднял он испуганные глаза на командира отделения. – Разрешите, я к катеру сбегаю, бак с огнесмесью поменяю?

– Давай чеши! – свирепо рявкнул унтер. – Быстро! Да, и захвати для меня новую обойму, а то нам еще два дома обрабатывать, а у меня на них всего три гранаты осталось!

Солдат поспешил со всех ног, исходя потом в тяжелом защитном костюме, но добежать до катера так и не успел. Далеко за пределами его видимости, в полуразрушенном фабричном поселке на окраине Нейсе, крыша одного неприметного сарайчика вдруг оторвалась от стен и поползла вниз – все быстрее и быстрее. Если бы оператор "Молний" смотрел в этот момент в ту сторону, он увидел бы, как из полутемной глубины ангара выдвинулись тупые головки ракет.

А затем установка дала залп – как и предусматривалось, первый, последний и единственный.

– Кто это стреляет?! – молоденький солдат, одолев всего половину пути до гравикатера, испуганно задрал голову вверх. Вначале он ничего не увидел, но вдруг в разрыве облаков появилась россыпь черных точек, оставляющих за собой огненные хвосты. Они, казалось, неслись прямо на него. На него?!

Первая же долетевшая до цели ракета разорвала его на куски прямым попаданием. Еще через несколько секунд наступила очередь остальных. Деревня Буншо перестала существовать вместе с ее поджигателями.

– Смотрите!

Гвардейцы, прочесывавшие болотистую низину на самом краю зоны, как по команде повернулись к клубам дыма на горизонте. Ветер донес до них гром многочисленных разрывов.

– Это не наши! – вдруг понял старшина, стоявший крайним в цепи. – Филиты обстреляли черных!

Внезапно в его ушах прозвенела резкая трель. Старшина машинально схватился за биоискатель, висевший у него на груди, и сдавленно ахнул. На экране, только что не показывавшем ничего, кроме обычного фона, появилась метка – яркая жирная метка! Откуда она взялась?!

И вдруг старшина увидел обладателя этой метки. Низкая расплывчатая фигура в шлеме, похожем на его собственный, и закутанная в грязно-зеленый пятнистый балахон со свисающими лохмотьями словно выросла шагах в десяти от него прямо из высокой мокрой осоки. В руке у фигуры что-то тускло блеснуло.

Старшина был хорошим солдатом. Едва увидев противника, он выронил биоискатель и начал падать на бок, одновременно вскидывая руки, к кистям которых были пристегнуты метательные ножи. Он опоздал буквально на полсекунды. Пистолет-пулемет системы Вейна с глушителем выплюнул короткую очередь, и бронекостюм вздрогнул под ударами пуль. Одна из них звонко расколола кожух биоискателя, который еще только начал падать, на долю мгновения словно зависнув в воздухе.

С опозданием на две секунды по тому месту, где только что стояла фигура, ударил залп штурмовых ружей, но ее там уже не было. Разведчик бесследно исчез, будто провалившись сквозь землю или растворившись в траве так же внезапно, как только что из нее появился. Пройдет еще несколько минут, прежде чем гвардейцы, оказав помощь раненому старшине (бронекостюм и здесь спас своего хозяина от гибели; его защиту смогла преодолеть только одна пуля, неглубоко засевшая между ребрами) и, раздвинув стволами ружей траву, найдут в ней открытый зев трубы, ведущей куда-то прочь из зоны. Один из солдат, конечно, запустит в нее струю из огнемета, но разведчик к тому времени будет уже далеко.

– Это неслыханно! – возмущенно произнес генерал Пээл, и Мивлио заметил, что не его лице пролегла новая жесткая складка. – Двенадцать погибших, один раненый, вражеский шпион скрылся – Это просто недопустимо!