Стечение обстоятельств - Иоанна Хмелевская

— Фотоэкспонометр?

— Наверное, он. А когда тощий полез в карман за сигаретами, сначала достал новую запечатанную пленку, она ему мешала. Может, конечно, все это не имеет значения, никакой он не фотограф, но сдается мне, все-таки фотограф. Это я только пани говорю, полиции, если опять придет, ничего, конечно, не скажу, как и о сумке вашей не сказал. Боюсь я, не хочу, чтобы меня бандиты прикончили, так что предпочитаю язык держать за зубами, вот только вам и сказал. И о вас никому...

Человек был явно в раздерганных чувствах, и ничего удивительного, опасность над ним нависла реальная. Я с сочувствием взглянула на своего ангела-хранителя и попыталась его хоть немного успокоить:

— Обо мне можете говорить все, что хотите. Особенно полицейским. Они все равно меня разыскивают, я им и так разрешу себя поймать, вот только еще кое-что осталось сделать... а потом поддамся. На русскую мафию мне начхать, ее я не знаю и знать не желаю. Эти наркоманы думают, что мне что-то известно, и уж скорей меня станут убивать, а не вас, хотя я тоже совершенно случайно столкнулась с их бизнесом. Глупейшее стечение обстоятельств... И поверьте, мне бы тоже хотелось выпутаться из этого без ущерба для здоровья.

Хозяин дома вроде немного успокоился и даже похвалил себя:

— Я же говорил-у меня глаз наметанный, я сразу понял, вы не из их мафии. Хотя, кто там знает, человек может быть таким приличным с виду... Вот я и выложил вам все, как на духу, вдруг вы от них, а мне жизнь не надоела. А коли гак, слава Богу. Значит, я ничего не знаю, ничего не видел. О вас имею право рассказать полиции. Может, и о фотографе рассказать? Если речь зайдет...

— Можете рассказать, мне без разницы. Часы на стене пробили один раз. Пора. Сумею еще сегодня побывать и в Поеднане, вот только надо опять изменить внешность.

До теткиной квартиры я добралась без происшествий. Итак, изменить внешность. Пожалуй, негритянка подойдет, этот имидж я еще не полностью использовала. Негров у нас не так уж много, буду бросаться в глаза, ну и что? Во всяком случае, с первого взгляда никто меня не узнает. Заправлюсь в Янках, там к заграничным гостям привыкли, трасса международная. А я, допустим, туристка из Судана. Еду польским «полонезом»? А что, вышел указ, запрещающий иностранцам ездить на польских машинах? Имею право и на нашей малолитражке ехать! Говорить буду по-английски, а по-польски — ломаным языком и только в исключительных случаях.

Когда я добралась до Поеднане, был уже четвертый час. Оставалось часа полтора светлого времени, потом начнет смеркаться. Я не стала близко подъезжать к бывшему имению, оставила машину на обочине шоссе, несмотря на недавний печальный опыт, и к поместью подошла ножками.

Дом ремонтировался. Наверное, кто-то недавно приобрел участок с домом и теперь дом перестраивал. Работы шли полным ходом.

Судя по сваленным во дворе стройматериалам и сантехническим трубам, в доме меняли полы (Еще бы! Хранение картофеля в комнатах никогда не шло на пользу паркету.) и сантехнику. Работы еще не закончились, и снаружи и внутри дома крутились рабочие, а один, наверное их прораб, проверял во дворе колена от водопроводных труб и чугунные муфты канализации.

Бывшее поместье окружала загородка. Состояла она из забора, сделанного из досок, перелезть через который не составляло труда, и металлической сетки, совершенно для меня непреодолимой. Хоть бы сторожа на ночь не оставляли! Слабая надежда, вон сколько дефицитного добра валяется во дворе, так, без присмотра, не оставят, это ведь не государственная стройка.

А нет ли здесь злой собаки? Пока есть время, я бы съездила за колбасой или костями. Нет, вроде не видать, ни собаки, ни будки, в которой она может днем сидеть на цепи.

Итак, разработаем план очередной операции. Мне надо проникнуть в дом и осмотреть его подвалы. Неплохо бы знать фамилию нового владельца, вдруг придется импровизировать. Дождаться, когда закончат на сегодня работы? А если они работают в две смены, дневную и ночную?

Так и не разработав до конца плана операции, я двинулась к дому. Прораб как раз закончил подсчитывать свои колена и муфты, что-то записал в блокноте и повернулся. И тут увидел меня. Я стояла в распахнутых воротах и совершенно забыла о том, как выгляжу. Напомнила об этом реакция прораба. Нет, он не заорал диким голосом, но вид у него был такой, словно он про себя крестится и повторяет: «Сгинь, нечистая сила!» И в самом деле, экзотические негритянки не каждый день посещают подваршавские стройки.

Поняв, что мое присутствие обнаружено и другого выхода нет, как легально проявиться, я решила действовать, использовать фактор внезапности.

Еще от ворот оскалившись людоедской улыбкой, я двинулась к попятившемуся от меня прорабу.

— How do you do? — произнесла я на прекрасном английском языке с суданским акцентом и, не получив ответа, с явным трудом попыталась заговорить с мастером по-польски: — Сорри! Дзень добры. Эта мистер... пан... он это иметь...

И я широко повела рукой по дому и участку. Умный прораб все понял.

— Рощиковский? — подсказал он.

Моя улыбка уже вышла за пределы ушей.

— Йес, пан Рош... он есть тут?

— Его нет.

— Пан его... пан на его ждать?

— Нет, я на него не ждать... Тьфу! Я не жду его, владелец редко приезжает на стройку. А пани... мисс... что желать?

— Обозревать пан Рош, — ответила я чистую правду, показав все имеющиеся зубы в своем африканском оскале.

Не знаю, что подумал этот несчастный, которому я прервала рабочий процесс. Видимо, принял меня за знакомую его богатого заказчика, к тому же явную иностранку, вот и старался изо всех сил. Орал так, что у меня уши заболели, считал, должно быть, что чем громче, тем мне понятнее. Не переставая улыбаться, я его заверила на своем экзотическом польском, что прекрасно знаю их язык, вот только говорить не умею, мы с паном Рош всегда общаемся по-английски.

Прораб и в самом деле оказался умным человеком, — если понял мой «польский». Он перестал орать, снизил голос до обычных децибел, с опаской взял меня под руку и повел в дом. Посадил, сам сел рядом, и в спокойной обстановке мне удалось довести до его сознания, что я представляю фирму, взявшуюся поставить хозяину дома кухонное оборудование и кое-что из импортной сантехники. Не знаю уж, как он понял, я постаралась говорить посложнее, напустив как можно больше непонятных иностранных слов и специальных терминов. Понял, умница, может, благодаря специальным терминам?

Понял и повел меня в кухню. Осмотрев ее внимательным профессиональным взглядом и даже измерив взятым у прораба сантиметром, причем подсчет вслух вела в дюймах, я потребовала показать мне подвалы, дав понять, по возможности весьма туманно, что там будут установлены вентиляционные установки. К счастью, о таких установках он тоже не имел никакого понятия.

Он был так любезен, что спустился со мной и в подвал, и там я тоже продемонстрировала свои деловые качества. Мы поднялись наверх, я постаралась еще раз осмотреть и удержать в памяти многочисленные препятствия в виде нагромождения каких-то ящиков, штабелей досок и т. п. Потом рассыпалась в благодарностях и освободила вежливого прораба от своего присутствия, покинув дом пана Рощиковского.

Жаль, с переодеванием в негритянку придется покончить. Наверняка до владельца поместья весть о визите негритянки из заграничной фирмы домчится с быстротой молнии. Мало того, хозяин насторожится, поставит часовых, если до сих пор нет еще сторожа, и тогда из моих планов вплотную заняться подвалами ничего не получится. Выходит, операцию надо провернуть еще сегодня, хочешь не хочешь.

Уже в воротах я обернулась. Прораб и трое его рабочих смотрели мне вслед, один из них даже сделал шаг вперед, будто собирался пойти за мной. Надо бы узнать, будет ли он за мной следить. Очень пригодилась густая зелень, заросли кустов у соседнего дома. Скрывшись там, я увидела, как этот рабочий быстрым шагом прошел мимо, оглядываясь в поисках меня. Поскольку и дальше дорожка шла среди густой зелени и доходила до следующей деревни, я могла забрести куда угодно. Видно, он это понял и расстался с мыслью найти меня или мою машину. Думаю, последнее его интересовало больше, ибо у такой экзотической дамы мог быть и «роллс-ройс».

Дождавшись, когда он вернется, я вылезла из своего укрытия, пробралась на зады владения пана Рощиковского и перелезла через забор. В этой запущенной части некогда роскошного сада находились развалины интересовавшей меня беседки, и мне хотелось осмотреть их еще засветло.

Старую беседку я нашла легко, хотя ее совершенно скрывали разросшиеся кусты одичавшей сирени, дикого винограда и крапивы. С той стороны, откуда некогда открывался прекрасный вид на пруд, теперь панораму заслоняли все заполнившие высокие кусты бузины, крыжовника и малины. Да и любоваться уже нечем было, пруд почти весь высох, лишь кое-где виднелись участки темно-зеленой воды, заросшей ряской. От розария, который некогда располагался рядом с беседкой, и следа не осталось, да и сама беседка обрушилась, осталась лишь часть стены и скамейки внутри. Сев на одну из них, я решала, как лучше поступить. Жаль, не спросила прораба, когда у них кончается рабочий день, и вообще, не приходит ли сюда вторая смена рабочих. Ну да ладно, теперь подожду немного, потом посмотрю, уйдут, так уйдут, а если явится смена, отложу свое мероприятие. И чего я так стараюсь? Неужели и в самом деле люблю Павла? Иначе с чего бы торчала здесь, да и вообще ввязалась в это дело с сумкой Миколая? Но тут мне вспомнилась эта вредная жена Павла, и я сразу постаралась переключить мысли на что-то другое. Не имею права тратить бодрость духа, готовясь к ответственной операции! Пойти, что ли, посмотреть, не уходят ли рабочие домой? Или пришла смена, тогда мне торчать здесь нет смысла.