Те, кто любит. Окончание - Ирвинг Стоун

Сведения о ходе избирательной кампании были хорошими: в мае федералисты сошлись на том, что Джон нанесет поражение Джефферсону семьюдесятью голосами против шестидесяти шести. В июне вероятность стала даже выше: за Адамса намеревались голосовать семьдесят девять выборщиков против пятидесяти девяти за Джефферсона.

Абигейл была близка к отъезду с такой обнадеживающей новостью.

Скандал был связан с именем министра обороны Макгенри. Джон выбрал момент, чтобы дать выход наболевшему. Он признался ей, что с политической точки зрения было бы разумнее не увольнять Макгенри и Пикеринга. Когда вопрос о выборах будет решен, он попросит их выйти в отставку. Джон, казалось, спокойно принял поражение Гамильтона и федералистов в Нью-Йорке. В действительности же у него все кипело внутри. Он вызвал Макгенри в кабинет, обвинил его, что тот выступает против администрации и подрывает ее усилия, ставит под удар шансы переизбрания; Джон угрожал, что не позволит Макгенри оставаться на своем посту после выборов, а затем обратил свой гнев против Гамильтона, упрекая его за многолетние интриги, двуличие и предательство. Джон кричал:

— Он интриган, величайший в мире интриган. Это человек, лишенный каких-либо моральных принципов, негодяй и чужак!

Макгенри тут же подал в отставку. Через несколько дней Джон потребовал, чтобы секретарь Пикеринг также покинул свой пост. Пикеринг отказался, и Джон его уволил. Через два дня Александр Гамильтон не только прослышал в Нью-Йорке об увольнениях своих ставленников, но и узнал, как клеймил его Джон.

Было ясно, что последует ответный удар.

По пути в Нью-Йорк Абигейл остановилась в лагере у Скотч-Плейнса. Полковник был вне себя в связи с решением распустить армию. Нэб возмущалась. Отряды под началом ее мужа были хорошо обучены. Он проделал прекрасную работу. Теперь же потерял ее. Генерал Гамильтон находился в лагере. Он условился с Абигейл позавтракать вместе на следующее утро. Абигейл нашла Гамильтона очаровательным, любезным и вместе с тем уклончивым.

Она взяла с собой в Куинси старшую дочь Чарли Сюзанну и завезла Каролину к матери полковника Смита. Увидев осунувшееся лицо Нэб, которая горевала, что ее третий ребенок будет жить отдельно от нее, а у нее самой нет постоянного дома, Абигейл нежно сказала:

— У каждой души — свои горести.

Увольнение Джоном Адамсом двух секретарей (впрочем, Джон Маршалл был подтвержден на посту государственного секретаря и его участие в правительстве укрепляло позиции Джона), отчужденность Нэб и полковника, лишившегося работы и доходов, напряженная обстановка в доме Чарли — все это сделало тревожной ее поездку домой. Она беспокоилась за будущее своих детей, и в какой-то момент ее пронзила мысль, что неблагополучие касается ее самой и Джона Адамса.

Абигейл радовалась, что Джон помиловал Джона Фрайза и двух других участников пенсильванского мятежа, осужденных на казнь через повешение. Этот акт милосердия ослаблял напряженность, вызванную процессами, состоявшимися на основании постановления, каравшего за призывы к бунтам. Постановление прошло проверку в мае и июне 1800 года. Первым подвергся судебному преследованию издатель «Нортумберленд газетт» Томас Купер, опубликовавший материал, в котором утверждалось, будто президент Джон Адамс — жаждущий власти деспот, разрушитель прав человека, становящийся все более опасным врагом республики. Вскоре после этого высланный из Великобритании шотландец Джеймс Каллендер написал памфлет «Перспектива, открывающаяся перед нами», где утверждалось, что администрация Адамса — «непрерывный ураган злобных страстей… основная цель его администрации… оклеветать и уничтожить каждого, придерживающегося иных мнений». Каллендер назвал президента «отвратительным педантом, вульгарным лицемером, беспринципным угнетателем… одним из вопиющих дураков на континенте». Купер и Каллендер были признаны судом присяжных виновными в уголовном преступлении, оштрафованы и посажены в тюрьму.

В Куинси завершилась перестройка библиотеки-кабинета. Абигейл постелила на пол живописный ковер, поставила мягкое кресло с высокой спинкой в угол около камина, переместила тяжелый секретер с ящичками для бумаг и в качестве специального подарка купила Джону красивый новый письменный стол и удобное кожаное кресло, поставив его в центре кабинета. Когда Джон приехал в начале июля домой вместе с Нэб и Каролиной, он был в восторге от перестановки.

— Это настоящий кабинет ученого! — воскликнул он. — Я смогу провести остаток своей жизни здесь, работая над книгами по истории.

— Хорошо. Возможно, тебе придется делать именно это.

— Понимаю. Но опросы идут довольно хорошо; наши шансы растут.

Газеты напечатали весьма странную историю: президент Адамс уволил Пикеринга и Макгенри, сговорившись с Томасом Джефферсоном. Джона Адамса переизберут на пост президента в 1800 году, а в 1804 году он снимет свою кандидатуру в пользу Джефферсона. Все это звучало для Абигейл маловероятным, но разве из всех человеческих занятий политика не является самой сомнительной? Ей хотелось услышать новости о Вашингтон-Сити. Джон задавался вопросом, насколько разумно рассказать ей, ибо ему показалось, что особняк да и весь город абсолютно не готовы к заселению. Он искоса взглянул на жену.

— Особняк президента будет… пригодным для жилья. У сената и палаты представителей будут помещения для заседаний. В город доставляются департаментские досье и документы, департаменты займут раздельные здания.

— Ты говоришь об этом без энтузиазма.

— Трудности оказались большими, чем я ожидал, — сказал он с кривой усмешкой.

И сразу же сообщил, что назначил полковника Смита надзирателем и инспектором порта Нью-Йорка. Полковник Уильям уже приступил к работе, хотя и потребуется подтверждение сената, когда тот соберется зимой.

Страна все глубже погружалась в предвыборную лихорадку. Политические деятели Массачусетса непрерывно заседали. Повсюду шла агитация, с импровизированных трибун лился поток речей; печатались и раздавались памфлеты, газеты пестрели страстными выпадами против Джефферсона и Бэрра, с одной стороны, против Адамса и Пинкни — с другой. Невозможно было обойти Александра Гамильтона. Он написал Джону, назвавшему его членом «Британской фракции страны», требуя объяснений по поводу этого. Джон не счел нужным отвечать. Друзья и советники уговаривали выборщиков в шестнадцати штатах, и наступило такое равновесие, что Джон мог победить на выборах лишь чудом.

Александр Гамильтон не собирался допустить такого развития событий. При содействии своих сторонников он разложил по косточкам политическую карьеру Джона Адамса с первых дней революции и написал пространное, уничтожающее письмо, направленное на то, чтобы обеспечить голосование в пользу Пинкни и таким образом устранить кандидатуру Адамса. Письмо, предназначавшееся, по его утверждению, только для федералистов, вскоре попало в руки Аарона Бэрра, который с удовольствием передал выдержки из него в республиканские газеты:

«Не отрицая патриотизма и честности мистера Адамса и даже его некоторых особых талантов, я не был бы искренен, если бы скрыл свое убеждение, что он лишен талантов, необходимых для управления правительством, и что в его характере множество изъянов, которые делают его непригодным для должности главного исполнительного лица».

Вслед за этим Гамильтон опубликовал свое письмо в виде книги, имея в виду распространить ее в конце октября и в начале ноября, когда предстоит назначить выборщиков.

Джон стал готовиться к возвращению в Вашингтон-Сити. Абигейл мечтала поехать туда, хотя и понимала, судя по собранной информации, что столкнется с трудностями, присущими строящимся городам. Джон решил ехать впереди и проследовать верхом по самой короткой дороге через драматически изменившуюся страну, которая составляла часть его жизни во времена участия в выездных сессиях суда. Абигейл последует за ним в карете, остановится в Нью-Йорке, там встретится с Чарли, а в Филадельфии возьмет Томми и вместе с ним совершит пятидневную поездку в Вашингтон.

Она нашла Чарли в пансионе, расположенном на берегу океана. Нэб провела ее в комнату. Салли жила в доме матери. Чарли уже неделю был прикован к постели. Его кожа имела желтоватый цвет, под ней проступало множество набухших кровеносных сосудов. Он метался в лихорадке, сильно потел, кашлял кровью. Когда они попытались обмыть его, он стал раздраженно кричать. Приехал врач, мужчина с короткой шеей, небольшим личиком и непропорционально большой головой. Он не проявлял интереса к Чарли, видимо, тот изрядно надоел ему. Когда Абигейл поинтересовалась, чем болен сын, врач ответил, пожав плечами:

— Водянка в груди. Поражение печени.