Терминатор 2. Инфильтратор - Стивен Стирлинг

Экологическая ярмарка, Нью-Йорк, настоящее

— Тоска… — заметил Питер Зидман, недовольно хмурясь и поправляя тяжелую камеру на плече.

— Ага, тоска недетская, — согласился его звукооператор, Тони Рот. — Совсем не то, чего я ожидал.

Оба еще раз окинули взглядами аккуратные стенды и людей, одетых с шикарной небрежностью. Невооруженным глазом было видно, что даже самые незамысловатые одеяния стоят больших денег. От Нью-йоркской экологической ярмарки можно было бы ожидать чего-нибудь более красочного.

Правду сказать, Зидман здорово надеялся на это. Всего два месяца назад он окончил Чепменовский университет с отличием, а отец уже начал интересоваться: «Ну, и за что же я платил свои денежки?»

Как будто фильм можно сделать за один уик-энд! Конечно, некоторым это удавалось, но, во-первых, давно, во-вторых— скорее всего, с пьяных глаз.

И Питер решил снять документальный фильм о вдохновенном безумце. Отправиться на эту ярмарку, высмотреть подходящего типа и заснять, как он будет переделывать мир. Фильм обещал получиться весьма забавный.

Но ярмарка оказалась скопищем начинающих бизнесменов в поисках предприимчивых капиталистов, готовых вложить свои сбережения. Питер знал, что это тоже весьма стоящий материал, но в данный момент ему требовалось по-быстрому сваять нечто легкое и развлекательное. Сюжеты об устройствах для очистки воды явно не годились.

— Да где же, наконец, наши фрукты?! — воскликнул он.

Молодая женщина, стоявшая у стенда с солнечными батареями и генераторами электроэнергии, обернулась.

— Дегустация фруктов проводится у стенда «Рэйн Форест Продактс», четвертая линия.

Небрежным взмахом руки она указала направление пути.

Зидман окинул ее взглядом. Женщина была по-своему привлекательна, в этаком чистеньком, аккуратненьком стиле «белых англосаксов протестантской веры».

— Я снимаю документальный фильм, — заговорил он, подходя ближе. — Надеялся, что найду здесь более красочных персонажей… — Пожав плечами, он снова поправил камеру. — Не все же людям смотреть факты да цифры.

Женщина неодобрительно кивнула. Только сейчас Питер взглянул на ее бэйдж, где указывалось, что она — сопредседатель оргкомитета.

— Что конкретно вам нужно? — спросила она.

Питер, не потрудившийся получить разрешение на съемки, подумал, что ему еще повезло — в конце концов, она могла бы попросту попросить их удалиться. По этой причине Зидман решил быть откровенным.

— Я ищу человека, несущего благую весть всему миру, — сказал он. — Кого-нибудь, кто не может найти себе аудиторию, но полагает, что способен спасти мир. Вы таких не знаете?

Женщина рассмеялась, и улыбка совершенно переменила ее лицо. Теперь она стала и в самом деле привлекательной.

— О-о, да, — ответила она. — Я знаю уйму таких людей. Но они обычно избегают подобных мест. Мы для них — «продавшиеся»… — Оглядевшись, она указала на усталого человека, сидевшего в кресла возле дверей. — Попробуйте его. Это— Рон Лабейн. Когда-то был очень дельным парнем, руководил небольшой, но процветающей органической фермой в штате Вашингтон. Теперь же… — Она покачала головой. — Вообще-то его история довольно печальна. Он написал книгу и теперь пытается опубликовать ее. Превратился в эдакого волка-одиночку…

Зидман взглянул на человека в кресле. Тот был одет в светло-коричневые джинсы, спортивную куртку и голубую рубашку с открытым воротом, чисто выбрит и аккуратно причесан, но во внешности парня чувствовалась неустроенность, усталость и безнадежность.

Развернув камеру, Питер взял его крупным планом. Точно повинуясь инстинкту, совсем как волк-одиночка, Лабейн повернулся и взглянул прямо в объектив. Приподняв бровь, он кривовато улыбнулся, поднял руку и помахал Питеру.

— Спасибо, — сказал Питер женщине.

Вместе с Тони они поспешили к Лабейну.

Глава 7

Парагвай, настоящее

Capa чувствовала, что выглядит крайне неловко. Честно говоря, это ощущение было вполне обоснованно: прочие гости пришли на вечеринку в обычной одежде и сандалиях, кое-кто даже в шортах. На ней же было платье— точно такое же, как у Скарлетт О'Хара на пикнике: легкая шляпа с широченными полями, митенки, буфы, низкий лиф, кринолины и огромные фижмы. Только наряд имел не белый, а красно-черный цвет.

Замечая ее, гости начинали подозрительно улыбаться. «В них определенно чувствуется некое хищное, волчье превосходство», — думала Сара. Тем не менее она старалась улыбаться в ответ, изо всех сил делая вид, что все в порядке.

Через несколько минут к ней подошел хозяин дома, Виктор Сальсидо, с грудой поджаренных и политых соусом ребрышек на очень маленькой картонной тарелке. Сара пыталась отказаться, но он сунул блюдо едва ли не силой. Тарелка покачнулась, и соус выплеснулся на платье. Одежда внезапно приобрела белый цвет, и густая, красная жидкость, стекая вниз по груди, стала очень походить на кровь. Уронив тарелку, Сара взглянула на свои руки в белых нитяных митенках. Это и в самом деле оказалась кровь!

Вокруг смеялись, указывая на нее пальцами. Сара попятилась, тщетно ища взглядом хоть одно лицо, не искаженное злобным смехом. Толпа расступилась, и у дверей показался высокий человек, затянутый в черную кожу. Его голова — медленно, словно башня танка, — повернулась в сторону намеченной жертвы. Сара узнала Терминатора в ту же секунду. Не торопясь, киборг двинулся в ее сторону. Зайдясь в безмолвном крике, Сара ринулась было бежать, но обнаружила, что не может сделать ни шагу. Лицо Терминатора сделалось мягче, нижняя челюсть вдруг обросла короткой бородкой. Он на мгновение засунул руку себе за пазуху. Через несколько секунд средний палец руки начал на глазах изменять свой цвет, превращаясь в длинную серебристую пику. Затем метаморфоза коснулась его тела— Терминатор становился стройнее, ниже ростом, причем до тех пор, пока Сара не обнаружила, что смотрит в неподвижное, невозмутимое лицо Т-1000.

— Позови Джона, — произнес он. — Позови Джона, скорее!

Сара развернулась и пустилась бежать. Сердце колотилось о грудную клетку, точно пойманная птица, по щекам текли слезы. Окружающие взирали на нее с бесстрастием зрителей, наблюдающих за партией в гольф.

Внезапно Сара оказалась в Чако; трава и кустарник цеплялись за нелепо длинную юбку, извиваясь и хлеща по ногам, точно плети. Наконец, она упала, и стебли травы с колючими ветвями кустов вцепились все тело, прижали к земле, точно живал колючая проволока; Сара была парализована, схвачена, а рыжий Дуглас из Государственной клиники Пескадеро склонился над ней и медленно, сладострастно лизнул в щеку. Затем громила поднялся на ноги и медленно смерил свою жертву взглядом. Его слюна жгла щеку, точно кислота, но Сара не могла даже крикнуть.

Рядом с санитаром появился Т-1000. Машина-убийца и Дуглас переглянулись, а затем вновь уставились ей в лицо.

— Позови Джона, — сказал Т-1000.

Он раскрыл ладонь, которая мгновенно превратилась в ковш древнего парового экскаватора, окаймленный острыми стальными зубьями. «Челюсти» ковша лязгнули, метнулись вперед и заглотили ее голову.

Сара отчаянно закричала и вскочила.

— Мам?

Ударив по кнопке, Джон включил лампу. Сара никак не могла унять дрожь. Подойдя, сын присел рядом на кровать. Юноша молчал и даже не шевелился, поддерживая и ободряя мать только лишь своим присутствием.

Да, она дома, в постели — ей ничто не угрожает.

Судорожно обняв сына, Сара крепко прижала его к себе; прерывисто дыша, она изо всех сил стараясь не расплакаться.

— Опять приснился кошмар? — спросил Джон, поглаживая ее по спине.

Волосы Сары были мокры от пота, несмотря на то, что ночь оказалась довольно прохладной. Дрожь практически унялась, по телу женщины, сжавшейся в комочек, лишь иногда пробегали судороги.

Глубоко вздохнув, Сара выпрямилась, легла и машинально потянулась к тумбочке за сигаретами, которых там, конечно же, не было. Увидев это, Джон слегка улыбнулся.

— Тоже мне, умник… — проворчала Сара. — Приснилось бы тебе такое — сам бы полез за куревом…

Джон улыбнулся шире, но внезапно улыбка исчезла с его лица. Взгляд его сделался серьезным.

— А ведь тебе уже давно не снилось таких кошмаров, — сказал он.

— Да все мои сны — кошмары, — ответила Сара, садясь в постели и опираясь спиной о спинку кровати. — Старый, добрый доктор Силберман однажды сказал, что я — очень впечатлительная особа с богатым воображением. Именно поэтому меня и мучают подобные сны.

Невесело улыбнувшись, она взглянула на сына.

— Все нормальные люди в своих страшных снах садятся не на тот автобус или являются на работу в исподнем. А мне снятся неодолимые машины-убийцы, посланные уничтожить будущее человечества…