Рудольф Нуреев - Мария Баганова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Флиндт, вдохновившись самой идеей, решил вместо урока математики показать урок классического танца. Так, он на музыку Жоржа Делерю, написавшего темы к огромному числу французских фильмов, создал балет, повествующий о хореографе-садисте, который под видом индивидуальных уроков заманивает будущих жертв в подвальную студию, начинает урок, дает ученицам все более и более сложные, почти невыполнимые танцевальные задания, а в конце переламывает несчастным шеи прямо на балетном станке.
Флиндт приезжал в Россию и ставил этот необычный балет в Большом театре – он произвел жуткое впечатление на зрителей.
Всего лишь за полтора года до смерти Рудольфа Флиндт поставил для него балет «Смерть в Венеции», по гомоэротической новелле Томаса Манна на музыку Баха, рассказывающей о последней неразделенной любви умирающего больного старика к прекрасному мальчику-итальянцу. То был балет, в котором Нурееву не надо было много танцевать, основной упор делался на драматическую игру.
Но наибольшую известность в творчестве Флиндта и Нуреева получил балет «Шинель». Рудольф танцевал в нем, когда ему уже было за 50. Флиндт увидел Нуреева в «Лебедином озере», и впечатление было неважным. «Ужасно, надо сказать: ничего не мог сделать вообще», – описал то выступление балетмейстер.
На следующее утро он честно сказал Нурееву:
– Рудольф, пора заканчивать, ты, конечно, гений, но ты уже не можешь быть принцем.
Вопреки обыкновению Рудольф не рассердился, не вспылил, а просто спросил:
– И что будем делать?
И тогда Флиндт предложил поставить для него «балетик». Выбрали «Шинель» по Гоголю на музыку Шостаковича.
– Что, выгляжу как башмак? – невесело пошутил Нуреев, обыгрывая фамилию главного героя повести – Башмачкин.
Но предложение его заинтересовало, и он согласился. И балетмейстер, и танцовщик – оба были довольны результатом. Образ «маленького человека» – Акакия Акакиевича Башмачкина вышел у Нуреева невероятно трогательным. «Если вы увидите запись с Нуреевым в этой роли – заплачете навзрыд», – вспоминал Флиндт.
Танец без границ
Значительным событием в мире искусства считается балет по произведению Федора Михайловича Достоевского «Идиот» на музыку Дмитрия Шостаковича.
Постановщик этого балета – танцовщик и балетмейстер Валерий Панов (настоящая фамилия Шульман) родился в 1938 году в Витебске. С 1964 года он выступал на сцене Театра оперы и балета имени Кирова, был первым исполнителем главных мужских партий во многих балетах, даже был удостоен звания заслуженного артиста РСФСР. В середине семидесятых вместе с женой эмигрировал в Израиль.
В 1975 году Валерий и Галина Пановы дебютировали на Западе с постановкой балета «Щелкунчик» и отрывков из «Петрушки», затем их стали приглашать с гастролями по всему миру. Премьера балета «Идиот» состоялась в Немецкой опере в Западном Берлине в 1979 году. За эту постановку в 1987 году в Турции Панов получил награду – «Золотую пластинку».
Нуреев не был первым исполнителем роли князя Мышкина. Первым эту партию станцевал Владимир Гельван, и сам балетмейстер считал его исполнение великолепным. Но Нью-Йорк жаждал увидеть именно Нуреева, так что Гельвану пришлось уступить, а Панову немного изменить хореографию под Нуреева, добавив шагов по просьбе танцовщика.
Рудольфу постановка нравилась, он говорил, что князь Мышкин – это его лучшая роль, и исполнял эту партию в течение нескольких лет.
Нуреев не боялся менять себя и пробовать новое. Он танцевал неоклассику Ханса ван Манена и Руди ван Данцига, драматические, литературные балеты Джона Ноймайера («Дон Жуан»), исполнил роль в постановке Биргит Кульберг «Фрекен Юлия» по одноименной сложной психологической драме Августа Стриндберга.
Ярким событием в его творческой биографии стал балет «Павана Мавра» хореографа Хосе Лимона. Это выдающееся произведение в стиле танца модерн имеет подзаголовок «Вариации на тему “Отелло”». В нем история несчастного ревнивого мавра излагается с использованием придворных танцев эпохи Возрождения. Павана – один из них.
Были два бродвейских балета хореографа Мэррея Луиса, отрицавшего вообще какие-либо стили. «Я люблю танец сам по себе, а не стиль, – говорил о себе этот необычный балетмейстер. – Я оперирую элементами танца так же просто, как говорю. Каждый жест имеет смысл – вот и вся хореография».
Хореограф Руди ван Данциг, один из самых ярких новаторов в современном балете, в течение четверти века был другом Нуреева. Он издал о нем и об их совместной работе книгу «Нуреев – хвост кометы». Свой первый балет ван Данциг поставил в возрасте 22 лет. Он был одним из основателей Нидерландского театра танца в 1959 году в Гааге и художественным руководителем Нидерландского национального балета в Амстердаме с 1967 по 1991 год. Кроме того, его балеты ставились во многих театрах мира: в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Токио, Кейптауне, Торонто, Стокгольме, Будапеште…
Руди ван Данциг поставил четыре балета для Рудольфа Нуреева: «Канаты времени», «Про темный дом», «Уносимые легким ветром» и «Улисс». Нуреев танцевал также его довольно смелый номер «Памятник умершему юноше» с электронной музыкой Жана Бермана. Юноша, герой Рудольфа, человек с подавленными плотскими желаниями, решает уйти из жизни, будучи не в силах понять, к кому его больше влечет: к женщине или мужчине.
Ван Данциг много спорил с Нуреевым, они даже ссорились, многим в труппе казалось, что тот строит из себя «капризную звезду»… Но потом хореограф понял, что это вовсе не так: «Звезда – это был его образ. В действительности же Рудольф очень одинокий человек, и это одна из причин, почему он так хотел эту роль. Герой моей композиции – молодой человек, оглядывающийся назад в своем одиночестве. Это как раз то, что произошло в его собственной жизни, и это была его собственная история», – вспоминал ван Данциг[67].
Еще один балет «Канаты времени» на музыку того же Жана Бермана весной 1970-го ван Данциг поставил специально для Нуреева. К сожалению, из-за невероятной загруженности Рудольфа ван Данциг все же был вынужден взять дублера, и Нурееву пришлось с этим смириться.
Балет имел невиданный успех, овации, которые устроила публика, были похожи на истерику. Хотя многих шокировал вид пустой оркестровой ямы: ведь это была электронная музыка.
Нуреев и ван Данциг еще трижды работали вместе, и каждый раз Рудольф воплощал образ героя бесконечно одинокого, хоть и окруженного толпой.
Глава шестая. Работа, работа…
