Поднять Атлантиду - Томас Гриниас

К этому моменту огонь успокоился, потух, гром и тряска прекратились, и на месте картуша осталось нечто вроде бомбовой воронки с отверстием посредине.

Конрад, наверное, так бы и остался сидеть на полу, если бы не отец. Йитс вздернул его на ноги.

— Как ты думаешь, куда эта дырка ведет?

Конрад нагнулся и посмотрел внутрь скважины. На долю секунды ему почудилось, что он смотрит прямо в центр Земли. Лицо при этом обдало таким палящим жаром, что он в панике отскочил шага на два.

— Судя по всему, — ответил он, осторожно ощупывая лоб и щеки — на месте ли? может, только угольки остались? — ведет она в геенну.

16

Спуск

Час шестой

Все дело в водке. Наверняка. Как иначе объяснить увиденное: гигантская ледовая пропасть, а на дне — пирамида?

Полковник Кович первым делом выругался и сразу подумал на водку. Либо она, проклятая, виновата, либо американцы еще на базе тайком подсыпали ему какой-то экспериментальный порошочек.

Как бы то ни было, решил он, речь явно идет о заговоре. Янки хотят сделать из русского человека сумасшедшего. Все началось с того, что империалисты-капиталисты субсидировали коммунистическую революцию в семнадцатом году. Дело пошло полным ходом при Сталине с его лагерями и достигло полного размаха во Вторую мировую: двадцать миллионов только убитыми. Кульминационная точка процесса — унизительный распад Советского Союза в 1991-м, когда над Москвой возвел свои золотистые арки американский «Макдоналдс».

Сейчас Соединенные Штаты являлись неоспоримой и единственной сверхдержавой мира и, как твердо верил Кович, американцы придерживали русского человека едва живым ради какого-то извращенного удовольствия, по ходу дела подменяя питательные вещества гамбургерами и промывая мозги и души телесериалами типа «Спасателей Малибу».

Именно из этого ада стремился выбраться Кович, ища спасения в незагаженной красоте Антарктики, а туг вдруг — бац! — и натыкаешься чуть ли не на горнолыжный курорт. В смысле, на станцию «Орион». Все битком набито новейшими суперкомпьютерами, жилые отсеки дадут фору московским люкс-номерам (вы только представьте! смывные унитазы?!), кладовые ломятся от продуктовых запасов.

Недостает лишь бассейна и фитнес-клуба для баб с пуделями.

Впрочем, сам метрдотель курорта «Орион», то бишь полковник О'Делл, в начале инспекции показал себя с довольно приятной стороны. Но вот когда русские дозиметры начали улавливать радиацию, полковник так разнервничался, что подозрительный Кович предложил прогуляться к пропасти, над которой, собственно, и была построена база.

Кович был совершенно убежден, что вот-вот обнаружит незаконную ядерную установку, тем более что у русских у самих имелась одна такая на противоположной стороне планеты, за Полярным кругом.

Лишь достигнув дна пропасти и узрев торчащий изо льда кончик пирамиды, полковник понял, что американцы его заманили. И не только его одного, но и двадцать товарищей-соотечественников. До конца своих дней он не забудет тот ужас, что был написан на их лицах, когда они увидели сотни людских трупов в стенках ледяной гробницы.

Получается, командир привел-таки их в ад, пусть и мерзлый.

Сверкающая белая пирамида ничем не проявляла себя при радиозондировании даже на расстоянии нескольких метров. Совершенно очевидно, что американцы разработали суперсекретный, неразрушимый стелс-материал, который превратит их корабли и бомбовозы в невидимое и неуязвимое оружие.

И, словно этого недостаточно, в голове Ковича как заезженная грампластинка звучала одна и та же мысль: «Это еще что-о!» Даже не так: не грампластинка, а вечный, треклятый рекламный ролик с гнусным американским акцентом: «То ли еще будет, ого-го!» Словно в качестве специального приза для попавших в ад, американцы на вершине пирамиды поставили какую-то штуковину, почему-то именуемую «убежищем», а рядом устроили еще одну дырку, призывавшую заглянуть поглубже.

Здесь, возле «убежища», Кович оставил обоих американцев, назначенных для сопровождения, в компании пятерых своих людей, а сам со всеми остальными полез в колодец диаметром под два метра. Путешествие к другому концу заняло у них добрых полчаса.

Вылезли они в каком-то каменном зале, формой напоминавшем духовку, но размером с олимпийский стадион. Внутри «инспектора» нашли четырех американских солдат — обоих полов, в сочетании два на два, — которые хоть и сложили оружие, но говорить наотрез отказались.

В довершение, похоже, из этой гробницы нет другого выхода. Когда все попытки выйти на связь с Володей и остатками команды на базе не увенчались успехом, Кович заподозрил самое худшее.

Вокруг пальца обвели, сообразил он. Ловушка. Они заманили его в каменный мешок, из которого устроят братскую могилу. Весь процесс будет заснят на потайные видеокамеры и затем использован на учебных занятиях.

К счастью, тут один из его людей обнаружил открытый проход.

Кович оставил несколько человек охранять американцев, а остальных забрал с собой внутрь квадратного коридора, по которому они добрались до гигантского плато. Отсюда к центру Земли (судя по всему) уходила циклопическая копия московского метротуннеля. В этом зале, высотой за сотню метров, можно было бы свободно разместить знаменитый русский ГУМ, крупнейший в мире торговый комплекс. По полированному потолку, стенам и полу бежали прорези метров тринадцать шириной и семь глубиной.

— Товарищ полковник! — крикнул вдруг один из солдат, тыча пальцем куда-то в пол. — Смотрите!

Наклонившись над дыркой, Кович с минуту только сопел и задумчиво пощипывал переносицу, ибо в бездну уходили две альпинистские веревки, приглашавшие следовать за ними.

Что-то всплыло в бурлящей душе полковника, растолкав мешанину из фаст-фудной рекламы, бикини, метательных ножей и компакт-дисков для аутогенной тренировки. Это «что-то» оказалось до ужаса отчетливой мыслью, что ему со своими людьми отсюда уже не выбраться. Они уже превратились в ходячие трупы, которым дали небольшую отсрочку.

С отрезвляющей, леденящей ясностью Кович принял последнее стратегическое решение в своей жизни: если им не суждено выбраться живыми, то он постарается того же самого добиться и для американцев.

17

Спуск

Час седьмой

Внутри подземной бойлерной (а как иначе назвать это место под П4?) Конрад прижимал к ошпаренному лбу холодную фляжку, разглядывая тускло-красные отсветы из колодца по центру зала. Пострадавшая кожа заявляла о себе все сильнее и сильнее, а когда он отнял фляжку ото лба, то увидел прилипшие к конденсату волоски от сожженных бровей и ресниц.