Танкоопасное направление. «Броня крепка!» - Олег Таругин

Лежащий на пыльном спальнике, давно потерявшем былой цвет, сержант ВДВ Захаров перевернулся на бок, нашарил в изголовье флягу и сделал экономный глоток, покатав во рту некрепкий черный чай без сахара, прежде чем проглотить. Несмотря на выгоревшую маскировочную сеть, натянутую над головой, чай прилично нагрелся и ощутимо вонял металлом. Рецепт питья достался от кого-то из давным-давно вернувшихся в Союз «дедов», оттянувших лямку еще в начале восьмидесятых, и передавался из поколения в поколение, то бишь, от возвращавшихся на Родину – молодым. Но жажду утолял куда лучше, нежели обычная вода. Закрутив крышку, Дмитрий вернул фляжку на место и поднялся на ноги. Почесав влажную грудь под пропотевшей тельняшкой, сержант, привычно подхватив автомат и проверив положение предохранителя, вышел из-под навеса – палаток они не ставили из соображений маскировки: если бы наблюдатели засекли на подходе «духов», натянутые на алюминиевых распорках тенты можно было убрать в считаные минуты.

Вообще позиция радовала: от неведомых предшественников им достались слегка заплывшие окопы, неглубокие, зато с выложенными здоровенными каменюками брустверами, несколько оформленных подобным же образом пулеметных позиций и «жилая зона», ныне затянутая тентом. Да и обзор оказался весьма неплох: кто б ни оборудовал это «гнездо», свое дело знал туго. Подконтрольная тропа была как на ладони, простреливаясь почти на километр, а уходящий ввысь склон, откуда теоретически могли атаковать моджахеды, они еще в первый день обильно засеяли минами и сигналками – истратили все запасы, установив все, что имели – и ОЗМ-72, и ПМН, и «пятидесятые» МОНки, снаряженные натяжными датчиками (аж все четыре имевшиеся в наличии штуки). Ну, и растяжки, разумеется, понатыкали, где смогли, как без этого? Заодно заминировали и тропу, оставив в оговоренном месте предупреждение и схему прохода, понятные только своим – тем, кто и должен был оной тропой воспользоваться и кого они дожидались вот уже третьи сутки.

К слову, позиция оказалась достаточно старой; по крайней мере встречающиеся в обилии разнокалиберные стреляные гильзы уже успели потемнеть, а в стороне обнаружились покрытые налетом ржавчины пустые цинки, укупорки от минометных мин, отстрелянные тубусы одноразовых гранатометов, консервные банки и прочий «боевой и сопутствующий мусор» в ассортименте. Там же валялась и сделанная из пустой бочки печка, отчего-то изрешеченная пулями до состояния абсолютной непригодности к дальнейшему использованию по прямому назначению. Неведомые предшественники явно успели тут долгонько посидеть и нехило с кем-то повоевать… впрочем, отчего же «с кем-то»? Очень даже понятно, с кем – можно подумать, есть выбор. Пришлись к месту и переданные командиру грамотно составленные теми же самыми предшественниками карточки огня – из соображений секретности пристреливать сектора они, конечно, не могли. С одной стороны, загодя оборудованный блокпост сэкономил им кучу времени и сил – что такое рыть на жаре траншеи в каменистой афганской земле и таскать камни для брустверов, они знали более чем хорошо. Но вот с другой… позиция старая, уже «засвеченная», значит, известная и моджахедам, по крайней мере, местным, контролирующим этот район. Поэтому, едва выгрузившись, они потратили почти два часа на тщательный осмотр окопов и лагеря, разыскивая душманские сюрпризы: после ухода «шурави» духи обычно старались заминировать оставленные позиции, причем делали это весьма профессионально и нестандартно. С огоньком, так сказать. Причем для тех, кому не повезло, – в самом прямом смысле слова. Но в этот раз ловушек не оказалось.

Поставленная их отделению боевая задача на первый взгляд казалась более чем простой: сидеть на заднице и ждать группу неких «спецов», которые придут по тропе в течение пяти ближайших суток. По прибытии – вызвать «вертушки» и обеспечить эвакуацию. В случае выхода на позицию душманов – принять бой, удерживая позицию и, самое главное, тропу. В случае преследования группы противником – также принять бой, прикрывая «гостей» и обеспечивая им беспрепятственную эвакуацию. Им в таком случае предписывалось покинуть позицию следом, предварительно убедившись в безопасности эвакуации группы. Больше никаких подробностей до десантников не доводили, лишь вкратце объяснив, что уходить «спецы» станут через район, полностью закрытый от нашей авиации – вооруженные «стингерами» и ДШК моджахеды плотно оседлали отроги ущелья – так что эвакуировать группу на маршруте, как это обычно и делалось, возможности не было. А выход из ущелья оставался только один, по этой тропе. Потому и задействовали десантуру в качестве группы прикрытия. Вот и сидели они уже третьи сутки, днем изнывая от жары, а ночью ежась от холода. Правда, боекомплектов и сухих пайков им отвалили с избытком, да и с водой пока проблем не было – все забросили вертолетами. Как, собственно, и их самих. Связь поддерживали трижды в сутки, занимался этим командир, лейтенант Моравский. Не сам, разумеется, с радистом. Дмитрий особо не вникал, но, похоже, донесения шли в зашифрованном виде – не зря ж перед сеансом связи бойцов отсылали в окопы, а командир с радистом еще и прятались под растянутую плащ-палатку. Интересно, да что ж за группу такую секретную они тут ждут?!

Поддернув автоматный ремень, Захаров прогулялся в сторону сортира. Опустошив мочевой пузырь, вернулся обратно. Пулеметчик, рядовой Орешин, лениво осведомился:

– Гуляете, тарщ сержант?

– Как там? – Захаров кивнул куда-то поверх ствола пэкаэма с установленной здоровенной трубой ночного прицела НСПУМ. Вставленная в приемник лента тускло отблескивала в лучах клонящегося к закату солнца латунными цилиндриками патронов, вершинка каждой третьей пули была окрашена в зеленый цвет. Пара запасных коробов на двести патронов стояла на земле. У противоположной стороны ячейки – подсумки с гранатами, фляга и прислоненный к стенке автомат. Второго номера не наблюдалось – видимо, где-нибудь дрых. Вообще, приборов ночного видения у них было пять штук, но в двух батареи оказались подсевшими и благополучно сдохли еще к утру вторых суток. Так что реально осталось лишь три штуки – два на пулеметах и один на гранатомете, десантном РПГ-7Д. Правда, у лейтенанта был еще и «ночной» «калаш» [6] с установленным прицелом НСПУ-3 и пэбээсом, однако его он держал при себе. А вот о том, что в ранце у Дмитрия заныкан похожий на допотопные мотоциклетные очки амерский «ночник», затрофеенный с месяц назад у пленного духа, не знал даже Моравский. Его сержант берег на самый уж крайний случай – удобная штука и, главное, совсем не тяжелая. Напялил на морду, и стреляй хоть из пулемета, хоть из автомата или РПГ…