Призраки стекла - Бренна Лоурен

— Я перейду сразу к делу. Общество хотело бы стать одним из спонсоров торжественного вечера, который будет проходить здесь.

— Торжественного вечера? — спросила я.

— В честь жизни и творчества Алистера Дарлинга, уроженца Саванны и всемирно известного стеклодува.

— Мы знаем, кем он был, — сказала Адель. — С какой целью вы устраиваете эту вечеринку? Это благотворительность?

— Ну, да. — Моника выглядела немного оскорбленной. — Это мероприятие позволит собрать деньги для общества, которые, в свою очередь, будут использованы для финансирования начинающих художников со всего региона. Мы все согласны с тем, что мистер Дарлинг был очень увлечен этим делом.

— Конечно, был, — сказала мама. — Почему бы тебе не оставить свою папку здесь. Мы посмотрим ее и свяжемся с тобой.

Улыбка Моники поблекла.

— Мисс Хардинг, где вы видели аллигатора, когда приехали? Я полагаю, что ворота были еще открыты, поскольку я въехал в них раньше вас. — Офицер Эван приподнял бровь.

— Конечно, были, — сказала Моника, ее приторный тон был слаще, чем чай, который я так и не приготовила для нее. — Аллигатор был прямо за воротами. Как я уже говорила Уитни, я уверена, что он уже давно ушел.

Эфраим махнул через плечо офицеру Эвансу.

— Мы все равно посмотрим.

Оба мужчины вышли из комнаты.

— Мне тоже пора, — сказала Моника.

Никто не стал протестовать.

— Я провожу тебя, — я мягко положила свою руку на ее, когда мы шли обратно к входной двери. — Мы сообщим, что думаем о предложении. Спасибо, что подумала о моем дедушке для этого мероприятия.

— О, это было легкое решение.

Мы вышли на крыльцо и увидели Эфраима и офицера Эванса, обходящих двор по периметру.

— Пожалуйста, извини всех, кто там находится, — сказала я. — У нас была долгая ночь, и, очевидно, все немного дезориентированы.

— Они не виноваты, — сказала Моника. — Боюсь, я покинула Darling Glass не лучшим образом.

— Нет? — я уже знала это, но мне было любопытно узнать ее точку зрения.

Она покачала головой.

— Конечно, я была в смятении после смерти твоего брата. Ты же знаешь, как мы были близки. — Она шмыгнула носом и затем провела изящным пальцем под ним. — Потом ты уехала, и остались только мы с Алистером. Поначалу это было мечтой, но потом его здоровье пошатнулось. А потом, когда он так шокирующе умер…

Я положила руку ей на плечо в попытке успокоить.

Моника заставила себя улыбнуться, ее нахмуренные брови отражали едва сдерживаемые эмоции.

— Я не смогла справиться с таким горем, понимаешь?

— Вообще-то да.

Несколько мгновений между нами царила тишина, пока Моника не уставилась на дом, просканировав глазами верхние окна, совсем как я, когда только приехала и увидела женщину в белом, которая смотрела на меня.

— Это место такое завораживающее, — сказала она. — Такой большой и старый дом, и неизвестно, сколько людей здесь погибло. Сколько было несчастных случаев. Трагедия за трагедией.

— Были и хорошие времена, — сказала я. — Мы не должны их забывать. Кстати, я надеюсь, что ты сможешь приехать на свадьбу в эти выходные. Ты ведь получила приглашение?

— Конечно, — сказала она, вытерев щеки тыльной стороной ладони. — Я обязательно приду. Спасибо.

Я посмотрела на небо, где солнечный свет с трудом пробивался сквозь тяжелые серые тучи.

— Похоже, дождь наконец-то закончился, и в Саванне будет прекрасный день. Наслаждайся им.

— Ты тоже, — улыбнулась она, отведя плечи назад и решительно шмыгнув носом. — Имей в виду, если вы решите позволить обществу провести гала-вечер здесь, это будет отличной рекламой для Darling Glass. — Она начала спускаться по лестнице к своей машине. — Просто подумайте об этом.

Глава 15

Уитни Дарлинг

Когда я была маленькой девочкой, а Сет — маленьким мальчиком, мы просыпались рано утром, когда солнечный свет, как мед, проливался в окна нашей спальни, а в доме пахло кофе, приготовленным на плите, и свежесрезанными цветами. Топот ног внизу и приглушенный легкий говор — вот та музыка, под которую мы жили. Глубокий голос Алистера, его красивая усмешка. Папин размеренный, насыщенный голос. И мамин смех, похожий на звон колокольчиков.

Мы вставали с постели с сонными узкими глазами, с волосами, похожими на пушистые нимбы вокруг головы, и, надев одинаковые халаты, подходили к большому окну в нашей спальне. Из него открывался вид на сады, болото и широкую бурную реку. Мы измеряли вероятность того, что в этот день найдем сокровища. Зубы акулы или старый разбитый фарфор, наполовину зарытый в берег реки.

Мы сбегали по лестнице, проходили через кухню и выходили в цветник Адель, где маленькая потайная тропинка вела к каменной статуе гигантской лягушки, сидящей на пьедестале и приготовившей губы в ожидании поцелуя. Мы опускали пенни в отверстие в ее губах, гладили по холодной толстой голове и загадывали желание.

Я вздохнула, не желая расставаться со сном, с приятным воспоминанием, которое теплилось на краю моего сознания.

Я лежала, глубоко зарывшись в свое пуховое одеяло и красивое белое покрывало. Зажмурив глаза, я сгибала и разгибала пальцы на ногах и поднимала руки над головой.

Когда-то я загадала этот день. И дала лягушке пенни. Сотни монеток на протяжении многих лет, загадывая этот день.

Сегодня была моя свадьба. И я выходила замуж за Эфраима.

Снова.

Громкий стук в дверь заставил меня проснуться, и я села, когда дверь распахнулась.

— Ты в порядке, дорогая? — раздался из коридора голос тети Розы.

— Все еще в постели.

Дверь открылась, и ко мне подъехала Роза, а за ней тетя Адель с чашкой дымящегося кофе и тонкой черной бархатной коробочкой под мышкой.

— Доброе утро, красавица, — сказала Роза. — Пора готовиться к самому прекрасному дню.

— Не считая того дня, когда она родилась, — сказала мама, зайдя за ними в мою комнату. Она присела на край матраса и взяла мою руку, быстро поцеловав ее в тыльную сторону.

— Спасибо, мама.

Адель передала мне кружку с кофе, и я вдохнула уютный аромат, после чего расслабленно откинулась на подушки и сделала глоток.

— Бесполезно сопротивляться той церемонии, которую вы все мне навязали. Что это будет? Плетение цветочных корон или пришивание столетних кружев к моей подвязке?

Адель фыркнула.

— Это большая честь, что ты унаследовала мое чувство юмора.

Мама покачала головой.

— Мы принесли жемчуг.

Я выпрямилась. Я и забыла об этом.

Одна из наших древнейших семейных традиций.

Адель взяла в руки шкатулку, благоговейно открыла ее, затем подняла блестящую нить, позволив ей упасть по бокам.

— Оно хранится в нашей семье уже более ста лет.

Я наклонилась поближе.

Ожерелье было длиной не менее трех футов13, с