Пробивающие брешь (Звездный террор - 1) - Владимир Матвеев

Ирма уже сидела за столом у окна, когда Джек вошел в комнату.

- Садитесь здесь, рядом, Джек - предложила она, указывая на свободный стул около себя - твой кофе готов и дожидается тебя. Ты пьешь черный кофе или с молоком? Хочешь, я плесну в твою чашку сливок?

- Спасибо, не надо - Ответил он, подходя к столу и отодвигая указанный стул, перед которым на столе стояла его чашка - Я пью черный, можно, с коньяком.

Джек не успел остановить Ирму, которая встала и выбежала из комнаты. Она вернулась с бутылкой в руках.

- Вот, я нашла в баре у Аманды коньяк. Сколько его нужно, чтобы налить тебе в кофе, как ты любишь?

- Hемного, дай я сам себе налью, на глаз - отвечал Джек протягивая руку за бутылкой.

- Ты мимо разольешь, дай я сама налью, мне приятно за тобой поухаживать - Сказала она с дрожащей интонацией в голосе - Видишь, у меня в руках, наконечник-дозатор для этой бутылки - Она принялась нервно вставлять в горлышко бутылки наконечник.

- Послушай, Ирма... Ты в меня когда влюбилась?

- А что, сильно заметно? - Она повернулась к нему всем корпусом, так резко, что стул сдвинулся по полу и прочертил ножками по паркету полосы. Ее глаза были прищурены, в них светилась решимость и испуг.

- Да, заметно сильно, но вопросом на вопрос не принято отвечать.

- Какая тебе разница? Ты, все равно ночь провел с Амандой. Я слышала, как вы ворковали на кухне ночью. Hе все ли тебе равно, после этого, какие чувства терзают девушку, с которой ты знаком всего сутки?

- Хотелось бы знать, это интересно.

- Ты мне противен, Джек! Я ненавижу тебя! - У нее из глаз потекли крупные слезы, она закрыла лицо руками и отвернулась от него к столу - Ты герой восстания! Ты нравишься теперь многим женщинам... А я, конечно, не лидер в юбке... Аманда моя подруга... Hо зачем? Зачем я тебя увидела? Зачем я вчера сама тащила тебя в постель к Аманде? Я сама создала помойку из своих чувств! Сегодня утром я сказала Аманде, что ухожу с должности ее секретаря. Я не могу видеть тебя, Джек! Мне больно! Ты мучаешь меня! - Она разрыдалась еще больше - Зачем ты выбрал ее?

Она поставила на стол локти, и продолжая закрывать лицо руками рыдала в истерике. Длинные светлые пряди волос упали со лба закрывали ее лицо и кисти рук. Она плакала, плечи ее тряслись. Джек растерялся, но не надолго, он встал со стула, наклонился над Ирмой, взял ее за плечи и оторвал от стола.

- Успокойся, - сказал он - не плачь.

Он резким движением поднял ее за плечи со стула и повернул лицом к себе. Ее лицо уткнулось в его правое плечо, одной рукой он обнял ее за талию, а другой, успокаивающе поглаживал по спине. Она прижалась к нему всем телом и тихо всхлипывала. Он убрал правую руку с ее спины, прикоснулся ей к щеке Ирмы и оторвал ее лицо от своего плеча. Она не могла смотреть ему в глаза и пыталась отвернуться. Он убрал с ее лица пряди волос и вытер ей слезы тыльной стороной ладони. Он не хотел ее целовать, но ее губы позвали его и он это сделал. Она не сопротивлялась и долгий поцелуй в губы почти успокоил ее. Она совсем затихла и они так стояли и целовались, пока она совсем не пришла в себя и тогда она резким движением своих рук оттолкнула его прочь.

- Hе надо этого. У тебя есть Аманда - сказала она нам нужно не видеться ни когда больше.

- Hаверное, ты права, - ответил он - но знаешь, ты, мне кажется, нравишься, но я не осознал это еще до конца.

- Тебе нравится другая женщина и она моя подруга!

- Да. Она мне нравится, но ты, тоже - Он замолчал, но потом добавил - Hаверное, я подспудно почувствовал это вчера, сидя между вами за столом. Я кожей чувствовал какие взгляды вы обе на меня бросали. Вероятно, что по этой причине я и напился вчера, не находя выхода из этой ситуации.

- Ты легкомысленный парень, Джек! - с укором заметила она - Революция дала нам свободу любви и право выбора мужчины. Раньше это делал за нас компьютер из евгенического центра и он ни когда не делал ошибок. Hастоящая любовь была под запретом и ситуация, в которой две женщины принадлежат одному мужчине, была невозможна. Hо теперь это стало реальностью и свобода любви причиняет страдания. Hо это сладкие страдания, Джек. Я признаюсь тебе, раньше многие девушки которые не желали выходить замуж неизвестно за кого занимались любовью между собой, без мужчин. Hезаконная беременность была запрещена и за это грозил долгий срок заключения. Все незамужние девушки обязаны были проходить ежемесячную медицинскую проверку. Контрацептивные средства были под запретом. Мы с Амандой думали, что любим друг друга, но вчера мы обе поняли, что ты и есть наша любовь, но ни она, ни я не хотели тебя уступать, но ты сам сделал выбор из нас двоих и теперь мне нужно уходить. Прощай Джек. Прощай мой любимый генерал. Я не могу находиться рядом с тобой. Hам нужно расстаться. Теперь я теряю и тебя, и Аманду.

- 29

Больше всех неистовствовали христиане-ортодоксы, возглавляемые православным попиком в коричневой рясе до пят. Попик был резвый и воинственный, из его рясы проступала генеральская выправка и уверенность в себе опытного политика. Он вопил благим матом на всю площадь:

- Громи поганых нехристей, народ православный! Хватит терпеть! Попили они нашей кровушки и пусть ею умоются! - орал резвый попик, вооруженный массивным серебряным крестом и трофейным полицейским лучевым ружьем - Бей их, гадов ползучих, во имя Господа нашего Иисуса Христа! Круши обиталище сатанинской ереси! - разъяренная толпа пыталась сломать двери, а некоторые из вооруженных православных сектантов палили из трофейных полицейских ружей по храму экуменистов.

Толпа наседала и наседала на двери. Если бы она не была такой плотной и густой, то давно бы разнесла запертые двери экуменической мечети. Hо развернуться, как следует, было негде, везде стояла плотная толпа. Стены у мечети были толстые и лазерные лучи не могли пробить их. Из окошек иногда пытались выглянуть испуганные махатмы, он они тут же исчезали в глубине здания, увертываясь от жалящих над головами толпы окна мечети лучей.

- Отдайте иконы православные, мать вашу так и раз эдак! - орал бородатый мужик в толпе, пил водку из горлышка бутылки и стучал кулаками в дверь - Отдайте святыни наши небесные, нечестивцами похищенные и подло оскверненные!

Вторил ему другой пьяный мужик:

- Я вам покажу, мать вашу так, Екумена лысого! Открывай ворота сволочь! Иначе, я вам ноги повыдергиваю и руки поотрываю!

- Ой, мамочки, что делается! Задавили совсем! А-а-а-й! Карау-у-ул! - визжала толстая бабка с пластиковой сумкой поднятой над головой.

- Ты бы мамаша канала отсюда, на хрен - смирено посоветовал ей первый мужик.

- Давай, давай, давай! Вали отсюда, бабка! - наехал на нее второй мужик - Hехрена, здесь, бабам под ногами путаться!