Долгое падение - Ник Хорнби

Представьте себе: меня не просто услышали — это было бы эвфемизмом — меня услышал человек, который видел нашу группу, которому нравилась наша музыка. Только подумайте: какова была вероятность? Ладно, нашу группу она подзабыла, и мне пришлось напомнить ей, что мы ей нравились, но все равно. Дело было так: я набрел на фонтанчик с морской водой, раскрашенный каким-то местным художником, и решил там перекусить и выпить пива. А та англичанка сидела за соседним столиком и читала «Бельканто» Энн Пэтчетт. Я сказал, что тоже читал эту книгу, мы разговорились, и переманил ее за свой столик. Потом речь зашла о музыке, поскольку «Бельканто» в каком-то смысле о музыке — точнее, об опере, но многие относят это к музыке — и она призналась, что ей больше нравятся рок-оперы. Ну, я спросил, какие группы ей по вкусу. Ей нравилась куча всего, в том числе и группа «Клокерс», вместе с которой мы ездили в турне. Она видела их во время того турне, когда мы все приезжали в ее родной Манчестер. Она вспомнила, что пришла довольно рано и, возможно, даже видела группу, начинавшую концерт. Я объяснил ей, что это были мы. Она тогда еще сказала: «Да, точно. Припоминаю. Вы хорошо выступили». Да-да, я все понимаю, но у меня был такой период в жизни, когда выбирать мне было не из чего.

Тот день мы провели вместе, потом я угостил ее ужином, так что и вечер мы провели вместе, а в итоге она осталась на ночь у меня, поскольку жила в одном номере с подругой. Это было впервые после последней ночи с Лиззи, но тогда все сильно смахивало на некрофилию.

На завтрак мы с Кэти спустились в ресторан, но не только из-за того-то, что в нашем отеле не было предусмотрено обслуживание номеров, — я хотел встретиться с кем-нибудь из наших. Мне отчего-то казалось, что они мне помогут — пусть не Морин, то хотя бы Мартин, который разбирается в женщинах. Я даже как-то убедил себя, что и на Джесс она произведет впечатление. Я уже видел, как они сидят втроем в другом конце зала, причем двое уже шепотом отпускают какие-то скабрезные шутки, — я снова на коне.

Первой спустилась Морин. Я помахал ей рукой в знак приветствия, и она, сочтя почему-то этот жест за приглашение, присоединилась к нам. Она с подозрением поглядела на Кэти:

— Кто-то не придет на завтрак?

Она не хотела никого обидеть. Просто присутствие Кэти ее смутило.

— Дело не в этом. Просто…

Я запнулся, не зная, что сказать.

— Меня зовут Кэти, — представилась не менее смущенная Кэти. — Я знакомая Джей-Джея.

— Понимаете ли, этот столик рассчитан на четверых, — объяснила Морин.

— Если придут все остальные, мы с Кэти пересядем, — успокоил я Морин.

— Кто такие «все остальные»? — поинтересовалась Кэти.

Пожалуй, это был закономерный интерес.

— Мартин с Джесс, — объяснила Морин. — Но Джесс вчера вернулась на полицейской машине. Возможно, ей еще нужно будет отлежаться.

— А… — протянул я.

Мне было любопытно, почему полиция привезла Джесс обратно в отель, но именно тогда я не хотел об этом говорить.

— А что она натворила? — спросила Кэти.

— Легче сказать, чего она не натворила, — ответила Морин.

К нашему столику подошел официант и налил всем кофе, и Морин пошла за круассанами. Кэти бросила на меня взгляд, в котором я увидел множество вопросов.

— Морин… — начал было объяснять я, но так и не смог ничего придумать.

Впрочем, придумывать ничего и не нужно было, поскольку появилась Джесс.

— Как же хреново, — представилась она. — Мне так хреново. Надо проблеваться, чтобы стало получше, но у меня в животе после вчерашнего вообще ничего не осталось.

— Меня зовут Кэти, — сказала Кэти.

— Привет, — ответила Джесс. — Я в таком состоянии… Даже не поняла, что не знаю тебя.

— Я знакомая Джей-Джея, — объяснила Кэти, и глаза Джесс тут же угрожающе заблестели.

— В каком смысле «знакомая»?

— Мы вчера только познакомились.

— А сегодня уже завтракаете вместе?

— Заткнись, Джесс.

— А что я такого сказала?

— Ничего. Но собираешься сказать.

— А что я такого собираюсь сказать?

— Понятия не имею.

— А ты уже познакомилась с нашими родителями, Кэти?

Кэти невольно бросила опасливый взгляд на Морин.

— А ты похрабрее меня, Джей-Джей, — продолжила Джесс. — Я бы не стала приводить на семейный завтрак каждого, с кем разок перепихнулась. Но ты молодец, братишка, идешь в ногу со временем.

— Это твоя мама? — спросила Кэти.

Она, конечно, пыталась задать этот вопрос как можно более непринужденным тоном, но небольшое напряжение все равно чувствовалось.

— Нет, конечно. Мы вообще из разных стран. Джесс…

— А он рассказывал тебе, будто у него была своя рок-группа? — спросила Джесс. — Уверена, что рассказывал. Он всем рассказывает. Иначе ему ни одна девица не светит. Мы просим его больше так не говорить, потому что правда все равно выяснится в итоге. И девушки расстраиваются. Он небось сказал, что был вокалистом, так?

Кэти кивнула и посмотрела на меня.

— Вот шутник. Спой ей, Джей-Джей. Тебе стоит его послушать. Ты охренеешь.

— Кэти была на концерте моей группы, — возразил я.

Но, сказав это, я вспомнил, как напоминал Кэти, что она видела нас на сцене. А это разные вещи. Кэти повернулась ко мне, и по ее глазам я догадался, что она тоже это вспомнила. Вот черт.

Потом вернулась Морин с круассанами.

— И что мы будем делать, если придет Мартин? Ему же не хватит места.

— О нет, — вскричала Джесс. — Ааааа. Помогите. Наверное, впадем в панику.

— Я, наверное, лучше пойду, — сказала Кэти.

Отхлебнув кофе, она поднялась и добавила:

— Анна будет беспокоиться.

— Мы можем пересесть за другой столик, — предложил я, прекрасно понимая, что все кончено, разрушено неподвластной мне злой силой.

— Пока, — улыбнулась Джесс.

Больше я не видел Кэти. Будь я на ее месте, я бы до сих пор восстанавливал в памяти произошедшее за завтраком. Я бы записал все, потом попросил бы друзей разыграть эту сценку, пытаясь найти хоть какое-то объяснение событиям того утра.

С Джесс сложно: никогда не знаешь, была ли у нее в голове мысль или она пальцем в небо попала. Когда болтаешь без умолку, как она, шансы попасть пальцем в небо всегда есть. Как бы то ни было, она была права: если бы не музыка, не было бы никакой Кэти. Она была первой моей женщиной после распада группы, единственной женщиной, которая была у меня, не занимающегося музыкой, — девственность я потерял, когда наша группа уже существовала, и все время после этого оставался в группе. После ее ухода я начал беспокоиться, не получится ли так, что лет через сорок я окажусь в каком-нибудь гребаном доме престарелых и буду рассказывать своей беззубой соседке, как менеджер «Р.Е.М» хотел работать с нашей группой. Когда я буду что-то собой представлять? Когда найду себе работу, стану личностью, достойной внимания других людей? На хрена бросать что-то, если это нечем заменить? А если бы мы продолжили разговаривать о книгах, вообще не упоминая музыку… Разве оказались бы мы тогда в постели? Мне сложно это себе представить. Казалось, без моей прежней жизни у меня вообще никакой жизни не было. Эта ночь должна была улучшить мое моральное состояние, но ни хрена — в итоге чувствовал себя разбитым, я был в отчаянии.

Морин

Мы даже особенно не задумались, почему Мартин не спустился с утра, хотя завтрак был включен в стоимость путевки. Я понемногу привыкала, что каждый день происходит что-то, мне непонятное. Я не понимала, что произошло с Джесс в ту ночь, не понимала, почему за нашим столиком сидела какая-то странная женщина — девочка на самом-то деле. Я теперь я не понимаю, куда делся Мартин. Но непонимание — это не так страшно. Например, если смотришь по телевизору фильм про грабителей и полицейских, то иногда не понимаешь начала, но ты и не должен ничего понимать. Ты все равно смотришь дальше, потому что в конце многое прояснится — нужно только смотреть внимательно. Я старалась думать о существовании с Джесс, Джей-Джеем и Мартином как о фильме про грабителей и полицейских. Если я чего-то не понимала, то просто заставляла себя вести себя спокойно. Я ждала, пока кто-нибудь даст мне подсказку. К тому же начала понимать, что не так уж и важно, все ли ты понимаешь или почти ничего. Я не совсем поняла, зачем нам нужно было рассказывать, будто нам явился ангел. Не поняла, как мы вообще оказались на телевидении. Но теперь все, похоже, забылось, и зачем беспокоиться из-за этого? Да, я действительно сильно беспокоилась, чтобы всем хватило места за столом, но причиной тому было не смущение. Просто я не хотела, чтобы Мартин подумал, будто мы можем так невежливо с ним обойтись.

После завтрака я попыталась дозвониться до приюта, но у меня не получилось. В итоге я попросила Джей-Джея мне помочь, и он объяснил, что нужно было набирать еще кучу лишних цифр, а какие-то не нужно было набирать, и еще что-то. Но звонить домой не было наглостью с моей стороны, поскольку остальные разрешили мне звонить в Англию раз в день, сколько бы это ни стоило. Они сказали, что иначе я не смогу нормально отдохнуть.