Маленький дьявол - Ирина Оловянная

Отправляясь плавать, я связался с Гераклом и сказал ему все, что я думаю о его хвосте, тем более что истомленный Фебом котяра отказался снова париться возле окна гостиной. Мохнатый обозвал меня неблагодарной собакой и отправился ухаживать за кошками. Мне стало стыдно: Геракл мне так помог, а я… Надо будет попросить у него прощения.

Злой как черт, я бороздил бухту так, что Марио еле за мной успевал. Надо остановиться, а то он меня сейчас как-нибудь перехватит и утопит: рожа у него зверская. Я предложил охраннику оставаться на месте, обещав плавать вокруг него кругами не слишком большого диаметра. Он поинтересовался, что такое диаметр, однако согласился. Из воды мы вылезли, когда уже стемнело. Интересно, проф расскажет мне сам о пропущенных мной разговорах, или мне придется как-нибудь на него давить?

Проф, разумеется, молчал во время тренировки и за ужином. Когда мы вместе поднялись в нашу гостиную, он спросил:

— Ждешь продолжения пьесы?

— Конечно.

— Я вычислил убийцу, но думаю, что ты захочешь сделать это сам.

— Теперь это не получится. Я знаю, что ответ есть, а это уже часть решения, и к тому же вы не будете пересказывать мне все дословно, а только то, что сами сочли важным.

— Тебе сказать ответ? — хитро улыбнулся проф.

— Э-э, нет, придется довольствоваться малым.

— Рад, что ты начинаешь проявлять благоразумие. Сыграем? — предложил он, кивнув на расставленные шахматные фигуры.

— Хорошо.

Мне выпали белые — все-таки это шанс не проиграть профу. Надо только суметь воспользоваться.

— Во-первых, объективные результаты. Смотри, — протянул мне проф сразу три маленьких бластера. — Изо всех трех стреляли после последней замены батарей.

— Это ничего не доказывает.

— Нет, есть методы проверки, поверь мне, ни из одного из них уже по крайней мере неделю не стреляли. Кроме того, в крови синьоры Ланчано следы снотворного впятеро слабее, чем у Абигель.

— М-мм, понятно. А еще?

— У синьора Веллетри мерцательная аритмия — она иногда бывает у тех, кто проводит много времени в космосе. — поэтому у него действительно иногда нарушается координация, и поэтому он больше не может заниматься кемпо. Его жена занята сейчас исключительно его здоровьем. С синьором Ланчано у них было несколько мелких сделок, ничего существенного, это я проверил в сети корпорации (тебе туда лазать нельзя). Синьора Васто — просто красивая кукла, ну это ты и сам мог бы заметить.

Пока проф все это говорил, я успел добиться на доске небольшого преимущества. И намеревался его не потерять.

— Тогда, конечно, все ясно. Только… на что она рассчитывала? Что ее ни в коем случае не допросят с пентатолом. Единственную наследницу убитого? Весь этот розыгрыш с унесенным бластером, чтобы все решили, что произошло самоубийство, глупая дочь испортила картину, и облегченно вздохнули: не надо никого подозревать.

— Да, наверное, так и есть. Снотворное она, конечно, приняла на ночь, чтобы при анализе оно нашлось у нее в крови, но немного не рассчитала дозу.

Ох, какая атака захлебнулась у меня на доске, теперь бы не проиграть.

— А как вы собираетесь доказать, что это она?

— Практически.

Раз проф так заговорил, значит больше ничего не скажет, придется догадываться.

— А зачем Васто корчил из себя дурака?

— Дураку не так обидно оставаться не у дел.

— А вдруг это он подвигнул Абигель на убийство — ну, например, обещал развестись с женой и жениться на Абигель, если она получит наследство?

— Вряд ли, Абигель очень умна: изобразить такую дуру и не переиграть совсем непросто. Маловероятно, чтобы Васто мог на нее влиять. Кроме того, если уж Абигель отца убила ради наследства, то, верно, решила устроить свою жизнь получше, чем мог бы предложить ей Васто. С другой стороны, если бы Васто организовывал это преступление, он бы посоветовал Абигель выстрелить из отцовского бластера. Он-то знает, что чистка оружия оставляет следы. А женщины ничего в этом не понимают. Она посмотрела на индикатор батареи, убедилась, что заряд неполный, и успокоилась.

Я едва избежал мата и с облегчением согласился на ничью. Проф посмотрел на меня оценивающе:

— Энрик, я не могу сегодня оставить у тебя под окном охранника. Никто из них сегодня не отдыхал. Я могу рассчитывать, что ты не отправишься ночью на поиски приключений?

Насквозь он меня видит, что ли? Как раз собирался узнать, как это «практически»? А если я скажу «нет» проф меня наручниками пристегнет к кровати? Вообще-то выяснять, как далеко он может зайти, не хочется. Прецеденты имеют нехорошее обыкновение повторяться.

— Ладно, обещаю, никаких приключений. А вы мне расскажете утром, что было ночью?

— Обязательно. И Гераклу дай жить спокойно. Уморил животное.

— Я ведь уже обещал, — обиделся я.

— Не контачить ты не обещал, — заметил проф.

— Ладно, контачить сегодня тоже не буду.

Не такая уж это похвала «перехитрить иезуита».

Глава 27

Ночью была пожарная тревога, впрочем, она закончилась прежде, чем я успел решить, достаточное ли это основание, чтобы нарушить данное профессору слово.

Абигель выстрелила себе в лицо из того самого несданного ею бластера и заодно подожгла портьеры на окне своей спальни. Все это сказал мне вернувшийся откуда-то проф.

— Все, иди спать, подробности утром.

— Лучше сейчас, а то все равно не засну.

— Ну ладно, я сказал Абигель, что ей не следует принимать снотворное на ночь.

— И все?!

— И все. Она меня правильно поняла и не захотела проигрывать. Следователь прибыл и еще до утра улетит, а с ним отправится синьора Ланчано.

— Понятно.

— Твоя догадка про роль Васто в этом деле скорее всего верна, но это нельзя доказать даже с пентатолом. Желания и тонкие намеки — темная область.

— Но вы ведь собираетесь что-то сделать?

— Еще не знаю. Ну все, я тебе все новости рассказал.

Утром всеобщая подавленность еще оставалась заметна, но было видно, что все уже расслабились. Веллетри, впрочем, собрались уезжать. Мне это понравилось: то, что я заподозрил бог знает в чем больного, несчастного человека, давило мне на психику. И так уже все утро до завтрака извинялся перед Гераклом. У этого рыжего котяры хорошая память, и он ничего не забыл.

— Энрик! — сказал мне проф после завтрака. — Ты приехал сюда, чтобы выздороветь и прийти в форму, поэтому ты будешь делать то, что доктор прописал!

— Э-э, я же не возражаю, почему так торжественно?

— Потому что, даже если все окрестные джунгли будут завалены телами самоубийц, ты пойдешь плавать, а не искать, кто их до этого довел. Понял?

— Угу.

Все еще крайне удивленный, я отправился отбывать свою плавательную повинность. Надоело мне купаться до последней степени. Как бы это прекратить? Утонуть? Или утопить Филиппо? Нет, Филиппо не Марио — плавает не хуже меня, его не утопишь. А было бы неплохо: он тонет, я его вытаскиваю, потом проф пару дней дрожит над его здоровьем, а не над моим.