Вспомнить, нельзя забыть - Марианна Колосова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ВСЕ О ТОМ ЖЕ
Сижу, облокотясь на шаткий стол,И слушаю рассказ неторопливый:Про Петропавловск, про Тобол…И чудятся разметанные гривыВо тьме несущихся коней.Я вижу берег синей Ангары,Где рыцарскою кровью АдмиралаНа склоне каменной горы —Россия отреченье начерталаОт прошлых незабвенных дней.Потом глухие улицы Читы…И в мареве кровавого туманаСверкают золотом погоны и крестыУ офицеров ставки Атамана.И смерть с серебряной косой…На волнах дней кипели гребни пены!А вот они, Даурские Казармы,Где за намек малейший на измену —Расстреливали по приказу Командарма!Чужим оказывался свой…Владивосток… Но ослабели крылья,И рушилась, пошатываясь, крепость…У моря грань надрыва и бессилья…И стала исторической нелепость!И был убийственный откат.И дальше слезные и бледные страницы:Гензан… Гирин… Сумбурность Харбина.Молчащие измученные лица.Спокойствия! Забвения! Вина!Возврата больше нет назад…И проблесками в мрачной эпопее —Упорство, жертвенность и героизм.О них я рассказать здесь не успею.Тебе, водитель сильных, Фанатизм,Нужны нечеловеческие песни!Прошли годаИ чувствуем мы снова:Близка эпоха крови и борьбы.Из труб герольдов огненное слово!Приказ Ее Величества Судьбы —И Родина великая воскреснет!
1928 г.НЕ В ЭТОМ ЛИ ГОДУ?
В Иркутске, в сквере, около вокзала,Я на скамье садовой ночевала,Да не одну, а двадцать пять ночей…
Бежала я от предстоящей муки,Фальшивый паспорт обжигал мне руки,Глаза слепил блеск вражеских мечей.
А в Ангаре, в ее зеленых водах,Сверкали слезы моего народа,И берег окровавленный вздыхал…
И, взглядом утонув в зеленой мути,Мечтала я о трепетной минуте,Когда вскипит, грозя, девятый вал!
Но шли в остроконечных шлемах люди…И я терялась… может быть, не будет?Победа, как и солнце, далека…
И мне хотелось вместо дум о мести,С моим народом гибнуть, гибнуть вместе —За кровь, за вздох, за душу Колчака.
Я отыскала ту святую гору,Где смерти в очи он взглянул спокойным взором,Где муку принял он за свой народ…
В то час я верила: Россия будет снова,Пусть только Унгерн скажет властно и суровоСвоим полкам призывное «Вперед!»
Об Унгерне ползли глухие слухи;Но красный командарм, товарищ Блюхер,Грозил в Чите железным кулаком!
Кругом в остроконечных шлемах люди.И я средь них, с моей мечтой о чуде,А рядом — синеглазый военком…
Слова Любви? Не слушаю, не надо!Ведь между нами жуткая преграда —За гибель Родины в душе пылает месть…
Но вот взмахнули крылья злого рока!Рассеяны защитники Владивостока…Последняя ошеломляющая весть…
Потом… все было тускло и бесцветно…Все эти годы с верой беззаветнойЯ чуда, только чуда — жду!
Не я одна, а все мы много весенЗовем и молим, требуем и просим:Когда? Не в этом ли году?
Я чувствую, что многие устали…И будто бы кинжал дамасской сталиПронзила душу мне тоска…
Ах, лучше бы нам всем на поле честиПогибнуть бы тогда, с другими вместе —За кровь, за вздох, за душу Колчака!
1929 г.В КОМИССАРСКОМ ПОРТФЕЛЕ
Ответ Жарову.
Эти годы закалили душу —И не только мне, а очень многим.В нас безверье веру не задушит,В бездорожье нам ясны дороги.Эти годы криками набатаВсе еще в ушах звенят и стонут…Сквозь изгнанье пронесли мы свято Русь, —Как чудотворную икону.В эти годы мы повсюду пели,Только песни грустные такие:— В комиссарском кожаном портфелеВсе еще лежит судьба России…
1930 г.ОТСТУПНИКУ
Встречаться мы не перестали,Но ты чужой навеки мне…Идешь? Один? В чужие дали,К чужим богам, в чужой стране?
Тебя настигнет Немезида:Вот жрец, от лжи и тайны пьян,И покрывалами ИзидыЗадрапированный обман!
А я не верю в «матерь мира»,Чужие боги мне чужды.Не сотворю себе кумираНи из любви, ни из вражды.
Что может быть святей и прощеСвятых, родных, любимых мест,Где над березовою рощейСверкает на часовне крест?
Тускнеют, блекнут все химерыПеред сиянием креста.Я не сменю отцовской веры,Она, как жизнь и смерь, — проста.
Не «матерь мира», — Матерь Божья!Не «покрывала», а Покров!И к Ней, во мраке бездорожья,К родной святыне — горький зов!
1930 г.ОБЫВАТЕЛЬСКИЙ ТЫЛ
Клянемся гранитом традицийи сумраком братских могил,что мы не отступим с позицийв глухой обывательский тыл!
И солнце не видит незрячий,и песню не слышит глухой…Победу и боль неудачиразделим мы между собой.
Так было и будет. И вечно,укрывшись за чьей-то спиной,живет, улыбаясь беспечно,незрячий, глухой и… чужой!
За нашей спиной распродажа…Какое нам дело до них?Нам сердце живое подскажетправдивость путей боевых!
Но будет кровавой расплатадля тех, кто Россию забыл…Торгуй, пока можно, проклятыйглухой обывательский тыл!
1927 г.ИЩУ
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
