Служат уральцы Отчизне - Александр Куницын

Летчики не думали о наградах, о каких-то особых привилегиях, которые им достанутся за такие полеты. Они выполняли долг. Кстати, следует отметить: награждены немногие. Не до наградных листов было в сумятице разыгравшейся драмы. И денег летчикам больших за риск тоже не отвалили. Только командировочные. Лишь спустя какое-то время Пономареву объявили благодарность.

Капитан — отличник боевой и политической подготовки. Командует отличным звеном.

Есть среди авиаторов полка летчики, которые отличились в боевых действиях в Афганистане. В летной книжке майора Владимира Юдина, заместителя командира эскадрильи, на страницах, помеченных датами с июля 1985-го по июль 1986 года, все полетные задания записаны одинаково лаконично: «Боевой вылет».

Однажды экипаж Юдина высаживал десант. Площадка на гребне горной гряды не сказать, чтобы хоть мало-мальски годилась для посадки. Примостились на тесном пятачке, опершись только на два основных колеса, а переднее — висит над пропастью. И тут летчик-штурман докладывает: «Командир, справа разрывы!» Проявили выдержку. Обошлось. Взлетать они не имели права, не высадив десант.

В другом вылете летчики выручали экипаж вертолета, подбитого «духами». Заходили на посадку под прикрытием ведомого. Забрали людей, получивших сильные ожоги, и — в воздух. Надо было оказать ребятам первую помощь. Юдин передал управление правому летчику Фомину, чтобы достать аптечку. Только наклонился в кресле, как вертолет бросило в сторону. Это «правак» вовремя заметил пулеметные трассы, которые тянулись к борту вертолета, и резко отвернул, уходя из-под обстрела. В том вылете экипаж привез первую пробоину.

А к ордену Красной Звезды майора Юдина представили за обнаружение крупного каравана с оружием.

С Юдиным мне не удалось встретиться: он улетел в командировку, рассказывал мне о нем старший лейтенант Андрей Фомин, в недавнем прошлом летчик-штурман экипажа Юдина, а ныне уже сам командир вертолета.

В Афганистане Андрей вылетал на задания и с другими командирами. Несмотря на молодость, считался летчиком, имевшим солидный боевой опыт. Командиры-новички, вновь прибывшие из Союза, считались с его мнением. Однажды он вылетел на боевое задание в экипаже новичка, командира звена В. Тихонова. На отходе от цели командир повел машину по ровной линии, как над мирным полигоном. «Командир! Здесь так не летают!» — крикнул Фомин и, взяв управление, заложил глубокий крен. Едва успели отвернуть от огненной трассы, несущейся навстречу. Отделались только тем, что вырвало блистер. Обломком плексигласа зацепило голову правого летчика, сорвало шлем, рассекло лоб. «Ничего, обошлось, — смеется Фомин. — Залатали, заштопали и на другой день снова на вылет».

За те полеты молодой летчик награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени.

И здесь, в мирном уральском небе, Андрей Фомин летает по-боевому. Молодой командир уже приступил к программе полетов в сложных условиях. «Влез в облака» — есть такое выражение в обиходе летчиков, так называется новый этап командирского становления. Андрей весь искрится веселой энергией, молодым жизнелюбием — славное это время, когда у тебя все впереди, и небо, такое большое, открыто пред тобой, и подвластны любые выси. Молодые все рвутся летать, но от Фомина услышишь чаще других: «А почему меня не планируют?» Многое взял молодой летчик от таких опытных наставников, как майор Курзанов, капитан Пономарев. Их школа — школа настоящего летного мастерства.

Майор Пушин, командир звена, имеет уже немалый опыт полетов на «большую работу». Вместе со своими коллегами обеспечивал возвращение с орбиты космического корабля «Союз — Аполлон».

Летчики звена Пушина принимали участие в испытаниях нового типа вертолета. Авиаторы по примеру командира в короткий срок изучили материальную часть, приступили к полетам на новой винтокрылой машине.

…Полеты, на которых мне удалось побывать, начались как обычно. Синоптик доложил погоду: «Облачность шесть-семь баллов, дымка, видимость — один-полтора километра, нижняя граница облаков — сто метров…» Руководитель полетов принял решение работать по «сложному варианту» плановой таблицы: «полеты — при минимуме погоды!»

Через час видимость несколько ухудшилась, но полеты продолжались. Вертолеты снижались на посадку «вслепую», по приборам, с КДП они становились видны только над краем летного поля, выныривали из плотной морозной мглы, зависали над полосой и плавно опускались на землю.

«К взлету готов!», «На втором!», «На четвертом», «Ближний, полосу наблюдаю!» — слышатся голоса летчиков в динамике. Обычные установленные доклады с «большой коробочки» — так называется маршрут полета по кругу. Звучат все новые и новые позывные. Это тех самых летчиков, о которых я уже рассказывал. И тех, кому такие позывные присвоены впервые. В воздух поднимаются молодые командиры. Один из них — лейтенант Александр Поляков. Немногим больше года, как выпустился из училища. В октябре прошлого года назначен командиром. Освоил новый тип вертолета. Молодой коммунист избран секретарем комсомольской организации эскадрильи. Вот такие парни определяют завтрашний день авиации. «Перспективный летчик», — говорит о нем замполит эскадрильи Вячеслав Крутько. А как же иначе — за ними будущее. Авиация — это такое дело, которое требует приложения молодых рук.

…Вот, если вглядеться, такие интересные люди… Я, конечно, не предполагал, что из коротких знакомств, недолгих бесед сложится нечто вроде очерка и что я буду писать его. Значит, сработала все-таки обратная связь. И я счел себя обязанным поделиться некоторыми впечатлениями от поездки к авиаторам.

Армия и народ едины, — это мы часто повторяем. Но много ли знает наша гражданская публика о своей армии? А ведь сейчас такое знание особо необходимо. Время обновления не обошло стороной и жизнь наших военных товарищей, воинских коллективов. Перестройка в армии — это реальность сегодняшнего дня. Перемены очевидны, осязаемы.

Из разговора с начальником политического отдела я узнал, что солдаты-авиаторы готовятся к читательской дискуссии по повести Юрия Полякова «Сто дней до приказа». О том, о чем пишется в повести, о неуставных взаимоотношениях между солдатами разных сроков призыва, раньше как-то не принято было говорить вслух. А теперь зло названо, находятся действенные средства к искоренению его.

Невозвратно отходят в прошлое такие явления, как восторженные доклады «наверх» о преувеличенном числе отличников, отличных подразделений. Принципиально, взыскательно оценивают авиаторы Н-ской части результаты боевой учебы. Сильно потеснили военно-бюрократический стиль работы с людьми — это хорошие приметы. В рядах коммунистов авиационного полка все шире утверждаются принципы партийной демократии, гласности.

Важные и сложные задачи выполняют воины — наши земляки, наши современники, наши единомышленники. Вот с такими мыслями уезжал я из Н-ского авиаполка.

Геннадий Карпенко

ДЕЛО СЫНОВЕЙ

Тяга к технике майору В. Бородину передалась по наследству. А зарождалась она на челябинской земле у сверкавших огненными сполохами конвертеров и домен. С детства вызывала у него восторг и восхищение стихия кипящего металла. А особенно — люди, укрощающие огонь.

В. Маяковский задал однажды вопрос: «Кто выше — поэт, или техник, который ведет людей к вещественной выгоде?». Добросовестным ратным трудом, службой на аэродромах, обслуживанием современных авиационных комплексов Вячеслав Алексеевич старался ответить на него, но так и не смог. Да это, пожалуй, и неважно. Главное, что он всю жизнь хранит в душе любовь к избранной профессии, гордится тем, что она сродни работе Прометеевой. И в этом нет преувеличения. Столько лет трудится ради того, чтобы огонь бесперебойно клокотал в могучих сердцах крылатых машин, своей энергией поднимая их на штурм небесных высот. Так что с его любовью к технике и поэзия не осталась внакладе — она в его душе горит ярким светом, согревая мечты юности.

К выбору жизненного пути Бородин пришел не сразу. «После школы, — рассказывал офицер, — работал на челябинском заводе, делал корпуса для электродуховок. Затем поступил в училище механизации сельского хозяйства № 4. Окончив его, трудился трактористом в деревне. Мечтал о Военно-Морском Флоте и уже был зачислен в соответствующую команду, но перед отправкой на службу заболела мама. Дали отсрочку. Поэтому отстал от своих, и лишь уже с очередной группой попал в школу младших авиационных специалистов».

Однако и там он не сразу нашел свое призвание. Оно пришло позже, после того, как молодой механик собственными руками потрогал каждый узел самолета и впервые с уверенностью доложил о его готовности к вылету. Тот день остался в памяти навсегда.