Снежный князь - Маргарита Полякова

Княжичу, впрочем, все это было по барабану. Он вообще никого не собирался допускать ни в свою жизнь, ни в свои тайны. Даже подарок в виде наложницы ничего не изменил. Наоборот. Кажется, Леон стал еще более параноидально относиться к вопросу собственной безопасности. Даже убежище начал строить, хотя к подобным мерам эльфы обычно начинают прибегать на закате своих дней. Когда врагов накапливается слишком много.

Харс, кстати, несмотря на весь свой опыт, далеко не сразу понял, чем занимается Леон. Ну тренируется и тренируется. С момента попадания на остров к совершенствованию тела и магии княжич относился очень серьезно. И только когда башня, окруженная стеной, уже выросла, Харс спохватился. И попытался пристроить туда нужную ему прислугу. Тщетно. Впускать в свою башню кого бы то ни было Леон совершенно не хотел. И, если честно, не совсем понятно, как он сам туда попадал. По подземному ходу?

Существование летающей льдины стало потрясением для всех. А скорострельное оружие заставило Харса окончательно выйти из себя. Это надо же было додуматься до конструкции, которая выплевывала серии арбалетных болтов на огромной скорости, подзаряжаясь, видимо, от какого-то артефакта! Причем эффективность оружия была очевидна после первого же взгляда на расстрелянные им доспехи.

Тогда Гарт впервые подумал, что у Леона, возможно, есть шанс остаться в живых. Просто потому, что его убийство слишком дорого обойдется.

Пальцы легко порхали по льду, оставляя свой след. Магия плавила и преобразовывала прозрачный кусок. Как там говаривал Микеланджело? Беру мрамор и отсекаю все лишнее? Ну, где-то так и есть. Видимо, в самой эльфийской сущности заложена потребность творить, поскольку я не могу прожить без этого ни дня. Пальцы начинает покалывать, а настроение портится. Подозреваю, что изготовление скульптур – это способ сбросить лишнюю энергию.

Хотя, конечно, не все объясняется так просто. Иногда вдохновение так меня захватывает, что я творю не то, что требуется, а нечто совершенно несуразное. Вот сейчас, например. Я и сам не понял, как у меня получилась змея. Огромная, ядовитая и весьма опасная. Цветной лед передавал все переливы ее чешуи, а раздувшийся капюшон предупреждал любого, кто рискнет подойти ближе.

Вот почему у меня получилась именно змея? Не птичка там или рыбка, которую вполне можно продать, а это жуткое чудовище? Какие бессознательные ассоциации мной владели? Сложно сказать. Просто накатило вдохновение, и вуаля. Вышло то, что вышло. Может, это своеобразное отражение моей сегодняшней сущности?

Да, знаю, знаю. Обычно попаданцы представляют себя какими-нибудь более крупными хищниками, типа волков. Но я точно змея. Скользкая и скрытная. Неприятно признавать, но это так. Постоянные попытки выжить превратили меня в двуличного типа, который никому не доверяет, и чьи поступки всегда имеют двойное, а то и тройное дно.

Вот что я сделал, когда башня выросла, и ее больше невозможно было представить как объект для тренировок? Я тут же познакомил Харса с оружием, которое изобрел. Ну так, в качестве намека. Расстрелял на его глазах несколько списанных доспехов. Правда, не рискнул дать Харсу попробовать самому приобщиться к смертоубийственной забаве. Он парень неглупый, может понять, как все устроено. А я не хотел давать лишний козырь в руки ордена.

И без того, к сожалению, не все секреты удается держать в руках. Цветной лед, например, производили уже многие эльфы. Мои изделия отличались разве что печатью Айсвериума да более оригинальным дизайном. В конце концов, за моими плечами был тысячелетний опыт человеческой цивилизации, которая стремительно развивалась. И очень многие вещи, которые производили люди, нравились и эльфам.

За изделиями из цветного льда прибывали и орки (Шер так и не стал единственным моим контрагентом), и даже гномы. Знаменитый Гюнтер, закупающийся оптом у Айсвериума, решил посетить и мой скромный остров. Видимо, не желал мириться с наличием конкурентов. И правда. Зачем зарабатывать много, когда можно получить еще больше? Гномы – парни прагматичные, они сразу выгоду чуют.

Впрочем, встреча с Гюнтером не закончилась ничем особенным. Я просто не мог поставлять изделия в тех объемах, в которых ему требовалось. А ушлый бородач признавал произведения искусства только с клеймом Айсвериума. Что ж. Теперь не один только я произвожу подобный товар, так что придется открыть нечто типа торгового дома на паях с Гюнтером. Чтобы и он не тратил время, мотаясь по острову и собирая мелкие заказы, и производители получали прибыль без лишней суеты.

Если бы не наличие на острове Этес’сель, я сказал бы, что жизнь удалась. Однако эльфийка отравляла мое существование с удручающей регулярностью. Она постоянно требовала внимания. Я периодически ставил ее на место, напоминая, кто здесь хозяин, Этес’сель обижалась, но ее обиды хватало ненадолго. А потом все начиналось сызнова. Интересно, какая же у нее конечная цель? Вывести меня из себя, чтобы я в пылу сказал что-нибудь важное? Или просто помешать моей деятельности? Типа, Рис’сейль не сильно помогу, но зато и Карс’селу тоже?

Гарт считал, что Этес’сель так оригинально ко мне клеится. Но я как-то в подобное не верил. Если снежные эльфийки представляют себе флирт именно таким, удивительно, как они вообще выходят замуж. Я бы не согласился связать свою жизнь с Этес’сель даже под самым большим принуждением.

Хотя чего сравнивать? Это для меня местные старейшины не авторитеты. А для княжича вполне. Женился бы, и даже вякать не стал. Как и остальные его сверстники. Немудрено, что они разводятся при первой же возможности, после чего облегченно вздыхают. И стараются обходить своих женщин десятой дорогой.

Интересно, а как эльфийки справляются с такой личной жизнью? Ну, замуж по принуждению – это понятно. Это характерно для любых стран и эпох. Но потом-то? Эльфы стараются их избегать, а сексуальное напряжение надо же куда-то скидывать? Нет, на первый взгляд, все эльфийки – холодные стервы. Но вряд ли это соответствует реальности. Наверняка они все разные.

В моем мире тоже существовали женщины, похожие на снежных эльфиек. Так называемые светские львицы. Море гонора, апломба, тщеславия и абсолютное неумение любить кого-то, кроме себя самой. Не говоря уж о том, чтобы заботиться. Но им проще. Всегда можно найти мужчину, который будет терпеть их характер за-ради того, чтобы показаться с подобной дамой в обществе. Для него это такая же статусная вещь, как машина или дорогие часы. Может, и у эльфов так?

Нет, я не имею в виду, что эльфийки могут искать любовников среди людей. Вот уж вряд ли. Остроухие дамы не снизойдут. Но, возможно, кого-то чуть ниже статусом, чтобы осознавал размеры свалившегося на него счастья и изо всех сил его берег? Вполне вероятный вариант. На балах в княжеском дворце присутствуют только снежные эльфы. И иногда для того, чтобы произвести впечатление на окружающих, договариваются даже бывшие супруги. Все-таки брак – это одно, а статусная вечеринка – совсем другое.

В любом случае испытывать на своей шкуре капризы эльфийки мне совершенно не хотелось. И я избегал Этес’сель как мог. Правда, у меня это не всегда получалось. А однажды я даже решил, что в тело эльфийки тоже переместилась попаданка. Причем из третьесортного девичьего любовного романа. Ну, из тех особ, которые ведут себя, как полные истерички, совершают нелогичные поступки и ожидают, что их обязательно полюбит принц на белом коне. Ну или, на крайний случай, Темный Властелин на боевом драконе.

В последний раз Этес’сель притащилась на берег Белого океана как раз в тот момент, когда мы с Потапом плавали. Я специально для себя присмотрел безлюдную бухту, но, если женщина захочет, она вас где угодно найдет. И ладно бы повод был стоящий! Этес’сель всего лишь хотела устроить очередной бал, чтобы ей было где блеснуть новыми нарядами и драгоценностями, и теперь уговаривала меня присутствовать на этом мероприятии, чтобы придать ему должный статус. Ну, зачем это надо Этес’сель, понятно. А мне-то зачем этот геморрой? И уж конечно, она вполне могла бы подождать немного и обсудить этот вопрос после того, как мы с Потапом поплаваем.

Надо сказать, постоянное противостояние с Этес’сель никак не отразилось на моих отношениях с Рис’сейль. То есть, видимо, ко мне все-таки был приставлен отвлекающий фактор. Ну а Карс’сел даже не намекнул ни разу, что знает о посланце своей сестры. Видимо, вообще всерьез Этес’сель не воспринимал. Да и правильно делал, в общем.

В конце концов, я научился избегать Этес’сель (филеры нам в помощь) и смог заняться привычными делами. Толчком для очередного эксперимента стало письмо Рис’сейль, которая просила проверить, что там происходит с производством сладостей, центр которого находился на одном из условно подчиненных ей островов. Дескать, ассортимент продукции резко снизился, и она вынуждена обходиться без любимых десертов.