Аэций. Клятва Аттилы - Алекс Тавжар

Карпилиону это было не по душе. Он хотел остаться свободным от обязательств перед кем бы то ни было, а вражду с Империей считал своим обязательством перед отцом. Но Руа предлагал ему нечто большее, чем женитьба на дочери или должность вечного заместителя. Он предлагал ему стать правителем скифов и в одно мгновенье сравняться с правителями Империи, называвшими себя не иначе как божествами. А если к тому же ему удастся объединить Великую Скифию и Великую Степь, то сможет легко превзойти их обоих и превратить аттилу в главное божество.

— Перед кем я должен поклясться? Перед тобой? — спросил он Руа.

— Перед теми, кто ждет твоего решения, — ответил старик. — Перед людьми, которые знали тебя разбойником. А теперь узнают своим заступником. Но прежде, чем станешь правителем Скифии, я хочу передать тебе своего наследника, которого родила мне Ильдика.

— Кто… — Карпилион подумал, что ослышался.

— Ильдика, — повторил Руа. — У меня было несколько жен, но только она подарила мне сына. Дни мои на исходе, защитить его некому, а Ильдика, как бы она ни хотела, не сможет этого сделать одна. Пусть она позаботится обо мне, как положено верной жене. А ты позаботься о сыне.

Ильдика — жена Руа?.. Ах, да, ей ведь подавай постарше…

— Я позабочусь о вашем сыне, — ответил Карпилион.

Когда они вышли на двор, там собралась толпа. Карпилион оглядел её вскользь. Вот ему подали меч, но не в руки, а вбили в твердую, словно камень землю, до середины клинка. Руа ухватился за рукоять, для вида подергал и отпустил. После этого он стал вызвать других, и те, кого вызывал, подходили к мечу и так же делали вид, что не могут с ним совладать. Таков был древний обычай, когда предводителя племени выбирали по силе и предлагали выдернуть меч из каменной тверди. Карпилион подошел последним и вынул клинок без труда. Скифы намеренно ему уступили. Они уже знали, кому достанется меч правителя Скифии, и выражали согласие с выбором Руа. Каждый по очередности задавал вопрос, а Карпилион отвечал — клянусь, что сделаю то-то, клянусь, что буду таким-то. В этом и состояла клятва.

— Теперь остается самая малость, — сказал Руа, объявив Карпилиона правителем вместо себя. — Отвести тебя к нашим видьям. От них ты узнаешь, какой способностью обладаешь, и чего тебе следует остеречься.

Пророчество

Карпилион никогда не встречал так много неприбранных косматых старух, и чтобы рядились в мужскую одежду, и при этом вели себя как молодые девки.

— Какой хорошенький. Давайте его съедим? Может, и сами похорошеем, — хихикали они.

Жили старухи в норе среди леса. От мяса, которое запекали на своем поганом костре, сладковато пахло.

«Неужели, и правда, едят человечину?» — подумал Карпилион.

— Не всю, разумеется. А только маленьких деток, — сказала одна из них, словно знала все его мысли.

Карпилион ужаснулся, а старухи подняли его на смех. Неужели поверил, что они действительно людоедки? Тогда бы родичи убиенных деток давно поджарили их самих на огне. Карпилион рассмеялся в ответ. И все же стряпню попробовать отказался. Старух это озадачило. Воин и не хочет мяса.

— Какой-то он не такой, — заговорили разом. — Не светлый, как остальные…

— Может, родился от злого духа, и нет у него никакого дара?

— Поскребите его получше, авось, что и выскребится!

Старухи всем скопом кинулись на Карпилиона, стали скрести его сквозь одежду своими когтями. А было старух то ли семь, то ли восемь, и каждая протянула руку.

— Ну, хватит, хватит, — отпихнул их Карпилион. — Мой отец был воином. Ну, и я не стану никем другим. Лучше скажите, отчего я умру.

Видьи заохали, словно услышали что-то дурное.

— Держись подальше от своей златогривой. А то и умрешь, — шепнула самая молодая, та, что назвала хорошеньким.

Карпилиону стало не по себе от её прозорливости. У лошади, не раз выручавшей его в бою, и впрямь была золотистая грива.

— Как это ничего не нашли? Сказали про лошадь и все? — удивился Руа рассказу о видьях. — Дар есть у каждого — это то, что тебя выделяет, делает лучшим в каком-то деле, помогает добиться цели и заслужить уважение у людей. Но у каждого дара есть обратная сторона, о которой лучше узнать, перед тем как его использовать. Твоему отцу предсказали, что способность к лечению приведет его к слабости. А я за умение убеждать в своей правоте расплачивался смертями близких. Дочь умерла при родах. Так что твой брат недолго пробы́л моим зятем.

— Ну, меня ты ни в чем не смог убедить, — возразил на это Карпилион. — А значит, платить не придется. Твоей жене и сыну ничего не грозит.

— Их ожидает разлука, — сказал Руа. — Ильдике будет не просто расстаться с сыном. Надеюсь, мне не придется ни в чем её убеждать.

К Ильдике он поехал один и вскоре вернулся с мальчиком, которого несли на руках. На вид ему было не больше трех. Ильдика с ним не приехала. Руа оставил её в поселении на другом берегу реки.

Карпилион и не ждал, что она приедет. Из-за размолвки в прошлом видеться с ней не хотелось. Засело в памяти и пророчество видьи.

На лошади он больше не ездил. Велел Онегесию отправить её в табун.

— Как же ты без коня? — забеспокоился тот.

— По рекам пойдем на ладьях. А там возьму себе нового, — ответил Карпилион.

Все его мысли занимал предстоящий поход. Объединив богатые Скифские земли и Великую Степь, он надеялся получить не только громадное войско, но единый надежный тыл. Для этого надо было как можно скорее пройти по городам и весям и заменить посадников Водима своими людьми.

Сделать это оказалось намного легче, чем представлялось вначале. С кем-то он договаривался. С кем-то воевали по его приказу степняки. А кто-то, заслышав о грозном аттиле, прибежал к нему сам на поклон. И вскоре граница объединенных земель подошла к Кийгороду. Руа говорил, что навести там порядок вызвались двое воев, у которых был свой интерес. В Кийгороде их