Белая субмарина - Влад Савин

Ночь на десятое апреля! Сегодня — девятое! И мы как раз где-то в том районе, четыреста миль к юго-западу от Фритауна! Это надо же было так случиться, что эта книжка попалась мне в руки именно сейчас. Хотя как сказать, по большому счету это втык штабным. Ясно, что офицеры операционного отдела СФ и Наркомата ВМФ не были допущены к тайне «мы из будущего», но мы-то куда смотрели? Обязаны были главного виновного назначить еще в Полярном, зная место и время. Ведь на этом театре, надо полагать, не изменилось пока ничего? И история катится по тем же рельсам?

Или все же изменилась? Что во Франции творится, и конкретно в Кригсмарине? Мог этот «бриллиантовый» мегагерой, будущий кавалер всех мыслимых в рейхе наград, выйти позже или раньше, с другой совсем задачей?

С другой стороны, «история тоже имеет эластичность». Тут мы спорили с будущим академиком Александровым (посвященным в нашу тайну) о философских аспектах параллельных времен. По-простому, если наши времена действительно «вдоль» и ход истории разделился, оказывают ли они влияние друг на друга или все полностью автономно? Сан Саныч предположил, что оказывают. По одной причине: система должна быть устойчива. А значит, для каждого процесса обязательно должен существовать и обратный. Если предположить, что подобный нашему феномен все же не уникален, за всю многовековую историю, то должно возникнуть просто огромное количество «перпендикулярных» миров. А если предположить, что после «расщепления» воздействие постепенно сходит на нет, то будет дальнейшее слияние двух ветвей снова в одну. А отрезок (по месту и времени) раздельного существования так и останется загадкой истории, о которую будут ломать копья профессора, отчего это разные свидетельства говорят о разном. Как, например, князь Олег, тот самый, укушенный змеей. Где и когда это с ним случилось: две авторитетнейшие летописи называют 912 год от Рождества Христова и 922-й, Ладогу и Киев! А как на самом деле было, бог весть.

Академик не согласился, сказав, что физика знает массу принципиально анизотропных и необратимых процессов. Например, вся термодинамика (точнее — статистическая механика), обратимость ее процессов — только в рамках наложенного условия «квазизамкнутости». А уж физика ядерная имеет дело с процессами необратимыми принципиально — ядерный распад необратим и непредсказуем (для конкретного атома, в массе применяется статистический анализ) принципиально. Так что здесь скорее впору апеллировать к Шредингеру с его волновыми функциями с «хвостами», уходящими в бесконечность, туннельными эффектами и прочим…

Тут активно включился Серега Сирый, и разговор зашел в такие квантово-эйнштейновские дебри, что я почти перестал его понимать. Уловил лишь то, что в метавселенной, включающей все параллельные реальности, доказано существование между ними энергетического взаимодействия, поскольку наш перенос есть с научной точки зрения как раз обмен энергиями и массой. А если так, то параллельные реальности действительно обязаны друг на друга влиять. И обнаруживается связь разности в скорости течения времени и направления переноса — более скоростной поток времени в одной вселенной «тормозится» за счет переброски (утечки) массы/энергии в другие реальности. То есть перенос возможен преимущественно из будущего в прошлое, если не учитывать возможность локальных флуктуаций. Ну и картинка же выходит!

— Фантастика! — сказал Петрович, когда я, поспешив в ЦП, обрисовал ситуацию. — Ведь так все уже поменялось, не должно уже все настолько совпасть. Ясно, отчего при планировании на этот факт внимания не обратили. Книгу помню, даже Лаврентий Палыч на нее как-то сослался в разговоре с Зозулей, наверное, на компе прочел. Мы же всю историю перевернули, и на море тоже, и в Атлантике. И Лют, наверное, сейчас у Гибралтара, а не по пути в Индийский океан.

— А ведь может и так быть, — вдруг ответил Саныч. — U-181 — это ведь «тип IXD2»! Большая, автономность огромная, но «бегемот», неповоротлива в сравнении с «семеркой». Потому никогда такие лодки у немцев в Северной Атлантике не воевали — только и исключительно в удаленных местах вроде Индийского океана. И Лют ей командует — его же назначили, когда до Франции волна наших изменений дойти еще не могла. И фрицевская манера не лезть туда, где могут убить, а набивать себе счет в далеких «краях счастливой охоты». И если еще эта «эластичность» истории — вполне может быть так, что все совпадет.

— Значит, проверим, — подвожу я итог. — Что теряем?

Ну, ушастые, если вы мне какую-то «девятку» прохлопаете! А уж если еще и она нас как-то обнаружит… На средних «семерках» у фрицев точно гидролокаторов не было, а вот на океанских «девятках» иногда встречались. Имей мы «родной» боекомплект, и беспокоиться было бы не о чем — но вот «местные» торпеды имеют весьма ограниченную дальность. А значит, придется подходить к цели на две-три мили, рискуя быть ею засеченным. В отличие от авианосных групп двадцать первого века, где мы и стрелять могли с удаления в десятки миль.

— Командир, есть контакт!

Ну вот. Наш клиент или кто-то другой? Нет, шумы винтов гражданского судна. Стоп, а если это тот самый транспорт? История меняется, а груз по расписанию? Вот и проверим тезис об «эластичности». Вдруг и в самом деле утопим «бриллиантового», который в Кригсмарине был тем же, что Рудель с Хартманном у люфтов? Кого тогда в Берлине легендой сделают взамен? А может, его и сделают. Мы ведь на себя его личину наденем. И радиоигру проведем, как на севере, когда на «Шеер» охотились. Будет в этой биографии рассказ о том, как Вольфганг Лют, истинный ариец, характер нордический, и прочая, и прочая, в последнем походе утопил пару американских линкоров и авианосец в придачу, о чем были посланы радиосообщения — после чего U-181 на базу не вернулась, пропав без вести где-то в Атлантике. Ну про линкоры шучу, конечно, — если назад мы транспорт поведем, нам будет не до того, — но вот если вдруг британский крейсер по пути нездоровый интерес проявит… А если все же урановоз топить придется, и по пути домой налегке нам навстречу выйдет гоп-компания — пара «Айов» или «Саут Дакот» и парочка же «Эссексов» и куча мелкой шоблы в охране? У нас, правда, приказ: корабли союзников атаковать исключительно в рамках поставленного задания или в целях самообороны. Ну а если по пути домой мы подвергнемся нападению американской эскадры — вернее, сочтем, что сейчас они на нас нападут? Будет это считаться «превышением» или останется в статье «необходимая оборона»?

Да, размечтался… А что хотите, если там практически всю службу меня готовили воевать именно против американцев (назовите в 2012-м другого вероятного противника России на море!) и, когда я вижу в море корабли под «матрацем», у меня скачет адреналин на чистом рефлексе?

Короче, пасем транспорт. Идем в трех милях к югу, глубина двести. Начальное удаление засекли, теперь можем вести его прокладку на планшете по угловому перемещению, ГАК в пассивном. Ждем.

— Контакт, пеленг двадцать пять, предположительно подводная лодка под дизелями!

— Сигнатура записана, с «семеркой» не совпадает.

— Пиши: предположительно немецкая «девятка». Вот и попалась нам наконец.

Ага, а то дважды уже англичан по ошибке утопили, за нее приняв. Плыви, бриллиантовый. Хотя пока еще нет, ему бриллианты к Рыцарскому кресту как раз за этот поход повесят, из которого он вернется с рекордным счетом. Ну какая в Индийском океане ПЛО?

Однако нам вступать рано. Во-первых, что со свидетелями делать, британца тоже топить, что ли? А во-вторых, и это главное, очень желательно перехватить и расшифровать его радиообмен. Как мы иначе будем от его имени рапортовать о победах?

А британец? За нашего я вступился бы, наплевав на все. Не демократ я, чтобы ради целесообразности быть в стороне, когда своих бьют. Ну а этот «Эмпайр», как его там, что ж, судьба ему такая. Остаемся на глубине. Слушаем, рисуем на планшете.

Точно, четыре атаки. От одной даже нам пришлось уклоняться. Стрелял-то он понятно, по транспорту — но вот не люблю, когда торпеды прямо на нас, пеленг не меняется, ясно, что дистанция почти пять миль и хрен попадешь под водой, ну а вдруг прилетит такое еврейское счастье? Боевые торпеды, как известно, по прохождении дистанции тонут. А какая у немецких торпед Второй мировой предельная дальность, я не помню, вдруг совпадет, и на нас достанет и на глубине? Пришлось рвануть в сторону, увеличив ход. Услышал ли нас фриц? Теоретически мог, на самом пределе, если у него очень хороший акустик.

Нет, не услышал. Продолжает охотиться на транспорт.

«В 5:50 U-181 выпустила еще 2 торпеды. Обе попали в „Эмпайр Умбрел“ — первая в корму, вторая в носовую часть. Экипаж сразу бросился к шлюпкам, а радист отправил сигнал бедствия. К утру „Эмпайр Умбрел“ все еще не затонул, хотя команда покинула его».[8]