Невеста без фаты - Джиллиан Хантер

— Представление было воодушевляющим, — откликнулась тетя Франческа и расправила плечи, словно хотела этим сказать, что в ее годах уже можно без обиняков говорить то, что думаешь.

Кит посмотрел на Вайолет:

— Но мисс Ноултон выглядит немного бледной, словно — простите за выражение — словно она увидела призрака.

— Уверяю вас, — без тени дрожи в голосе ответила Вайолет. — Я бы не осталась, если бы испытала малейший дискомфорт. А если бы я увидела…

— Насколько я понимаю, — вмешалась тетя Франческа, — в наши дни не считается необычным для леди брать уроки фехтования?

Кит удивленно моргнул и ответил:

— Вы абсолютно правы. Но чаще всего уроки берут актрисы, чтобы расширить диапазон ролей, которые могут играть. Я также даю уроки фехтования дамам благородного происхождения с независимыми взглядами.

— Мисс Ноултон не актриса и не собирается ею стать, уверяю вас, — сказал Годфри, неодобрительно насупившись.

— Разумеется. — Кит окинул Вайолет быстрым взглядом. — Мне бы и в голову не пришло так подумать.

— Какая интересная мысль, — задумчиво протянула Франческа.

Он и сам был актером хоть куда, заключила Вайолет. У нее ладони чесались, чтобы ему поаплодировать. Но с другой стороны, разве она не рассчитывала на то, что он способен сбить со следа любого, кто заподозрил бы, что между ними что-то есть?

— Я, как правило, рекомендую адаптивный курс, но в любом случае, исходя из своего опыта, могу сказать, что несколько уроков фехтования способны раздвинуть границы дамского образования. — Кит окинул Вайолет оценивающим взглядом. — Если кто-либо из вас, леди, хочет освоить несколько несложных приемов, я буду рад вам в этом помочь. Позвольте оставить вам свою визитку.

У Вайолет перехватило дыхание. Он что, предлагает ей брать у него уроки? Жаль, что она не может напомнить ему о том, как он дрался с невидимками, размахивая тяпкой над своей головой. И все же даже тогда, орудуя тяпкой вместо меча, ему удавалось пробудить от вечных грез немало обитавших на кладбище духов.

— Ужасно мило с вашей стороны предложить нам свои услуги, мистер Фентон, но я сомневаюсь, что любая из нас в ближайшем будущем столкнется с необходимостью драться на дуэли.

Губы его растянулись в улыбке, которая живо напомнила Вайолет о том, что целуется он столь же искусно, сколь фехтует.

— Если вы передумаете, все, что вам нужно, это попросить карточку у вашего жениха. У него в магазине их полно.

Сэр Годфри смотрел на него в ужасе:

— Ни за что не могу представить себе Вайолет, размахивающей шпагой.

— Я также устраиваю заказные представления, — добавил Кит, словно и не слышал Годфри.

— Сколько вы берете за уроки? — поинтересовалась тетя Франческа.

— Вне сомнения, больше, чем мы можем себе позволить, — сквозь зубы процедила Вайолет.

Кит покачал головой:

— Разве я не говорил, что цена у меня договорная?

Да поможет ей Бог. И ему тоже. Еще одна реплика вроде этой, и она на прощание заедет ему веером по физиономии. Сегодня она, пожалуй, воздержится, но вот когда в следующий раз они встретятся наедине… А будет ли следующий раз? Хватит ли у нее совести сопровождать маркизу во время ее очередного визита в школу?

Кит смотрел на нее в молчании. Тишина была полной, такой, словно наступил конец света. «Не говори больше ничего, — умоляла его взглядом Вайолет. — Ни одного слова. Даже не думай об этом».

Она чувствовала, что Кит готов к контратаке, что ему не терпится сделать ответный ход. В конце затянувшейся паузы он кивнул Годфри, закрывая тему с элегантностью настоящего шевалье:

— Вы, сэр, конечно, знаете леди лучше, чем я. Я завидую вам, но такова жизнь.

Он через плечо бросил рапиру ассистенту и повернулся к трем своим юным ученикам, поджидавшим его неподалеку.

Рука ассистента в отороченной кружевом манжете взметнулась над остальными руками, чтобы поймать оружие маэстро. Вайолет помнила, как считала за честь держать шпагу Кита, пока он влезал на дерево или учил Элдберта и Эмброуза драться на кулаках.

По крайней мере Кит нашел еще одну команду почитателей, преданных ему так, как он того заслуживал, даже если ей, Вайолет, никогда не быть рядом с ним.

Радость от победы начала улетучиваться вскоре после того, как поединок закончился. К тому времени как Годфри вернулся домой, он уже чувствовал себя довольно глупо из-за своего желания пустить Вайолет пыль в глаза. Очевидно, ее искреннего расположения ему никогда не удастся добиться. Что он сейчас сделал такого, чем заслужил ее недовольство? Когда они познакомились, он был убежден, что ее холодность объясняется природной сдержанностью и скромностью. Она была молчалива, какой и следует быть женщине. Она была хорошо воспитана, держалась, как и положено женщине аристократического происхождения, с достоинством. Именно этой своей прохладной сдержанностью она его и покорила. Прохладная или нет, Вайолет все равно согреет его постель по ночам. А их дети будут носить его имя.

Она никогда не поставит его в неловкое положение, заведя роман на стороне, как другие леди ее класса. Возможно, он не мыслил ясно. Возможно, у него помутился рассудок из-за радостного возбуждения на том балу, возможно, сказалась усталость после долгих часов работы в торговых рядах и этого сегодняшнего поединка с Фентоном.

Этот бой отнял все его силы, до последней капли, и после легкого ужина он решил принять ванну. Потягивая бренди, Годфри думал о том, что, видимо, даже самое отчаянное сумасбродство не заставит Вайолет воспылать к нему страстью.

Может, она посчитала его поступок вульгарным? Другие присутствовавшие в парке леди, включая ее докучливую тетушку, с удовольствием следили за состязанием. Разве состязания на шпагах не спорт для джентльменов? Что с того, что Фентон проиграл поединок своему клиенту? — размышлял Годфри, выходя из ванной. Ему платят не для того, чтобы он демонстрировал свое превосходство над учениками.

Годфри надел шелковый халат и прошел в спальню. Он вновь и вновь спрашивал себя, существовала ли какая-то напряженность в отношениях между Вайолет и Фентоном. Или ему это только показалось?

Невозможно, немыслимо. Они не посмеют!

Фентон никогда не проявлял излишних эмоций в течение всего того времени, как его и Годфри связывали отношения учителя и ученика. Следует ли ему раз и навсегда смириться с тем, что Вайолет никогда не будет к нему испытывать ничего, кроме холодной отчужденности?

Благотворительный бал — другое дело. Вайолет прекрасно танцует. Не ее вина, что Фентон принудил ее к этой не вполне приличной импровизации. Но сегодня в парке между этими двумя проскочила искра. Что это было? Антагонизм? Или влечение? Годфри даже не подозревал, что в Вайолет скрывается столько огня.