Возвращение из ночи - Елена Свиридова

— Мне все равно... — обреченно вздохнула Анна. — Делай, как считаешь нужным.

На самом деле она испытала огромное облегчение от его слов. Пусть ее показывают кому угодно, главное — ее тайна не раскрыта! Значит, можно и дальше изображать амнезию и выиграть еще какое-то время!

Уже по прошествии какого-то времени Анне вдруг пришло в голову, что сдержанное поведение Германа, скорее всего, объяснялось рекомендациями доктора. Возможно, он опасался вызвать у нее излишний всплеск эмоций, который, по мнению доктора, мог повредить ее состоянию. Если это, действительно, так, то ей просто повезло. И спасибо докторишке за его полезный совет! Но, в конце концов, она же с самого начала не отрицала, что она — жена Германа! Это она не "забыла"! Она "забыла", почему ушла из дома, где пробыла какое-то время, из-за чего они поссорились и расстались. Не "помнила" она также, чем занималась раньше, никаких попыток рисовать она не делала, в мастерскую не зашла ни разу даже в отсутствие Германа, так как не была уверена, что за ней в доме никто не следит, что где-то не спрятаны скрытые микрофоны, видеокамеры или что-то еще. Она прекрасно понимала, какую опасную затеяла игру, и чем дольше продолжала она ее, тем сильнее становилась ее тоска по Леониду Белову, от которого она так поспешно сбежала. Конечно, тогда у нее не было другого выхода, но теперь с каждым днем она все мучительнее страдала от своей безнадежной любви, и временами ей казалось, что она, действительно, теряет рассудок.

Она видела его во сне чуть ли ни каждую ночь, ей казалось, что она ощущает рядом тепло его тела, его нежность и ласку, она просыпалась в холодном поту, ее бросало в жар, она тихо плакала, уткнувшись в подушку. Ей мерещилось всюду его лицо, слышался его голос, и сейчас она отдала бы все на земле, чтобы снова оказаться с ним рядом, снова обнимать его, засыпать, положив голову ему на плечо... Но как это сделать? Как снова выбраться отсюда, не причинив никому вреда, не подвергнув никого страшной опасности? Наверное, это вообще невозможно, надо терпеть, ежедневно отрабатывать свою роль, а по ночам, оставаясь наедине с собой, вволю предаваться своим страданиям. Это превращалось в какое-то самоистязание, но другого выхода не было. В конце концов, когда-то вся эта ужасная история должна была закончиться! Но как, когда? Ответа на эти вопросы просто не существовало.

Конечно, есть еще такой вариант... Надо спровоцировать Германа на ссору и потребовать у него развод. Повод может быть самый бредовый, бессмысленный, но совершенно непреодолимый для нее. После этого она не сможет оставаться больше в этом доме, не сможет дальше жить с ним. Например... ну, что бы такое придумать? Но, как назло, ничего путного не приходило в голову. Более того, Анна подумала, что Герман, скорее всего, не поддастся на ее провокацию, а просто уйдет от выяснения отношения или обратит все в шутку... Он ведь прекрасно знает, что произошло между ним и Анной на самом деле! В какой-то степени ему, наверное, даже выгодно, что она все забыла! В то же время он собирается всерьез заняться ее лечением, отвезти ее к психиатру... Господи, да разве поймешь, что у него на уме!...

Другой вариант — найти, все-таки, способ выбраться из дома. Надо только придумать предлог, из-за которого ей так необходимо поехать в город... Можно вдруг вспомнить про своих родителей и потребовать, чтобы он отпустил ее к ним... Нет, не убедительно... Скорее всего, он выберет время и поедет к ним вместе с ней... Получится очень глупая ситуация... Но, все-таки, надо попробовать. Мать живет не так далеко, на машине — часа четыре езды, не больше... Надо затеять эту поездку, а там видно будет... В конце концов, можно оставить матери незаметно записку... Плохо, что на нее ни в чем нельзя положиться! Вместо того, чтобы помочь, она может еще хуже подставить Анну, выдать ее с потрохами! Все это кончится не просто скандалом, а вообще неизвестно чем! И все же... Вечером она непременно спросит Германа, не может ли Виктор отвезти ее в город... Интересно, что он ответит... Может быть, придумать какой-нибудь повод, чтобы выехать отсюда завтра же? Попробовать из автомата позвонить Белову? Но как это сделать, ведь в поездке ее всюду будет сопровождать Виктор. Попробовать договориться с ним? Но как, как?! Все это слишком рискованно! И потом, что она скажет Леониду? Она ведь не может даже назначить ему свидание, не может ничего объяснить! Господи, все это похоже на какое-то безумие, от которого невозможно излечиться! Назад пути нет... А что было бы, если бы она не вернулась сюда? Что, если ее возвращение было ошибкой? Может быть, надо было все рассказать Белову, его друзьям, они сумели бы что-нибудь придумать... Но что они смогли бы придумать? Они ведь даже не представляют, как опасен Герман, как безграничны его возможности...

Когда, наконец, наступил вечер, Анна спустилась в гостиную и стала ждать возвращения Германа. Она решила провести этот вечер вместе с ним, и за ужином затеять разговор о поездке к матери. А вдруг он согласится отправить ее одну с Виктором? Она сможет пробыть там два-три дня, а потом Виктор снова приедет за ней и привезет ее домой. Этих двух-трех дней ей вполне хватит, чтобы найти какой-нибудь выход. После такой поездки, наконец, можно будет изменить тактику и правила игры. Ведь может так случиться, что встреча с матерью вызовет у нее сильное эмоциональное напряжение, подобное шоку, и это поможет ей что-то вспомнить? Потом постепенно можно будет начать "излечиваться от амнезии"...

Когда Герман с усталым и мрачным лицом неторопливо вошел в дом, Анна бросилась ему навстречу, поцеловала, заговорила необычайно приветливо. Кажется, его это немного удивило, но он сказал с улыбкой.

— Я вижу, тебе лучше. Ты даже не представляешь, Анна, как мне приятно снова видеть тебя веселой.

— А разве я не была веселой? — Анна поглядела на него с недоумением.

— Нет, — ответил он. — Ты так дано уже не улыбалась, что я начал забывать, какая у тебя чудесная улыбка.

— Прости, — Анна опустила глаза. — Я не хотела тебя огорчать. Неужели я выгляжу такой мрачной занудой?

Он ласково обнял ее.

— Ну что ты! Какие ужасные вещи ты говоришь! Я просто беспокоюсь за тебя, я люблю тебя, Анна, и очень хочу, чтобы ты перестала грустить и была счастлива! Ведь мне, к сожалению, не известны причины твоей печали.

— Мне тоже, — тихо ответила она.

— Надеюсь, это пройдет... — сказал Герман.

— Знаешь, я хотела попросить тебя...

— О чем же?

— Мне бы очень хотелось съездить к матери. Я так соскучилась без нее! — произнесла Анна.

— К матери? — удивился он. — Но ты никогда раньше не вспоминала о ней, не хотела ее видеть! От чего вдруг у тебя возникло такое странное желание?

— Я не знаю... — смутилась Анна. — Разве в этом есть что-то плохое? Я так давно не видела ее... Может быть, ты позволишь мне ее навестить? Виктор может отвезти меня к ней на два-три дня...

— Виктор? — Лицо Германа стало вдруг жестким и непроницаемым. — Он больше у меня не работает.

— Разве? — в свою очередь удивилась Анна.

— Я уволил его, — произнес Герман сухо. — У меня другой шофер. Конечно, если ты так настаиваешь, он отвезет тебя к матери, но не раньше, чем на следующей неделе. Думаю, для тебя не имеет большого значения, кто именно повезет тебя.

— Конечно, нет... — ответила Анна растерянно. — А может быть, ты и сам съездишь со мной?

— Нет, у меня слишком много работы. Я очень устал. Если не возражаешь, я пойду спать. Завтра я должен встать очень рано.

— Конечно, не возражаю. Поступай так, как тебе удобно. Я очень благодарна тебе, что ты согласился выполнить мою просьбу...

— Пустяки. Не стоит. Я рад сделать тебе что-нибудь приятное, хотя, сказать по правде, не всегда тебя понимаю...

Он встал, взял Анну под руку и повел к лестнице. Она словно невзначай легонько прижалась к нему, положила голову ему на плечо. Все это допускалось теми правилами игры, которые она сама установила для себя. Постоянно работая над собственной ролью, она старалась держаться как можно более естественно, изредка проявлять какие-то искренние чувства и, в то же время, не в коем случае не переигрывать. Герман, видимо, воспринял ее внезапную ласку не более, как проявление благодарности, и, проводив ее до двери спальни, даже не переступил через порог...

Утром, провалявшись в постели около часа и искусав политую слезами подушку, Анна встала, накинула халат, спустилась в гостиную и, впервые за все время после своего возвращения, включила телевизор... Как ни странно, он не был отключен. Видимо, Герман подумал, что в ее нынешнем состоянии она вообще не заинтересуется тем, что происходит в окружающем мире.

После политических новостей, в которые Анна даже не пыталась вникнуть, на экране появилось вдруг лицо шофера Виктора... Диктор сообщил, что этот человек три дня назад погиб в автомобильной катастрофе. Он ехал на "Жигулях" шестой модели, вдруг появилось несколько мотоциклистов, которые окружили его и не давали дорогу. Водитель не справился с управлением и врезался в ограду моста. Пробив ее, машина рухнула на железнодорожное полотно. Никто из мотоциклистов не пострадал. Инспектор ГАИ, прибывший на место происшествия, утверждает, что рокеры умышлено создали аварийную ситуацию. Слишком поздно заметив мотоциклистов, водитель "шестерки" попытался их объехать, но не сумел. Следствие ведется, сотрудники УВД расценивают этот случай как сознательную провокацию со стороны водителей мотоциклов. Мотоциклистам удалось скрыться, но сотрудники правоохранительных органов, направившись по свежим следам, сумели задержать четверых из них. Сегодня утром им удалось разыскать и арестовать пятого, по всей видимости, главаря преступной группировки. По подозрению в преднамеренном убийстве водителя "Жигулей" они арестованы и находятся в камере предварительного заключения "Матросской Тишины".