Волшебники: антология - Майк Эшли

Всю радость Империона как рукой сняло. Конечно, никто не сумеет задавать вопросы, не научившись говорить. Но все-таки до чего жестоко, что именно его сын оказался Мудрецом-Ниспровергателем!

— А что в свете такого плохого? — обиженно спросил Империон.

Таспер сердито взглянул на него.

— Мне непонятно. Почему?

Наверное, потому, что ты радуешься, когда меня видишь, — предположил Империон.

— Не радуюсь, — возразил Таспер. Нижняя губа у него отвисла, а большие голубые глаза заволокло слезами. — Почему светло? Мне непонятно. Мама! Я не радуюсь!!!

Из дома выскочила Нестира — она была так встревожена, что едва улыбнулась Империону.

— Таспер, малыш! Что случилось?

— Мне непонятно! — рыдал Таспер.

— Что тебе непонятно? В жизни не встречала такого пытливого ума, — гордо сказала Нестира Империону, поднимая Таспера на руки. — Вот почему он так долго не говорил. Он не хотел разговаривать, пока не понял, как задавать вопросы. А если ему не ответишь, он будет рыдать часы напролет.

— А когда он начал задавать вопросы? — нервно спросил Империон.

— С месяц назад, — ответила Нестира.

Тут Империону стало и вправду страшно грустно, но он это скрыл. Ему было ясно, что Таспер и есть Мудрец-Ниспровергатель и что надо отправить его в другой мир. Он сказал с улыбкой:

Любовь моя, у меня чудесные новости. Таспера признали богом. Сам Зенд Вседержитель хочет сделать его своим виночерпием.

— Ой, уже? — расплакалась Нестира. Он же совсем крошка!

У нее нашлась уйма других возражений. Но в конце концов она отдала Таспера Империону. Подумайте сами, разве можно желать своему ребенку лучшего будущего? На прощание встревоженная Нестира засыпала Империона потоком советов насчет того, что малыш ест и когда ему пора баиньки. Империон поцеловал ее на прощание, и на сердце у него было тяжко. Он не знал, когда решится теперь увидеть Нестиру из опасения сказать ей правду.

И вот с Таспером на руках Империон отправился в срединные просторы под Небесами подыскивать другой мир.

Таспер с интересом смотрел вниз на голубой изгиб мира.

— А почему… — начал он.

Империон поспешно заключил его в сферу забвения. Нельзя было допустить, чтобы Таспер задавал здесь свои вопросы. Вопросы, которые сокрушат землю, в срединных просторах могут оказать еще более разрушительное действие. Сфера представляла собой серебряную оболочку — не совсем прозрачную, но и не мутную. В ней Таспер словно бы спал, и пока сферу не откроют, он не будет ни двигаться, ни расти. Обезопасив таким образом малыша, Империон взвалил сферу на плечо и шагнул в соседний мир.

Он шел из мира в мир. Приятно было обнаружить, что их почти бесконечное множество, но выбрать оказалось невероятно трудно. В некоторых мирах царил такой беспорядок, что Империон вздрагивал при мысли о том, чтобы оставить там Таспера. В некоторых боги страшно сердились на Империона за вторжение и кричали на него, чтобы он убирался. В других возмущалось человечество. Один из миров оказался таким рациональным, что, к ужасу Империона, боги в нем и вовсе умерли. Многие миры всем были хороши, пока Империон не допускал в себя пророческий дух, а тогда становилось ясно, что Тасперу будет здесь плохо.

Но вот наконец нашелся подходящий мир. Он был спокоен и элегантен. Немногочисленные боги вроде бы были достаточно цивилизованны, но не слишком строги. Империону показалось даже странным то, что эти боги поделились с человечеством частью своего могущества. А человечество при этом вовсе не злоупотребляло этим могуществом, и пророческий дух заверил Империона, что если он оставит здесь Таспера, заключенного в сферу забвения, откроет ее тот, кто будет обращаться с мальчиком очень хорошо.

Империон положил сферу в лесу и поспешил обратно в Тиру, чувствуя несказанное облегчение. Там он доложил обо всем Зенду, и Небеса возликовали. Империон позаботился о том, чтобы Нестире достался в мужья невероятный красавец богач и чтобы вместо Таспера у нее народилась куча детей. Потом он не без печали вернулся к размеренной жизни Небес. Отлаженный механизм Тиры шел и шел вперед без всяких признаков Низвержения.

Прошло семь лет.

Все это время Таспер ничего не знал и оставался трехлетним. Потом настал день, когда сфера забвения распалась на две половины и он сощурился от солнечного света — несколько менее золотого, чем тот, к которому он привык.

— Так вот из-за чего все тревоги, — пробормотал себе под нос высокий дяденька.

— Бедняжечка, — нежно сказала тетенька. Окружал Таспера лес, а над ним стояли какие-то люди и глядели на него, но, насколько Тасперу было известно, с тех пор как он воспарил в срединные просторы вместе с отцом, не произошло ничего. Он закончил вопрос, который как раз начал задавать.

— А почему мир круглый? — спросил он.

— Интересный вопрос, — заметил высокий дяденька. — Обычно ответом на него служит следующее соображение: потому что углы сглаживаются, когда планета вращается вокруг солнца. Однако, вероятно, так сделано для того, чтобы можно было закончить там, где начал.

— Сэр, вы его только запутаете такими рассуждениями, — сказала другая тетенька. — Он же совсем крошка.

— Нет, ему интересно, — возразил другой дяденька. — Взгляните на него.

Тасперу и правда было интересно. Высокий дяденька был что надо. Таспер пока не понимал, откуда он тут появился, но решил, что высокий дяденька наверняка оказался при нем, потому что отвечал на вопросы лучше Империона. Таспер задумался, куда же подевался Империон.

— А почему ты не мой папа? — спросил он высокого дяденьку.

— И снова очень тонкий вопрос, — похвалил его высокий дяденька. — Потому что, насколько нам удалось установить, ваш папа живет в другом мире. Позвольте узнать ваше имя.

Это снова было в пользу высокого. Таспер никогда не отвечал на вопросы, он их только задавал. Но это был приказ. Высокий дяденька понимал Таспера.

— Таспер, — послушно ответил Таспер.

— Ах, какая лапочка! — улыбнулась первая тетенька. — Я бы хотела его усыновить.

Остальные тетеньки, собравшиеся вокруг, горячо это одобрили.

— Это невозможно, — серьезно возразил высокий, Голос его был нежнее сливок и твердый как скала.

Дамам осталось только выпрашивать у него разрешение поухаживать за Таспером хотя бы денек. Ну, часик.

— Нет, — мягко отвечал высокий. — Его нужно немедленно вернуть.

На это все собравшиеся тетеньки закричали, что дома Таспер подвергнется громадной опасности. Высокий дяденька сказал:

— Разумеется, я о нем позабочусь.