Мастерская смерти - Брижит Обер

Он спросил Айшу, что она знает о сексуальной ориентации Шарля. В ответ она нахмурилась.

— Думаю, что-то с ним не так. Во всяком случае, на меня он не реагирует, будто я резиновая кукла.

— Луи-Мари сказал мне, что его братец — гомосексуалист и что у него была связь с Коста.

— Вот оно что! Ну и сволочь этот Коста!

— Но Шарль сказал, что Луи-Мари— записной врун.

— Луи-Мари никогда не врет! — возмутилась Айша. — Он единственный не боится спорить с отцом.

— А Шарль очень привязан к матери?

— Как все мальчишки... Вот уж кто действительно привязан к Бланш, так это папаша Осмонд. Как увидит ее, так просто слюной исходит, бедняга!

— Он не ладит с женой?

— С Клотильдой? Вовсе нет... Но ты же ее видел— не так чтобы слишком сексуальна!

Джон Осмонд с его мясистым носом и пивным брюхом... Решил отыграться на дочери, когда не удалось соблазнить мать? Если только... Если только Бланш сама не соблазняла всех мужиков из своего окружения... Если не участвовала в оргиях вместе с Элилу...

Должно быть, последние фразы он произнес вслух, потому что Гаэль с сомнением спросила:

— Ты думаешь? А Грег сказал:

— Если они так развлекаются, я могу это узнать — мать знает всех «любителей», она ведь не только клуб содержит, но уже лет тридцать устраивает вечерушки типа «Смени партнера!».

Айша нервно фыркнула, не желая, чтобы их услышал официант.

На следующее утро, когда они с Гаэль приехали к дому Андрие, Шиб все еще думал о вчерашнем разговоре. Девушка вышла из машины, подавила зевоту, пригладила волосы.

— Честно говоря, не знаю, что тут еще можно вынюхать, — сказала она.

— Сунем нос, куда сможем. Пороемся в доме.

— Ладно. Обыщем кабинет Андрие в надежде найти фотографии Коста с Шарлем или Бланш, оседлавшей Джона Осмонда под восхищенным взглядом мужа...

— Кстати, об Осмондах...

Шиб подтолкнул локтем Гаэль.

В этот самый момент рука об руку входили в дом Джон и Клотильда Осмонд. Клотильда несла большую корзину с фруктами.

— Ну надо же, искупительный визит! — с иронией произнесла Гаэль. — Черт, как юбка давит...

— Перестань налегать на спиртное, забудь про пиццу «Четыре сыра»...

— Завязывай с советами. Наш выход! Сделав глубокий вдох, они пошли на приступ. Бланш, одетая в льняное платье цвета лаванды, благодарила Осмондов за фрукты.

— Они великолепны! — сказала она, рассеянно поглаживая гуаяву. — Право, не стоило...

— Мы были на рынке и просто не удержались, — щебетала Клотильда. — Я знаю, что Жан-Юг любит экзотические фрукты! Как и Джон!

В этот момент Бланш заметила Шиба и Гаэль, стоявших в дверном проеме. Она растерянно моргнула, но тут же овладела собой.

— О, проходите... Мужа нет дома, но...

— Он знает о нашем приезде, — сообщила Гаэль «полицейским» тоном. — Не беспокойтесь.

И она увлекла Шиба в холл, оставив окаменевших от изумления Осмондов, которые, впрочем, были слишком хорошо воспитаны, чтобы задавать вопросы. Шиб и Гаэль перебросились несколькими словами с Айшей — она вытирала пыль в телевизионном салоне — и разделились. Гаэль направилась в кабинет Андрие, Шиб — в библиотеку. «Но что, собственно, искать?»— думал он, расхаживая по комнате. Окна, прикрытые ставнями, пропускали в помещение лучи желтого света. Он рассеянно провел рукой по корешкам толстых томов в кожаных переплетах. Шекспир. Хм... Подошел к шахматной доске. Сам он не умел играть в шахматы— мог разве что двинуть вперед пешку жестом завзятого шахматиста из кино: «Эта партия два года считалась неразрешимой, но я в два счета устрою вам шах и мат, старина!» Прошел вдоль бильярдного стола, взял кий, закатил в лузы несколько шаров, но стук от ударов в окружающей тишине показался слишком громким. Шиб направился к стоявшему в углу секретеру красного дерева, осмотрел содержимое ящиков. Папки с документами, рекламные проспекты, еженедельники, в которых Бланш записывала даты предстоящих визитов и дней рождения знакомых. У нее был мелкий старомодный почерк. «Отвезти Элилу к дантисту», — прочитал он. Взглянул на дату— 28 апреля 2002 года. Осталось несколько дней...

Он еще немного полистал еженедельники, но не нашел никаких записей вроде: «Джон Осмонд снова изнасиловал Элилу» или «За нами опять увязался тот подозрительный тип в плаще, наверняка эксгибиционист». Спокойная жизнь обычной семьи.

Шиб встал, задвинул ящики. На крышке секретера стояла фотография в рамке из вяза, похожая на ту, что Бланш показывала ему при первой встрече. Все семейство в сборе. Белозубые улыбки, светлые волосы, развевающиеся на ветру... Шиб взял фотографию в руки и мгновенно едва не выронил от удивления, ощутив пальцами что-то липкое. Он осторожно перевернул фотографию. С обратной стороны она была заляпана белой клейкой массой, которую он моментально опознал. Сперма! «Некто» мастурбировал перед снимком. Шиб с отвращением вернул фотографию на место. У него вновь появилось неприятное ощущение, что за ним наблюдают. Он резко обернулся. Комната была темна и пуста. Шиб снова начал рассматривать фотографию. Какой-то семейный праздник... Внезапно насильник словно обрел плоть и кровь. Долой сомнения и предположения. Этот человек всей своей массой навалился на маленькую девочку, проникал в нее, наслаждаясь ее болью и страхом, тяжело дышал, сипел, хрипел, и его животная страсть не утихла даже после того, как он уничтожил самый ее объект. Человек из плоти и крови, чья душа похожа на сумрачную чащобу, где деревья тянут к вам свои ветки, чтобы задушить...

Шиб поднял голову, вытер мокрый от испарины лоб. У него словно было мгновенное озарение. Он поморгал, чтобы прийти в себя, и комната обрела прежние очертания дорогой посредственности.

Человек вхож к Андрие — раз может остаться один в библиотеке. И иметь достаточно времени, чтобы утолить тайную сексуальную страсть. Трудно не заподозрить самого Андрие. Или отца Дюбуа.

— Вы что-то ищете?

На пороге стояла Бабуля в бархатном спортивном костюме лилового цвета, с повязкой того же тона на голове.

— Я жду, пока госпожа Андрие закончит разговор с друзьями. — Шиб сымпровизировал, с тревогой думая о Гаэль, которая обыскивала кабинет Жан-Юга.

— Вы хотите собщить ей что-то важное?

«Да, хочу спросить, когда мы сможем встретиться, чтобы переспать».

— Ваш сын попросил мадемуазель Хольцински и меня продолжить наше расследование о...

— Сомневаюсь, что вам удастся что-то обнаружить. Это скорее дело полиции.

— Конечно, но решаю не я, — вежливо отвечал Шиб, и ему внезапно пришло в голову, что упорное нежелание Жан-Юга подключить к расследованию полицию выглядит более чем подозрительно.

Бабуля слегка изогнула одну из патрицианских бровей, ее глаза, такие же ярко-голубые, как у сына, холодно смотрели из-за двояковыпуклых очков. Заслышав гулкое эхо чьих-то шагов, она отвернулась.

Гаэль, слава богу! Девушка, с самым естественным видом, встряхнула копной рыжих волос, протянула онемевшей Бабуле руку с наманикюренными розовым лаком ногтями. .

— Здравствуйте, — спокойно произнесла она, — Как удачно, что вы здесь. Мне необходимо уточнить некоторые детали.

— Какие именно? — спросила Бабуля, скрещивая на груди ухоженные руки, усеянные старческими пигментными пятнами.

— Я нахожу вас очень наблюдательной и думаю, вы хорошо осведомлены о делах сына, — невозмутимо продолжала Гаэль. — Могу я узнать ваше мнение о гипотетических врагах сына? Мужчины ведь часто бывают слишком доверчивыми.

— Совершенно с вами согласна! — кивнула, расслабившись, Бабуля. — Жан-Юг не способен распознавать зло!

«Скройся, Шиб, тебе в разговоре этих дам ловить нечего!»

— Я вас ненадолго оставлю...

Он вышел, а они, казалось, даже не заметили. А Гаэль опасная штучка! Прирожденная актриса!

Осмонды все еще были здесь— Шиб слышал голоса, доносившиеся из гостиной. «Какая жалость, что Бабуля— женщина, — мимоходом подумал он, — Из нее вышел бы идеальный подозреваемый!»

Тут ему пришла в голову мысль о том, что сперму с фотографии можно отправить на анализ. Он должен исхитриться забрать фотографию, а пока осмотреть комнаты. Шиб быстро на цыпочках поднялся по лестнице. На каждой двери висела керамическая табличка с именем хозяина комнаты и какой-нибудь особой картинкой. УЭнис был нарисован утенок, у Аннабель— белка, у Элилу— белый кролик, у Луи-Мари— красный спортивный автомобиль, у Шарля— черная лошадь.

— Как старомодно! — пробормотал Шиб, входя в комнату Шарля.

Он быстро осмотрелся. Кровать с покрывалом в черно-белую клетку, высокий современный белый шкаф, черный письменный стол, на котором аккуратными стопками выложены папки. Керамический стакан в форме руки с ручками, блокноты, ноутбук в бело-зеленом корпусе. На стене — два плаката. На одном спринтеры устремлялись к финишу, на другом белый медведь разгуливает среди антарктических снегов. Шиб схватил блокнот. Черновик домашнего задания по математике... Он выдвинул полки. Учебники, словари, несколько номеров «Премьеры», два журнала по информатике, фотография обнаженного по пояс Брэда Питта, скорее всего вырезанная из журнала, Хм... Не Жюльетт Бинош и не Джулия Роберте, а Брэд Питт... Шиб вернул фотографию на место— под учебник истории, приподнял крышку ноутбука. На темно-синем экране плавали разноцветные кубики.