40° по Валентину (СИ) - Багрянцева Влада

На следующий день на вокзале в Казани Калмык ускакал со своими плывунами вперед, болтая по телефону, потом вернулся обратно, к Валику, пихнул ему в руку телефон:

— На, срочно!

Валик, прижимая к плечу ухом свой телефон, попрощался с мамой, и ответил:

— Да!

— Пизда! — ответил Антон. — Хули ты вопишь?

— Я с мамой разговаривал, чего тебе?

— Я придумал, что ты мне купишь — чак-чак! Он не пропадет в дороге. И фигурку с конем.

— Ради этого ты меня оторвал от другого разговора?

— Блядь, Вэл, пиздец ты нудный, — застонал в трубку Антон. — Как этот… ну, с турфака который, тебя терпит? Ему ж что не так, так сразу в ебало.

— Не сочиняй.

— Я не сочиняю. Я сам видел.

Когда Антон рассказал о драке, Валик сначала не поверил, а потом сложил два и два и получил объяснение отсутствия недавнишним вечером Макара и его странного поведения последующие дни. Отдал Калмыку телефон, а сам еще долго размышлял, что такого мог сказать друг Макара, чтоб тот прописал ему в ебало. Конечно, понятно, что именно, и Валик в этом был косвенно виноват, потому что в принципе существовал. Полбеды с ебалом Макарового дружбана — самому ебанату ведь тоже перепало. Захотелось набрать Антона и спросить, насколько сильно, но автобус, отправленный универом, где проходила олимпиада, привез их к студобщаге, и стало не до этого — нужно было заселяться. Преподы, ясное дело, хоть и на одну ночь, но свалили в гостиницу, а Валику, уставшему от поезда, даже такая убитая кровать, но с нормальным матрасом показалась даром судьбы. Макару он отослал привычное уже «спокойной ночи» и сел повторять материал, который и так знал наизусть.

Спал плохо — в голову лезли дурацкие мысли, не поддающиеся логике, злость на Макара, что он свалил на какую-то тусу, где наверняка терлись телки, которые на него вешались как голодные клещи на заблудившегося туриста, злость на себя, что думает об этом и изводится, вместо того чтобы выспаться. Вот с какого хуя ебанат поперся туда и ничего ему не сказал? Опять же — а должен был? Валик ему кто? Вот именно — кто, если поперся и даже не посчитал нужным предупредить. Или не захотел, чтобы знал в принципе, вдруг это был, так сказать, прощальный заплыв в привычную гавань, и Макар не хотел, чтоб Валик знал о сиськах, которые он там тискал. А может, и не только тискал. И не сиськи совсем. И не руками.

Валик накрыл голову подушкой и засопел.

С другой стороны: почему его так ебет, что Макар кого-то ебет? Они что, уже планировали совместную жизнь, детей, цветы, собаку? Ну подарил ему ебанат дирижабль, так он, наверное, всем своим телкам тоже что-то дарил, никто ж не знает, у него и параллельная с Валиком телка возможна. Типа девочки по средам, мальчики по субботам. Вот сука!

Хотя ебанат же подрался — стал бы он это делать, если б Валик ему был только «по субботам». И то, что кто-то думает о его ориентации не так, как есть на самом деле. А из-за чего еще могли сцепиться? И приложил ли Макар к носу, если его разбили, лед, потому что появится отек и он будет мучиться.

Да и вообще, какого хрена он думает об этом?

Валик скинул подушку на пол и так и остался лежать, упираясь лбом в сложенные руки. Уснул часам к трем.

Олимпиада проходила в два этапа — первый, теоретический, и второй, практический, в лаборатории, где нужно было получить заданное вещество или, наоборот, описать процесс получения заданного вещества. И если с первой частью проблем не возникло никаких, потому что Валик, даже далекий в мыслях от списка вопросов, писал ответы автоматически, то вторая часть грозила обернуться провалом. Вчера он точно перенервничал — переживания по поводу ебаната наложились на вечные переживания, что в этот раз он честь универа не отстоит, деду там, с того света, будет стыдно за такого внука, а мама с папой будут до конца его учебы говорить всем: «Валечка бы тогда тоже занял первое место, но просто сильно перенервничал». Внимание концентрировалось с трудом, а в лаборатории, где любой процесс должен происходить секунда в секунду, отсутствие собранности было плохим знаком. А у него была всего одна попытка и уже подожженный фитиль той бомбы, что взорвалась, когда Макар отправил очередной ободряющий мемчик с котиками. Валик, стоящий в этот момент у окна в одном из коридоров универа и ожидающий, когда все напишут, чтобы перейти ко второму этапу — он-то сдал работу одним из первых, — нажал на кнопку вызова.

— Опа, я думал, ты занят! — удивился Макар.

— Я был занят, — произнес Валик и хотел сказать еще что-то, но его прорвало: — А ты чем занят? Шлешь фото стояка всем телкам, с которыми обжимался у друга своего на хате?

— Чё?

— Ничё! Сука, как ты меня бесишь, я из-за тебя сосредоточиться не могу, уебка!

— Валь, подожди, ты чё несешь-то? — неожиданно спокойно, даже каким-то довольным голосом, произнес Макар. — Какие телки? Кто тебе сказал, что там телки были? Антон? Так я и ему в морду дам за пиздабольство. Там, кроме Машки и еще двух ее подружек, никого не было. Ты чего взъелся, Валечка? Ревну…

— Кстати, о мордах, — сказал Валик поспешно. — Что случилось?

— Ничего не случилось.

Валик со стоном прижался лбом к холодному стеклу окна, и Макар добавил:

— Не поняли друг друга с Тихим. Он меня, я его. Бывает.

— Это так называется теперь?

— Валь, а ты чего так напрягаешься? Чего дерзкий такой, мозги мне полируешь? Давай сними напряжение, как тогда на диване…

— Заткнись! — зашипел Валик, оглядываясь на толпящихся позади студентов. — Ты специально? Во-первых, не уводи от темы.

— Во-вторых, ты не хочешь светить стояком в общественных местах, я понял. Так пиздуй туда, где никого нет. В сортир, например. Расслабься, Валечка, я вот уже начал.

— В смысле? — спросил Валик тихо.

— В прямом. В очень прямом. Твои бы нежные руки сейчас, Валечка, а если б не только руки…

— Да блядь! — Валик дошел до конца коридора, толкнул дверь в туалет, с облегчением выдохнул — пусто.

— Валь, я не слышу, что ты расслабляешься, — произнес Макар ниже, чем обычно, и Валик, закрыв за собой дверь последней кабинки, потянулся к молнии на джинсах:

— Могут зайти.

— Тогда говори тише. Скучно без меня, да? Я тут представил, что мы будем делать, когда приедешь. Мы же не закончили. Встречу тебя и выебу, да? Ты тоже это представлял, не выделывайся.

— Не представлял. — Валик коснулся высвобожденного из ширинки члена, закусил губу и привалился спиной к перегородке между кабинками.

Макар хрипло усмехнулся:

— Представлял. Я вот сто раз с тех пор, как ты свалил: то на кровати, то на столе, а еще так классно стоя. Развернуть тебя, Валечка, прижать к стене и вставить.

Валик закрыл глаза, провел ладонью до лобка, потом снова к головке, чтобы придавить пальцем пирсинг, который ощущался сейчас сильнее.

— И трахать тебя, умника, пока ноги не разъедутся. А еще хочу, чтоб ты мне…

— Отсосал?

В телефоне стало тихо на миг, затем последовал резкий вдох, и Валик, входя в раж и увеличивая скорость движений рукой, сказал шепотом, потому что дверца первой кабинки открылась:

— Да. Хочу.

— Валечка ты ебучий, — сорванно прохрипел Макар и издал тот самый низкий звук, который Валик слышал, когда проводил ногтями по его спине.

От воспоминаний о горячей коже под пальцами сладко заныло везде, где только могло, кто-то включил воду, и Валик, с трудом сдерживаясь от оргазма «вслух», задержал дыхание.

— Полегчало? — спросил Макар спустя минуту, тоже уже на лайте, когда услышал, как Валик борется с дозатором мыла у раковины.

— Ты ебанат, Макар.

— Ага. Тебе это на пользу.

— Я в лабораторию, пока.

— Пока, Валечка. А я курить. Ты же умник, ты там всех сделаешь.

Перед отъездом все разбрелись покупать сувениры. Валик, конечно, взял первое место, индивидуальный приз в виде навороченного микроскопа и приз для универа в виде хорошей денежной суммы на покупку нового оборудования.

— Третье командное и четвертое в одиночном! — радостно сообщил Калмык, с которым они встретились после объявления результатов в зале, где еще около часа закрывали программу народными плясками и песнями. — Подарили каждому по сертификату в «Спортмастер», как раз кроссы нормальные куплю. Пошли магнитики покупать?