Мальчик-менестрель - Арчибальд Кронин

— Понимаю, как вам скучно и тяжело, мисс. Мы сделаем вам некоторое послабление. Если отец Десмонд будет в четверг свободен, он сыграет с вами партию. А теперь бегите, приведите себя в порядок. Вы прямо взмокли.

Они проводили ее глазами до задней двери домика, а она, повернувшись, помахала им с порога.

— Я ничуть не лучше, — улыбнулся Десмонд. — Мокрый как мышь. Может быть, Патрик отвезет нас домой?

— Это бы меня вполне устроило, — ответил каноник, которому вовсе не улыбалось тащиться в гору до дома священника.

— Я позабочусь, чтобы в павильоне включили воду, — доверительно шепнул Десмонду Патрик, когда они уже шли к гаражу. — Тогда в четверг после игры вы хоть сможете помыться.

И преисполненные сознанием выполненного долга, довольные собой посетители были благополучно доставлены домой. А Клэр, следившая за ними из окна своей крошечной спальни, впервые за долгое время почувствовала себя счастливой.

Однако следующий четверг выдался дождливым, и официальный визит в «Маунт-Вернон» решено было отложить. Десмонд с каноником до полудня корпели над квартальным отчетом, выписывая в одну графу все расходы пресвитерии, а в другую — доходы от церковных пожертвований. Сальдо оказалось столь мизерным, что каноник сокрушенно покачал головой.

— Если бы не мадам, Десмонд, нам бы никогда не свести концы с концами. Только подумай, сколько она нам дает и сколько всего оплачивает. Чудесные восковые свечи, красивое облачение, цветы. А еще свет, отопление, даже ладан. А теперь еще и сказочная преграда, — сказал каноник и, помолчав, добавил: — Интересно, как она там сейчас?

И словно в ответ на его вопрос с дневной почтой пришло письмо из Швейцарии. Оно было адресовано Десмонду, который тут же прочел его вслух канонику.

Со времени моего приезда сюда я была чудовищно загружена, и вот все же улучила минутку, чтобы снять тяжесть со своей измученной души, а также сообщить Вам, что все нужные распоряжения относительно новой алтарной преграды уже сделаны. Вы можете передать добрейшему канонику, что я утвердила предложенный эскиз. Он прекрасен. Я также выбрала образцы мрамора, тоже очень красивого, и сеньор Морено, глава компании „Морено“, сообщил мне, что все эти бесценные вещи уже упакованы и не позднее чем через неделю будут отправлены прямо в Корк. Груз будут сопровождать четверо его лучших мастеров, которые проследят за доставкой, разгрузкой и установкой мрамора. Все это займет семь-десять дней, поэтому, быть может, добрейший каноник забронирует им номера в привокзальной гостинице. Попросите, чтобы Долан готовил им преимущественно блюда из макарон и риса — это их любимая еда.

Сейчас мое самое горячее желание — поскорее увидеть мой чудесный подарок установленным в моей чудесной церкви. Я мечтаю преклонить перед ним колена и получить причастие из ваших милых рук, мой дорогой Десмонд. И это станет великой радостью для меня — и духовной и, да-да, вполне мирской, — но чистой и светлой».

Десмонд покраснел и замолчал, бросив взгляд на каноника, который понимающе кивнул и пробормотал:

— Знаю, приятель, знаю. Если бы не ты, мне бы еще долго пришлось ждать…

Тогда Десмонд продолжил чтение:

«Но мы не должны забывать и о нашем добрейшем канонике, который очень скоро сможет праздновать победу над своим заклятым другом из Корка».

— Все понимает! Какая женщина! Какая женщина! — усмехнулся каноник, а Десмонд тем временем снова вернулся к чтению.

«Теперь о других, менее важных вещах. Я имела крайне неприятный разговор с майором Култером, бывшим директором Клэр, который помимо прочего отчитал меня так, будто это я опорочила доброе имя вверенного ему пансиона, пострадавшее из-за эскапад Клэр. А еще он представил мне целую пачку счетов, присланных в школу уже после отъезда Клэр. Моя дорогая племянница влезла в долги ради таких абсолютно не нужных вещей, как яркие платья, жемчужное ожерелье и белые перчатки. Мягко говоря, у нее нет самых общих представлений о приличиях, а также о ценности денег, тем более чужих. Очень надеюсь, вы с каноником проследите за ней и обеспечите невозможность ее контактов с прежними недостойными знакомыми, а также постараетесь сделать так, чтобы она и здесь не попала в беду».

Тут каноник не выдержал и сказал:

— Ну и ну. Разве мы этого не делаем и не стараемся, помимо прочего, чтобы она находилась в добром здравии?

Десмонд, не ответив, прочел конец письма.

«А теперь, дорогие друзья, хочу пожелать вам всего наилучшего и попрощаться. И сразу же сообщите мне о прибытии груза.

Искренне ваша,

Немного поколебавшись, Десмонд сложил письмо и сунул обратно в конверт. Он счел, что постскриптум, который он бегло просмотрел, не стоит читать вслух.

«Десмонд, я совсем перестала спать. Я, которая всю жизнь спала крепко и безмятежно, как ребенок, ворочаюсь в постели, не в силах заснуть, иногда несколько часов напролет, и во время бессонных ночей все лежу и думаю, думаю… о ком? Напиши мне поскорее, мой дорогой.

Оставив каноника подбивать итоги, Десмонд поднялся и пошел в церковь, чтобы преклонить колена перед дарохранительницей, где он всегда искал утешения и успокоения в трудной ситуации. Он молился о том, чтобы бессонница госпожи Донован сменилась живительным сном, а еще о том, чтобы их взаимная любовь оставалась в границах, предначертанных Церковью. В себе он не сомневался, но опасался за своего дорогого друга, за свою покровительницу, поскольку его очень встревожил постскриптум к письму. Мысленно он дал себе и, конечно же, Богу обещание, что в его ответе нежность будет сочетаться с должной осмотрительностью.

Тем временем в церкви потихоньку начали собираться дети из группы, которую он готовил к конфирмации, среди них малыши, что он причащал. Визит епископа был намечен только на конец сентября, то есть должен был состояться где-то через семь-десять дней после возвращения госпожи Донован, но Десмонд, мечтавший блеснуть своими учениками перед его преосвященством, решил начать подготовку пораньше. Проверив запас конфет в стеклянной банке в буфете в боковом приделе, Десмонд начал урок, который продолжался до полудня.

Солнце уже светило вовсю, и во время второго завтрака каноник заметил:

— Ты бы, приятель, сходил сегодня в «Вернон». Конец недели у нас будет напряженным. У меня церковный совет в четыре часа. По правде сказать, мне гораздо приятнее вздремнуть часок после обеда, чем тащиться в гору на обратном пути. Так что ты уж сходи без меня, проверь, как там дела, а заодно и немного поиграешь.

И Десмонд послушно отправился в «Маунт-Вернон», где появился в третьем часу дня.

Клэр он нашел на корте. На сей раз она была в короткой белой юбочке и обтягивающей майке.

— Я рада, что вы пришли, отец Десмонд, — радостно приветствовала она его. — Мне было так одиноко вчера. Патрик уже отнес в павильон ваше обмундирование, а еще любезно снабдил нас новыми мячиками. Так что идите скорей переодеваться.

Десмонд вошел в павильон. Как и было обещано, вещи — выстиранные и выглаженные — уже лежали там и словно ждали его: белые фланелевые спортивные брюки и майка, белый пуловер и теннисные туфли. Десмонд переоделся буквально за пять минут и вышел совершенно преображенный.

— А вы классно выглядите! — Темные глаза Клэр округлились от удивления. — Точно на Уимблдоне.

— Чего нельзя сказать о моей игре.

— Ну, это мы еще посмотрим. А теперь давайте начнем. Самое главное — научить вас верхней подаче. Никаких подач снизу, что любит делать во время игры моя тетушка.

Урок начался. Десмонд оказался способным учеником. Он чувствовал себя легко и свободно в одежде, не стесняющей движений, и Клэр вскоре сочла, что можно сыграть сет. Ее подачи были резкими, беспощадными, но Десмонд быстро приспособился и научился отбивать мяч. Он стал подавать более уверенно и даже испытал неведомое ему доселе удовольствие, возникающее, когда новенький мяч попадает в центр первоклассной ракетки.

Клэр выиграла первые шесть геймов с перевесом в один гейм и следующие шесть — с перевесом в два гейма. Во время третьего сета появился Патрик, который принес поднос с холодным лимонадом и стаканами. Все это он поставил на стол на открытой веранде павильона.

— Патрик, вы очень добры, — произнес Десмонд. — Пожалуйста, поблагодарите от моего имени Бриджит за то, что так замечательно привела в порядок мои вещи. И большое спасибо за новые мячи.

— Для нас одно удовольствие видеть, как хорошо выглядит ваше преподобие. Вы были таким бледным и замученным до отъезда мадам, что больно было смотреть. Да и племянницу ее словно подменили.