Сталь и пепел. Русский прорыв - Вадим Львов

Такая вот «принудительная колонизация». Оставшиеся, десятая часть спецпереселенцев, были интересным материалом. Получив совершенно неожиданно второй шанс выбиться «в люди», они вцепились в этот шанс бульдожьей хваткой. Работали сутками, затем пытались открыть собственное дело, снова прорваться наверх. Некоторые прорывались. Один полковник-гаишник, погоревший на оформлении угнанных тачек, отработав год вальщиком леса, неожиданно вспомнил, что окончил автодорожный техникум. Через год он уже был главным механиком лесхоза, а еще через три – заместителем директора по техническим вопросам крупной лесопромышленной компании.

Хозяин кафе «Бриз», где работала Лиза, Олег Варин, коренастый седовласый мужик, принадлежал к той же редкой бульдожьей породе «бывших», пробивающихся наверх, несмотря на удары судьбы. Когда-то Варин носил мундир милицейского полковника и трудился не покладая рук в ОБЭП Кировского УВД города Санкт-Петербурга. Наработал полковник, таким образом, на четвертак с конфискацией и, поменяв мундир на робу, убыл в славный Хабаровский край навстречу новой жизни…

Ему повезло – Варин попал в первую волну спецпереселенцев и урвал свой кусок. Отработав три года в тайге, на промысле грибов и ягод, он открыл кафе. Денег скопил, буквально перебиваясь на хлебе и воде, но кафе «Бриз» тут же стало лучшим в округе. Как-никак Варин по питерским кабакам походил изрядно и попытался сделать «Бриз» приличным местом, несмотря на глушь.

Тогда же Варин встретил Лизу Корзун, бывшую работницу псковской таможни, попавшуюся на взятках вместе со всем отделом. К моменту встречи с Вариным Лиза работала на ферме, убирала навоз за коровами и свиньями местного олигарха Угольникова. Как бывший мент разглядел красавицу в чумазой замухрышке, одному Богу известно. Но через неделю после их первой встречи Лиза уже работала администратором в его кафе.

Ну и спала с ним, конечно. Законная супруга Варина, едва узнав о сроке и пожизненной ссылке, тут же разорвала с ним все отношения и запретила общаться с детьми.

Артему Лиза тоже запала в душу. Крепко запала. А пластуны – не те люди, чтобы откладывать дела на потом, если можно их сделать сейчас.

– Ты во сколько заканчиваешь, Лиза? Я тебя встречу, – утвердительно сказал Артем, заранее понимая, что девушка начнет артачиться.

– Нет, что вы, господин майор, – громко запротестовала Лиза и отрицательно покачала головой, тогда как в васильковых глазах прыгали дикие, озорные чертики… Мол, рискни, майор…

Пшеничный рискнул. Навел кое-какие справки о месте, где она работает, с кем живет, и через неделю подкатил на своем праворуком дизельном рыдване ISUZU BIGHORN. Этот внедорожник он купил здесь, на Дальнем Востоке, взял старичка, эксплуатировал его нещадно, в надежде добить раньше, чем его отзовут обратно, на Северный Кавказ.

Открыл дверь, в руках букет роз, купленных в Хабаровске, подвалил к Лизе, взял за локоток и сказал:

– Прыгай в машину. Вещи собирать не надо, я тебе новые куплю.

– А-а-а-а-а работа? – от удивления стала заикаться Лиза. – Жить на что буду?

– Не боись, все схвачено – будешь у нас работать. На территории части – вольнонаемной. Я уже все обкашлял…

Так в его холостяцком жилом блоке появилась королева. Жизнь потекла в другом ритме, но Артем чувствовал, что опрокинутый им Варин, у которого он отбил девушку, это дело так не оставит.

Встретили они Варина спустя четыре месяца после того, как Лиза стала жить у него. На выезде из Князь-Волконского джипу Пшеничного перегородили дорогу два «сотых» «Круизера». На дорогу вышло шесть человек. Депутат Угольников и пятеро подручных. Варина, естественно, не было. За него вписался колхозный олигарх.

– Майор, ты нехорошо поступил. Так дела не делают. Ладно Варин – тварь бессловесная, но Лиза и у меня работала. Ты ее просто забрал, мне Варин за нее денег должен. Две штуки баксов.

– Ты че, бродяга? – Уступать Пшеничный не собирался. – Куда лезешь, болезный? Не твое собачье дело, кто с кем живет! Ты меня понял?

– Это тебе так кажется, майор, – злобно оскалился Угольников. – Интересно, что скажет прокуратура, узнав о похищении человека военнослужащим? Вот… – Угольников помахал какой-то бумажкой. – Это заявление о похищении. Она хоть и ссыльная, а права у нее тоже есть. Прикинь, майор, что тебе твое начальство скажет. Ведь проверка прискочит – всю бригаду раком поставят… И никто не обратит внимание, что это заявление – полная лажа. Пока разбираться будут… Да и зачем она тебе, чего карьеру ломать?

Здесь Угольников как в воду глядел. Едва Лизавета стала с ним жить, майора тут же вызвали в отдел контрразведки бригады. Бригадный особист, майор Игорь Панкратьев, хоть и был свой в доску парень, тоже из «кавказцев», не раз ходивших с терскими пластунами «за речку», но службу свою знал туго:

– Ты, Артем, на фиг сюда, в бригаду, ссыльную приволок? Гостиниц мало?

Пшеничный набычился и веско ответил:

– Тебе что? Есть что-то конкретное, предъявляй! А так, чего лясы точить?

– Артем, если контрразведка тебе что-то предъявит, ты же сам понимаешь, разговор в другом месте будет…

– Ну, раз нечего, тогда я пойду… Ага…

Пшеничный сплюнул на обочину и сделал шаг в сторону перекрывших дорогу крепышей.

– Не дури, майор! Она того не стоит, – миролюбиво попросил Угольников. Мужик он здоровый и не из трусливых. Стоит на ногах крепко, с одного удара не сшибешь.

Еще один шаг, еще полшага, и вот уже вся кодла – на расстоянии вытянутой руки. Где-нибудь на Юге Руси или в Центре никто не посмел бы «забить стрелку» армейскому офицеру и угрожать. Но здесь, на восточной окраине Руси, закон – тайга, прокурор – медведь, и люди соответствующие.

Хрясь! Угольников прервал речь, запрокинул голову и стал валиться на руки своих шестерок. Что-то взорвалось в боку, здорово пнули… Больно как, сука!!!

Руку в карман, блеснула остро отточенная сталь, «последний рубеж обороны» – немецкий складной нож, отличный «золингеновский». Секущий удар по ляжке ближайшему бычку в спортивном костюме: попрыгай на одной ножке, урод.

Тут Артем пропустил прямой удар в переносицу – аж искры из глаз. Отмахнулся ножом вслепую, зацепил что-то мягкое. Противник взвизгнул.

Клубок человеческих тел, катающийся по проселочной дороге, удалось расцепить только прибывшему милицейскому патрулю. Местные, унося на руках Угольникова, попрыгали в «крузаки» и дали газу, Пшеничный, сильно помятый в драке, был препровожден в околоток.

– Повезло тебе, майор, – сочувственно сказал сержант. – Темно было, а то точно бы насмерть затоптали. Это ты лихо от фар в сторону отпрыгнул.

Ответить Артем не успел. Входная дверь распахнулась, и в околоток протиснулся огромный, медведеобразный мужичара с копной рыжеватых волос и в серой милицейской форме.