Рекламный трюк - Мушинский Олег

Лысина практически одержала победу, только над ушами еще торчали короткие пучки седых волос. Усталые глаза едва скользнули по собеседнику.

– Мы с вами никогда не встречались, – сказал Строганов.

– Совершенно верно, – подтвердил Антон. – И я предлагаю как можно скорее исправить это упущение.

Строганов едва заметно усмехнулся.

– Я не считаю, что незнакомство с вами для меня такая уж большая потеря.

– Зато знакомство со мной может обернуться для вас крупной прибылью.

Лицо Строганова чуть сместилось, словно он изучал что-то за пределами экрана.

– Я – старый одинокий человек, – спокойно сказал он. – Мне не многое нужно, и это немногое у меня уже есть. Сожалею, что не смогу быть вам полезным.

Экран погас. Нанокомпьютер Антона легко разгадал несложный криптокод и вычислил зашифрованный личный номер звонившего, но попытка связаться по нему успехом не увенчалась. Над столиком повисла такая тишина, что было слышно, как тихонько гудит очиститель воздуха над входным шлюзом. Антон решил было, что вот теперь уже можно впадать в панику, но настроение оказалось совершенно не подходящим.

Великий Маммона! Они каждую секунду рискуют жизнью, а у этого кретина, видите ли, уже все есть! У всех все есть. У Строганова – его малость, у олигархов – власть над миром, а у Антона – совершенно не нужные ему проблемы в умопомрачительном изобилии. Да ему по уровню не положено бегать по помойкам и питаться в дешевых забегаловках! Все есть, говоришь? Так отберем.

– Демократия, – вздохнул дядя Ваня. – Имеет право на собственное мнение. Ну что, доедаем и валим отсюда.

– Демократия, говоришь? – скорее прошипел, чем сказал Антон. – Ладно, будет вам свобода.

Свобода… Свобода – это высокий уровень. Это золотая кредитная карточка. Это богатство, сервис и неограниченный кредит. Это отсутствие уровневого барьера между ним и Еленой, наконец! Вчера этот Денис Викторович говорил так убедительно, но он ошибался. Сейчас Антон это понял с кристальной ясностью. Свобода – это не абстрактная мечта человечества. Это вполне конкретные блага. У каждого свои, потому как свобода выбора. А вот о чем верно толковал Денис Викторович, так это о том, какую безграничную ненависть испытывает человек к тому, кто встанет между ним и его свободой. Сейчас эту ненависть Антон ощущал каждой клеточкой своего тела.

– Дядя Ваня, – тихо позвал он. – Ты лучше ориентируешься в маленьких поселениях.

Где можно купить оружие?

– Оружие? – удивленно переспросил тот.

Елена с тревогой заглянула Антону в лицо. Оно было застывшим, словно еще одна маска. Дядя Ваня огляделся по сторонам. Посетителей, кроме них, в кафе не было, а единственная официантка с головой погрузилась в изучение анимированного журнала.

– Ну, у меня есть шокер, – тихонько сообщил дядя Ваня. – После того митинга обзавелся. Ты же еще сам предлагал.

Антон с сомнением покачал головой.

– Одним шокером мы вряд ли обойдемся. Нужно что-то поосновательнее.

– Пистолет? – уточнил дядя Ваня. – Ты чего, банк грабить собрался?

– Нет. Хочу с нашим несговорчивым другом еще раз потолковать. Лично.

– Это же незаконно! – шепотом воскликнула Елена.

– Мы вообще сейчас живем незаконно, – решительно заявил Антон.

Дядя Ваня, видя его настрой, мягко напомнил:

– Сейчас нас ищет только полиция Понимания, да и то по ошибке. А когда этот Строганов донесет, что мы угрожали ему оружием, это вызовет интерес и у полиции Правосудия. К тому же, как мне помнится, на преступление, совершенное не с целью прямой наживы, не распространяются смягчающие вину обстоятельства. Я – против.

– Да, Антон, – поддержала его Елена. – У нас и без того достаточно проблем.

– Маммона вас всех забери! – рявкнул в ответ Антон. – У этого человека, быть может, ключ к решению всех наших проблем. Какое нам дело до того, сколько их будет, если мы уйдем разом ото всех?!

– А если не уйдем? – спокойно спросил дядя Ваня, на которого эта вспышка не произвела никакого впечатления.

– Больше одного раза нас все равно убить не смогут, – ответил Антон. – И, потом, с чего ты взял, что он вообще на нас донесет?

– А почему бы и нет? – пожал плечами дядя Ваня. – Ладно, допустим. Но как мы до него доберемся?

– Подключим Георгия. Союз так союз.

Дядя Ваня подозрительно посмотрел на Антона. Елена вздохнула.

– Нас всех убьют, – тихо сказала она. – Точно убьют.

Дядя Ваня забрал всю имевшуюся наличность, оставшуюся после оплаты счета, и отсутствовал часа три. Возвращение к привычной торгово-переговорной деятельности явно пошло ему на пользу. Он посвежел, взбодрился, в глазах появился погасший было огонь веры в себя. Улучив момент, когда рядом никого не наблюдалось, дядя Ваня тайком продемонстрировал старинный пистолет.

– Помнит Великую войну, – признал он. – Но в рабочем состоянии. Держи, грабитель.

– Спасибо, – кивнул Антон, забирая оружие. – Заряжен?

– Нет. Вот, – дядя Ваня вытащил из кармана маленький патрон. – Все, что удалось выторговать. Мне и так пистолет с большой скидкой отдали, так что не обессудь.

Антон с сомнением осмотрел боеприпас.

– Даже сейчас батареи больше.

– Он однозарядный, – пояснил дядя Ваня. – Тогда только такие и делали, и напихивали их в оружие целую кучу. Я скачал инструкцию, как это делать – ничего сложного.

– Посмотрим. Хотя, всего один…

– Этот Строганов тоже один, – напомнил дядя Ваня. – К тому же, ты же вроде пугать его собрался, а не убивать. Лучше расскажи, что Георгий ответил?

Предводитель Непонимающих долго спорил, но в итоге согласился задействовать свой сберегаемый на крайний случай ресурс в отделе военного контроля. Военные традиционно наплевательски относились к правам и свободам граждан, и бесцеремонно фиксировали не только эфирные сообщения, но и вообще любой факт активности персонального нанокомпьютера служащих, контролируя, кто, где и чем занимается в рабочее время. Ресурс согласился следить за Строгановым до следующего утра и пересылать по защищенному каналу его текущие координаты.

Георгий благословил операцию и пообещал лично спустить с Антона шкуру, если тот провалит дело. Антон обещал не подкачать.

Для этого, правда, требовалось пойти на еще одну авантюру. Потому, не взирая на увещевания Елены, первым делом Антон отправился в местный храм. Золотой телец взирал с пьедестала сурово и неодобрительно, но никому из жрецов не пришло в голову прервать молитву незарегистрированного прихожанина неуместным любопытством. Антон счел это добрым знаком.

Искренняя молитва укрепила дух и разум. Сомнения рассеялись, как утренний сон.

Безумный план перестал казаться таковым. Словно наяву, перед ним возник золотой престол, и голос свыше повелел идти вперед. Антон склонился в глубоком поклоне.

Он верил. Верил, что, несмотря на выпавшие испытания, ему воздастся. На выходе из храма Антон поймал себя на том, что насвистывает бодрую, не облагаемую авторскими отчислениями, мелодию. Потребовалось серьезное усилие воли, чтобы приглушить рвущееся наружу нетерпение. Даже с высшим покровительством не следовало оплошать на земле.

Выступили, когда начало темнеть. Перед мостом через пролив, как и предупреждала девица из гостиницы, располагался армейский блокпост. В небе неспешно вращалась алая голографическая надпись: "Стой! Проезд строго по пропускам". Тяжелые бронещиты были развернуты на запад. Под одним из них дремал, сидя на ящике, солдат с оружием в руках. Еще двое скучали неподалеку.

Антон повел Елену и дядю Ваню дальше вдоль берега. Серо-фиолетовые волны лениво колыхались в лучах заходящего солнца. Вдали черной полосой виднелся противоположный берег, где, согласно последним данным, находился Строганов.

Остановились, когда мост пропал из виду, растаяв в сумерках наступающего вечера.

– Примерно здесь, – сказал Антон, сверившись с картой.

– Что здесь? – удивленно переспросил дядя Ваня, оглядываясь по сторонам.

– Здесь мы переправимся через пролив, – пояснил Антон.

– Ты с ума сошел? – заботливо поинтересовался дядя Ваня. – Здесь же повсюду контроль. Зафиксируют работающий двигатель, и вдарят ракетой.

– Не зафиксируют.

– Планер? – восхищенно вздохнула Елена. – Ты гений, Антон.

– Планер тоже могут засечь, – проворчал дядя Ваня.

– Могут, – признал Антон. – Поэтому планера тоже не будет. Иди-ка сюда.

Они спустились к булькающей жиже. Опасливо поглядывая на пролив, натянули и наглухо застегнули капюшоны, полностью отгораживаясь от внешнего мира: мало ли что может надуть ветром из этой нестабильной субстанции. Осмотрелись. Вдоль берега криво и неравномерно выстроились покосившиеся большущие деревянные щиты, тусклыми красными буквами извещавшие общественность, что берег заминирован. Дядя Ваня, едва разобравший предупреждение в приглушенном свете фонарика, моментально посерел.