Рекламный трюк - Мушинский Олег

Антон пожал плечами и покачал головой.

– Полагаю, это могло иметь какой-то смысл до войны, но сейчас – вряд ли. История, если можно так выразиться, ушла в историю. Так какой смысл обманывать тех, кому абсолютно все равно?

– Хороший вопрос! – довольно воскликнул Денис Викторович. – И, полагаю, у меня на него есть ответ: чтобы сохранить статус-кво. Людям с детства внушают, что история завершилась и остановилась. Больше не за что бороться, нечего искать – делай деньги и наслаждайся жизнью. Человек живет только настоящим. Плывет себе по течению, не задумываясь, кто и куда проложил этот путь.

– Если путь завершен, то никто никуда не уплывет, – практично заметил дядя Ваня, обильно поливая соусом синтетическое мясо.

– Именно, – тотчас согласился с ним Денис Викторович. – Изо дня в день одна и та же гонка по кругу. Самым шустрым бегунам – золотой ошейник, поплоше – серебряный, а отстающим – железный, с шипами.

– По результатам и награда, – отозвался Антон цитатой из Откровения. – Хотя ваша трактовка современной действительности сильно отличается от официальной.

– Демократия предусматривает свободу выбора, – с улыбкой напомнил Денис Викторович. – Вот я и пользуюсь правами, дарованными мне самим Маммоной. Надо заметить, он куда щедрее, чем хранители его заветов.

– Насколько я помню историю, неправильное трактование понятия свободы многих доводило до беды, – уточнил Антон.

Денис Викторович широко улыбнулся, демонстрируя идеально белые ровные зубы.

– Путь к свободе вообще тернист. Тем не менее, если мы обратимся непосредственно к Откровению, то не найдем там каких-либо ограничений. Можете убедиться.

Он встал, подошел к шкафу и достал бумажное издание Откровения в роскошном золотом переплете. Елена с интересом полистала фолиант, задерживаясь на красочных анимированных иллюстрациях. Вскочивший дядя Ваня нетерпеливо заглядывал ей через плечо.

– Закладка номер четырнадцать, – подсказал Денис Викторович. – Антон, вам совсем не интересно?

– Почему же, – возразил тот. – Просто я знаю Откровение почти наизусть. Маммона действительно провозгласил полную свободу, и установил демократию как ее зримое воплощение.

– Именно так! – довольно подхватил Денис Викторович. – Кстати, а что такое демократия?

Его собеседники недоуменно переглянулись. Вроде взрослый человек, а такие детские вопросы задает. Что такое небо? Что такое солнце? Что такое демократия?

Это же все понимают, поэтому никто не спрашивает.

– Вам никто не говорил, что задавание провокационных вопросов – уголовное преступление? – предупреждающе уточнил Антон.

– Ну, насколько я наспрашивал, столько не живут, – Денис Викторович сделал паузу, чтобы положить себе еще салата, а затем продолжил. – Теперь могу себе позволить и свободу слова, а потому отвечу на свой собственный вопрос. Демократия считается самой свободной формой правления, пусть и не лишенной определенных недостатков. Если взглянуть на это с другой стороны, как, например, великий мыслитель древности Аристотель, так он называл демократию одной из трех худших форм правления, наряду с тиранией и олигархией. По описанию другого философа, Платона, демократия вообще не сильно отличается от анархии. И приводит, прошу заметить, к сходным результатам: уставший от хаоса человек пойдет за любым тираном, лишь бы тот обещал ему стабильность в изменчивом мире. Дальнейшее вы знаете из школьного курса любви к правительству. Обещанный порядок оборачивается всеобщим рабством, плюс разные ужасы по вкусу верховного рабовладельца. Социум, как теперь говорят, встает в позу непримиримой гражданской позиции, и возвращается к демократии.

– Значит, демократия все-таки лучше прочих, – отметил Антон.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул Денис Викторович. – Демократия – это даже не столько форма правления. Демократия – прежде всего свобода. Свобода быть самим собой, думать и говорить, что пожелаешь. Стремление человека к свободе столь велико, что его невозможно уничтожить. Попытки, разумеется, предпринимались, и неоднократно, но все заканчивались тем, что возмущенный народ отрывал таким горе-экспериментаторам головы. Иногда в самом буквальном смысле этого слова.

– И правильно делал, – заключил Антон, которому этот разговор нравился все меньше, пусть он и не противоречил букве Откровения.

– Опять соглашусь с вами, – улыбнулся Денис Викторович. – Нечего покушаться на святое. Современная демократия, разумеется, самая совершенная форма правления, но кто правит?

Над столом повисла пауза.

– Я понимаю ваше замешательство, – мягко заметил Денис Викторович. – Демократия, как записано в Откровении, это верховенство закона и воли народа, но ни то, ни другое не слишком-то котируется наверху. Интересно, правда? Одна и та же группа олигархов пишет закон, направляет плывущий по течению социум и выдвигает себя на власть… Заметьте, у нас практически каждый год проводятся какие-то выборы, но во власти одни и те же лица.

– Ну, они же праведники, – смущенно пояснила Елена. – Вот за них все и голосуют.

– Именно так. Мировым государством правят тринадцать олигархов, которые, в отличие от своих коллег не ограбили свой народ, а нажили свои богатства честным путем. Поправьте меня, Антон, если я ошибаюсь, но именно за это им и было даровано счастье первыми услышать Откровение?

– Да, – хмуро кивнул Антон, размешивая в чае подсластитель. – Все тринадцать одновременно услышали глас божий, который поведал каждому одну заповедь и соответствующую ей главу Откровения. Собравшись вместе, они сложили полученные знания и открыли истину.

– С чем я их и поздравляю, – несколько ехидно заметил Денис Викторович. – А что им было даровано кроме Откровения?

Антон удивленно посмотрел на него.

– Им было даровано Откровение. Что может быть ценнее?

– Другими словами, ничего. Власть над миром они взяли сами, используя, прошу заметить, для обретения оной текст Откровения. Разумеется, я не хочу сказать, что они сами его сочинили.

– Уже сама мысль об этом является кощунством, – строго заметил Антон.

– Мы не будем святотатствовать, и отбросим эту глупую мыслишку в небытие, – заверил его Денис Викторович. – Совершенно очевидно, что Откровение есть слово божье, изложенное именно так, как изрек его Великий Маммона. Вы со мной согласны, Антон?

– С последней формулировкой – целиком и полностью, – кивнул тот.

– Замечательно, – просиял Денис Викторович. – В Откровении, чья истинность не может быть подвергнута ни малейшему сомнению, прямо сказано, что безгрешен один Маммона. Так, позвольте спросить, откуда еще целых тринадцать праведников? Или целая армия жрецов, которая толкует Откровение то так, то эдак, в угоду сиюминутной экономической конъюнктуре? Не паразитируют ли они на слове божьем?

– И какого ответа вы ждете на такой вопрос? – с подозрением уточнил Антон.

– Никакого, – восторженно ответил Денис Викторович. – С вашей стороны было бы очень не разумно отвечать. Либо Маммону прогневаете, либо его жрецов. Все, что я предлагаю, это задуматься при случае, а конкретно сейчас не забывать про десерт.

Вот это красное желе просто восхитительно на вкус.

Башня управления конгломератом, 43-й надземный этаж, кабинет Управляющего конгломератом.

– Сколько его слушаю, не перестаю восхищаться, – отметил Пал Палыч, когда они дослушали запись. – Вот ведь жук. Даже обидно, что такой мозг зря пропадает.

– Не зря, – спокойно возразил хозяин кабинета. – Он не дает нам расслабляться.

Рано почивать на лаврах, Павел Павлович. И всегда будет рано. Власть…Думаете, борьба за власть заканчивается в тот момент, когда вы надеваете корону и все вокруг падают на колени? Нет, Павел Павлович. В тот момент настоящая борьба за власть только начинается…

– Понимаю, Дмитрий Борисович. Историку, как я понимаю, его пропаганда опять сойдет с рук?

– Да. А то, смотрю, охраннички наши уже в открытую деньги брать стали. Вот с этих спросите по всей строгости, Павел Павлович. Чтобы другие не расслаблялись.

Глава 10

"Не гоняйтесь за химерой, предпочтя ее получению Гарантированной прибыли"

Откровение Маммоны, десятая заповедь стяжателя

Утро семнадцатого сентября выдалось промозглым и хмурым. "Кронштадтская молния" переправила не выспавшуюся и подавленную троицу с острова на континент.

Одиннадцать минут действительно волнительного полета в непосредственной близости от хищно чавкающих серо-зелено-фиолетовых волн, и они уже на пепельно-сером берегу неподалеку от Репино. Небольшой информационный стенд считал этот покрытый песком и гниющими отбросами участок земной поверхности пляжем с гордым названием Чудный. Антону окружающая действительность больше напоминала свалку химических отходов. Впрочем, на то она и демократия, чтобы каждый мог свободно выражать свою точку зрения. С другой стороны, не каждое мнение разрешалось иметь безнаказанно, но это уже не демократия. Это что-то другое, и это другое Антону все больше и больше не нравилось.