Возвращение бумеранга - Сергей Буренин

Относительно операции будем посылать вам регулярные уведомления в течение последних суток перед ее осуществлением. Подтверждение операции получите в радиограмме под номером 777… О ходе подготовки к полету вы узнаете в 14.30. В передаче из Лондона на немецком языке слушайте на всех волнах «Восьмой славянский танец» Дворжака. О старте самолетов вы узнаете в 18.30 из передачи на чешском языке, сигналом будет фраза: «Будьте терпеливы — день расплаты наступит». О приближении самолетов к цели узнаете, услышав сигнал воздушной тревоги в Пльзени. Дается ли он сиренами? Чешское радио в 18.30 слушайте постоянно на случай, если пропустите предыдущее уведомление. В случае переноса полета последовательность передач будет повторена полностью.

Он устало вытер лицо рукой.

— Ведь передали же им, что налет лучше всего производить в ночь с воскресенья на понедельник, когда там меньше всего рабочих, — хлопнул он по столу рукой. — Такими акциями они только подорвут свой авторитет. На них будут смотреть так же, как и на немцев.

— Им на это плевать, — мрачно сказал Карел Чурда, парашютист из группы Опалки, который только недавно появился на квартире у Гладены. — Им лишь бы англичанам угодить.

— Что значит плевать? — взорвался Бартош. — Они собираются освобождать народ, который сами же и подвергают лишнему риску! И что толку от так проведенной акции англичанам? Народ и так уже постоянно оглядывается на Москву.

— Ладно, не надо их так осуждать, — попробовал оправдать командование Опалка. — Возможно, в выходные синоптики дали плохой прогноз. Мы просто не знаем всех нюансов.

— Заводы «Шкоды» работают на немцев с 39-го года, — напомнил Бартош. — Если они поработают еще лишнюю неделю, большого вреда не будет. Я уже говорил, что они сами выдумали ситуацию в Чехии, которую и выдают за правду. А о том, что здесь происходит в действительности, они и слышать не хотят. Перед отправкой перед нами выступал Бенеш и заверял, что к концу лета война закончится. Ты это здесь чувствуешь? Да, там я еще верил в его слова, думая, что английские бомбардировщики уже сравняли с землей пол-Германии. А что происходит на самом деле? Немцы летают бомбить Англию, а в Бельгию и Францию выводят войска на отдых! Говорят, что Бельгия и Франция переполнены английскими парашютистами! Я подозреваю, что они там сидят не в лучшем положении, чем мы. Выброшены и предоставлены сами себе!

— Брось, — махнул рукой Опалка, — словами ничего не изменишь. Надо думать, как выполнить задание. Думаю, Карел тоже поедет с нами. Давай еще раз распределим роли.

Прага, 21 апреля 1942 года

День уже клонился к концу, низкое солнце золотило воды Влтавы. По набережной прогуливались два мужчины. Одному было уже за сорок, второй был намного младше, но на родственников они никак не походили.

— Мы готовы, — говорил Габчик, — то, что мы сейчас продумываем какие-то детали, значения не имеет. Во время выполнения акции возникнет сотня неожиданностей, которые, в принципе, нельзя предусмотреть. Мы ждем только сигнала.

— Вот об этом я и хотел с вами поговорить, — кивнул Индра, — От этого плана придется отказаться, и надо начать разрабатывать другой.

— Почему?! — воскликнул Габчик. — Ведь все готово, все продумано, план вполне реальный.

— По простой причине, — вздохнул Индра. — Выпал главный элемент этого плана: машиниста, о котором я вам говорил, перевели на другую линию. Новая паровозная команда никак не связана с Сопротивлением. Пытаться привлечь их на нашу сторону рискованно. К тому же, на это потребуется время.

— Да, удар ниже пояса, — покачал головой Габчик. Он выбросил одну сигарету и сразу же закурил вторую, — А все, казалось, так хорошо сходится. Теперь остается одно: устроить нападение на дороге между Паненске-Бржежаны и Градом. Придется начинать все сначала. Мы уже перед этим просматривали весь этот маршрут. В пригороде это осуществить очень сложно: Гейдрих несется там с очень большой скоростью. Надо искать место в городе.

— А если попробовать остановить его на середине пути? — предложил Индра.

— Как? — грустно усмехнулся Габчик. — Машиниста там у нас не будет. Поднять руку?

— А если натянуть через дорогу трос? — предложил Индра. — Машина с разгону врежется в него и остановится. Толчок от резкой остановки, полная неожиданность ситуации: у вас будут все преимущества. Расстреливаете машину и уходите. Там повсюду есть проселочные дороги, на одной из них вас будет ждать машина. Сразу же вывезем вас куда-нибудь подальше.

— Вы думаете, трос такое выдержит? — недоверчиво спросил Йозеф.

— А почему нет? — удивился Индра. — Даже если он лопнет, машина почувствует удар, шофер рефлекторно нажмет на тормоза и попробует понять, что произошло. Для вас это неожиданностью не будет, поэтому вам вполне должно хватить этих секунд. Надо только найти место, где можно натянуть трос и где существуют хорошие пути отхода. Полагаю, этот план вполне можно осуществить.

— Об этом надо подумать, — все еще неуверенно сказал Габчик, — Каков бы не был наш следующий план, нам надо попробовать выяснить, когда Гейдрих едет с машиной сопровождения, а когда один. Этот вопрос существенен и для этого плана.

— Согласен, — оживился Индра, — я об этом уже подумал. Один из моих бывших учеников, я ведь до войны преподавал в школе, работает в Граде. Работает каким-то рабочим: у него всегда были золотые руки. С одной стороны личность неприметная, с другой — его там все знают и хорошо к нему относятся. Кому-то что-то починил, кому-то помог с чем-то еще. В общем, я его попрошу, чтобы он каждый день отмечал время приезда и отъезда Гейдриха, а также с сопровождением он был, или без него. По этим данным попробуем определить, когда он едет без сопровождения. И если мы остановимся на плане с тросом, то нам обязательно надо будет знать точное время выезда Гейдриха. Нельзя же весь день держать трос натянутым поперек дороги.

— Вы попросите вашего ученика собирать эти сведения, а мы подумаем о том, как осуществить нападение, — согласился Габчик, — сведения о Гейдрихе в любом случае лишними не будут. Они нам пригодятся, даже если мы решим напасть на машину Гейдриха в городе. А где мы достанем такой трос? Этого, пожалуй, в магазине не купишь.

— Это я тоже возьму на себя, — пообещал Индра, — многие подпольщики работают на заводах. Там такие вещи должны быть.

— Ладно, задача ясна, — вздохнул Габчик, — попробуем рассмотреть этот вариант. Кстати говоря, а что вы преподавали?

— Химию, — улыбнулся Индра. — Сейчас эти знания иногда очень помогают. Вы просили Лондон отменить вашу акцию?

— Просил, но никакого ответа не получил, — ответил Габчик, — Я не думаю, что они ее отменят: там, в Лондоне, ей придавали очень большое значение.

— Я попробую послать подобную радиограмму от своего имени, — нахмурился Индра, — Эта акция может нанести подполью такой удар, от которого оно еще долго не сможет придти в себя, и даже приток новых членов не восполнит убытки.

— Я выполняю приказ, — пожал плечами Габчик, — приказы не обсуждаются в любой армии. Это ее характерная черта.

— Поэтому я и обращаюсь к лондонскому руководству, а не к вам, — кивнул Индра, — В принципе, я тоже солдат, но я чувствую ответственность за судьбы людей, которые доверились мне. Должны же быть еще и какие-то моральные нормы. В ближайшие дни я свяжусь с объединенным комитетом Сопротивления. Есть у нас такой орган, который предназначен скоординировать действия всех групп движения Сопротивления. Туда входят и коммунисты, и стихийные группы, и, самой собой, мы. Посмотрим как они отнесутся к этой затее. Если они согласятся с моей точкой зрения, то дадим радиограмму и от их имени.

Прага, 22 апреля 1942 года

Пан Шафаржик закончил свой рабочий день, тщательно умылся и вышел из Града на площадь. Весенний день клонился к концу, но солнце еще стояло высоко и не прекратило припекать. Пан Шафаржик медленным шагом, подставляя лицо ласковым лучам солнца, направился к остановке трамвая. Внезапно, краем глаза, он заметил в толпе фигуру, которая ему показалась знакомой. Он пригляделся повнимательней и узнал в прохожем своего бывшего школьного учителя пана Зленку. Тот тоже прищурившись смотрел на него.

— А вы, ведь, кажется, у меня учились, — сказал пан Зленка, сделав несколько шагов в сторону Шафаржика.

— Правильно, пан учитель, в пятой школе, в Либоце, — улыбнулся Шафаржек.

— Ну, и как живете? — поинтересовался Зленка.

— Понемножку, — пожал плечами Шафаржик. — Вот выучился на столяра. Работаю сейчас в Граде.

— И что же вы там делаете?

— Чиню мебель, двери, окна, все что придется, — признался Шафаржик, — работа не очень интересная, зато немцы хорошо платят.

— Послушайте, пан Шафаржик, честно говоря, я ведь именно вас здесь и поджидал, — признался Зленка, — пойдемте-ка вон в тот пивной бар, у меня есть к вам серьезный разговор.