Ангел для грешника - Екатерина Янова

Мила.

Не помню точно, как мы покидали парк. В себя я пришла уже в машине. В память врезался только взволнованный взгляд Глеба. Он что-то спрашивал, пытался успокоить, но это не помогало. Эмоции переполняли, нервная дрожь не отпускала. Мне хотелось поежиться от колких эмоций и одновременно покружиться, расставив руки в стороны.

Я заговорила именно так, как и предсказывал доктор, просто не смогла молчать. Эмоции захлестнули настолько, что им нужен был выход. Выход в словах. Мне было настолько хорошо, что потребность поделиться этим искрящимся счастьем пересилило все внутренние барьеры. На самом деле у меня уже несколько дней язык покалывало от желания сказать о своих чувствах. Каждый раз, когда Глеб касался меня, начинал целовать, ласкать, говорить нежные слова, хотелось ответить, но что-то мешало. И только на высоте, когда мы летели в небеса, взявшись за руки, я, кажется, обрела свободу от внутренних оков. Почувствовала себя удивительно легкой, окрыленной. Было потрясающе!

Только приземлившись, внутренние противоречия набросились на меня вновь, душу сковало ледяными тисками. Чужие любопытные взгляды, посторонние звуки. Все это обрушились с утроенной силой, вновь прибивая к земле.

Похоже, Глеб почувствовал все это, он вообще все чувствовал. Часто нам не нужен был ни планшет, ни слова, мы без этого понимали друг друга. Так произошло и сейчас, за что я ему очень благодарна, потому что он быстро спрятал меня от всех в безопасной тишине салона машины.

Сейчас мы мчали домой, где я просто мечтала спрятаться от всех с любимым мужчиной.

В квартире мне сразу стало спокойнее, и дико захотелось есть. В городе кусок в горло не лез, да и вообще, я не привыкла кушать то, что готовила не сама. Поэтому я сразу отправилась на кухню. В холодильнике было много готовой еды. Я схватила чашку с салатом и стала наяривать ложкой оливье, даже не озаботившись сервировкой. Глеб застал меня за этим постыдным занятием.

- Ого! А говорила, что не голодная, - он подошел, выхватив у меня ложку, и отправил себе в рот порцию салата.

- Отдай! - возмутилась я и замерла.

Я снова заговорила. И сейчас это опять получилось совершенно непринужденно. Хотя в машине, пока ехали, Глеб несколько раз просил произнести хоть что-то, но у меня не получалось. Я не могла понять, что сделать, чтобы вытолкнуть из себя звук. А сейчас даже не думала ничего говорить, оно само получилось.

Глеб замер на секунду, но ничего не сказал. Молодец. Решил не заострять внимание. Понял, что мне так лучше. Только набрал еще ложку салата и отправил в рот, следующей же принялся меня дразнить. Подносил ее к моим губам, но в последний момент убирал. Почему-то меня это дико возмутило. Я хотела взять другой прибор, но он не позволил. Оттеснил меня в угол.

- Ну же. Непослушная девочка. Я тебя обязательно покормлю, если ты попросишь! Давай! Скажи, что проголодалась.

Упрямо машу головой, отворачиваюсь, Глеб отставляет чашку с салатом, и зажимает меня в углу еще крепче. Начинает водить губами по шее.

- Тогда я съем тебя!

Он легко прикусывает кожу, тут же зализывая языком. Урчит мне в ухо, а я уже и правда не думаю о еде. Во мне просыпается совсем другой голод, о котором раньше я не знала. Только Глеб не торопиться его утолять, наоборот, распаляет сильнее своими неспешными ласками, водит по шее нежными губами, шепчет на ухо сводящие с ума слова. Дыхание мое срывается, я сама не понимаю, как оказываюсь сидящий на столе, новая футболка уже на полу, а Губы и руки мужчины распаляют меня да красна. Дразнит меня. Я ерзаю, жестами показывая, что хочу переместиться в спальню. Глеб же, как будто резко отупел! Не слышит, не обращает внимания на мои метания, продолжая доводить до безумия. И только потом я понимаю, что он задумал:

- Сегодня все будет так, как ты захочешь, но тебе нужно меня об этом попросить! Словами.

Чёрт. В таком состоянии я вообще едва ли что-то вспомню, а уж как говорить и подавно! А он продолжает мучить, ласкает, но как специально не так, все мимо, все не то! Я пытаюсь переместиться сама, но он снова убирает руки. Гад!

- Что не так? Скажи! Ты можешь.

Не могу! Как он не понимает, что не могу!

Глеб все же подхватывает меня, несет в спальню, укладывает на кровать. Ласкает так, как я мечтала, но потом резко останавливается. Удовольствие ускользает. А он начинает новый круг мучений. После очередного разочарования я уже зло шиплю, почти рычу.

- Да! Скажи, чего ты хочешь. И мое имя! Хочу слышать, как ты стонешь мое имя!

И я слушаюсь, ничего не могу с собой поделать. Кричу его имя, шепчу о любви, прошу ласки. На мои слова Глеб реагирует даже острее, чем на прикосновения. От этого и я получаю неописуемое удовольствие. Ведь когда хорошо любимому человеку, это дарит счастье!