Прощание по-английски - Марина Серова

Да что с тобой такое, Охотникова! Ты будто бы ждешь каких-то неприятностей! Выключи уже наконец свою профессиональную паранойю и можешь подремать в кресле…

И тут меня вырубило. Другого слова просто не подберу! Вот только что я сидела и прикидывала, в какое из местных охранных агентств стоит обратиться Виолетте, чтобы нанять дополнительную охрану, и вдруг рот раздирает неудержимая зевота, веки становятся тяжелыми, будто свинцовыми, и темный сон, похожий на смерть, валит меня на пол.

Краем угасающего сознания я еще успела подумать: «Это они мне что-то в чай подмешали… Фенобарбитал?» А потом все погасло.

Я пришла в себя так же мгновенно, как и вырубилась — просто включилась, как включается электроприбор. Тостер, к примеру.

Роман был прав: обоняние — важнейшее из пяти чувств. Именно оно спасло мне жизнь. Сперва я его учуяла, а уж потом увидела. Я даже не успела открыть глаза. Ноздри мои задрожали, втягивая запах табачного дыма и нестиранных носков. И только потом я услышала свист. Без участия головного мозга мое тело приняло единственно верное решение — я перекатилась по полу и открыла глаза. В том месте, где только что была моя голова, в паркетном полу торчал топор. За рукоятку его держался небритый мужчина в черной кожанке и кепке-восьмиклинке.

Что ж, в намерениях мужика трудно было ошибиться. Ну, или истолковать их неправильно. Этот тип только что собирался меня прикончить!

Так что я без малейших колебаний вскочила на ноги. Обычно я двигаюсь быстро, но сейчас тело почему-то не слушалось. Движения мои были замедленными, как под водой. Мужик пытался выдернуть свое орудие, но удар был такой силы, что лезвие до половины застряло в полу. Мой несостоявшийся убийца все дергал за рукоять, и глаза у него становились все отчаяннее.

Видимо, мужик был неглуп и понимал, что дело его плохо.

Он был прав. Не дожидаясь, пока владелец топора справится с сопротивлением материала, я обхватила его голову обеими руками и резко вывернула вправо и вверх.

Раздался хруст ломающихся шейных позвонков. Глаза мужчины остекленели, изо рта повисла нитка слюны. Тяжелое тело покачалось еще пару мгновений, а потом повалилось на меня. Я шагнула в сторону, давая противнику упасть. Мужик остался лежать неаппетитной кучей. Голова его была неестественно вывернута набок.

— А я предупреждал! — послышался торжествующий голос, почему-то смутно знакомый. — Правда, ведь предупреждал? И не говорите, что не предупреждал!

Я скосила глаза вбок. Это движение потребовало напряжения всех моих сил.

В поле зрения оказался трусливый егерь Петрович.

— Предупрежда-ал! — с нескрываемым удовольствием протянул мужик.

Чья-то рука вылетела из темноты и смазала по небритой морде.

— Вы чего, чего? — зачастил егерь. — Такого уговора не было! Я все сделал, что мне поручено! Снотворного в чайник насыпал, охрана спит… А эта сама к ним в будку полезла чай пить! — развеселился вдруг Петрович. — Так что не пришлось ее кончать, как договаривались! Ворота открыл, сигнализацию отрезал, пистолетик у этой отобрал… Так что я свое дело сделал, теперь ваша очередь!

В этот момент во дворе ударили выстрелы — редкие, одиночные. Пистолет «ТТ» или «макаров». А потом собачий жалобный визг. Это Пират…

— Вот и решен вопросик с охраной! — крякнул егерь.

Выстрелы произвели на меня такое же действие, какое оказывает на барышню, лежащую в обмороке, нашатырный спирт. Мысль о ребятах, отравленных, а потом застреленных в будке, привела меня в ярость. Именно ярость разогнала туман в мозгу, она же заставила кровь быстрее бежать по венам, преодолевая наркотический дурман. Вот только видела я еще плоховато.

Поэтому я втянула воздух ноздрями, схватила тяжелый металлический стул и наотмашь ударила туда, откуда доносился запах мужского пота.

— Ой, черт! — простонал кто-то в темноте. — Она мне башку проломила! Слышь, Юрик? Щас помирать буду…

Судя по звуку падения тела и булькающему хрипу, неизвестный оказался совершенно прав. Да, я его убила.

— Так, с этим надо что-то делать! — послышался деловитый голос. Самое странное, что и этот голос был мне знаком. Просто вечеринка старых друзей какая-то…

— А я ведь говорил, что она опасна! — продолжал тот же голос. — И Петрович предупреждал… Молодец, Петрович! А вы: «Баба, что может одна баба сделать!» Видели теперь, что может одна обученная баба? За пять минут двоих в расход. Мы не можем больше позволить ей убить или покалечить кого-то! Валера, займись!

Я попыталась увернуться, поэтому удар, который должен был раскроить мне голову, пришелся в плечо. Плохо дело с ключицей…

Хватая воздух ртом, я опустилась на колени. Только не падать — на полу я буду совсем беспомощна… Следующий удар — тяжелым ботинком в ребра. Это было даже хорошо — удар приподнял меня с пола, и я ухватилась за ногу невидимого пока Валеры, придавая его туше ускорение в нужном мне направлении. Есть такая полезная штука — инерция называется. Совершенно незаменима в схватке, особенно если противник крупнее тебя. Теперь вес тела Валеры работал против него — крутанувшись в воздухе с нелепо откляченной ногой, мужик с размаху грохнулся об пол. Мне показалось или особняк и правда задрожал?

По крайней мере, своей цели я достигла — Валера затих и больше не поднимался. А вот нечего бить женщин! Мы, слабый пол, этого очень не любим…

В темноте прозвучали медленные аплодисменты.

— Все, хватит! — наконец произнес недовольный мужской голос. Наконец-то я его узнала. Это был Юрий Севастьянов. Или, как дразнила его Виолетта, Урия Хип.

Потом кто-то выстрелил в меня в упор.

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что лежу на полу. Голова моя находилась под креслом — очевидно, выстрелом меня отбросило в угол комнаты. Это было прекрасно. Это было просто замечательно! Это было лучшее, что могло случиться в такой… фиговой, скажем так, ситуации. Нападавшие сочли меня мертвой и теперь не обращали на меня внимания. Еще бы, кто бы выжил после выстрела прямо в сердце!

Вот только профессиональная паранойя в очередной раз спасла мне жизнь. Вчера вечером, устраиваясь на ночное дежурство, я заскочила в свою комнату и надела под крутку легкий броник. Этот бронежилет сделан специально по моему заказу одним тарасовским умельцем. Он гораздо легче, чем стандартный, тонкий, хотя кевлара в нем столько, сколько нужно. Вдобавок жилет сделан по моей мерке и учитывает особенности женской анатомии. Что позволяет мне надевать его под любую одежду.

Так что вместо пули в сердце я получила чувствительный удар, здоровенный синячище и трещину в ребре. Но это мелочи! Ведь я теперь сама себе козырь в рукаве!

Я решила пока не высовываться, а сначала оценить ситуацию.

Честно говоря, ситуация была аховой. В гостиной находилось не меньше десятка мужчин. Все они были одеты как попало, но зато вооружены. Кто они такие, черт подери?! Более всего эти небритые типы напоминали партизанский отряд, которому никто не сказал, что война давно закончилась. И ребята продолжают пускать поезда под откос… Интересно, при чем тут Юрочка?!

Ответ на этот вопрос я получила немедленно. Двое парней втащили в гостиную Виолетту. Одетая в пушистую пижаму, Шишкина извивалась, грязно ругалась и даже укусила одного из своих мучителей. Тот завопил и выпустил девушку. Воспользовавшись этим, Виолетта подскочила к Севастьянову — мне были хорошо видны его блестящие туфли — и проехалась ногтями по его лицу.

— Держите ее! — заорал Юра. — За что я вам, …, деньги плачу?!

— А ты нам, Юрик, пока еще ни копейки не заплатил, — раздался неторопливый голос с теми непередаваемыми интонациями, по которым сразу узнаешь блатного.

Однако девушку все же поймали и силой усадили в кресло — напротив того, под которым лежала я. Укушенный парень, злобно шмыгая носом, примотал пленницу к креслу таким количеством веревок, какого хватило бы альпинисту, чтобы взобраться на Эверест. С его прокушенной руки на пол падали крупные капли крови.

— Еще раз дотронешься до меня, — сказала ему Виолетта ровным голосом, — пожалеешь, что вообще на свет родился. Понял, быдло?

— Ну зачем ты так, Виолочка! — захихикал Юрий. Честно говоря, мне показалось, что секретарь то ли пьян, то ли находится под кайфом — настолько неадекватно он себя вел.

— Слышь, Юрик! — раздался насмешливый голос блатного. — Ты раньше времени-то не празднуй! Надо дело доделать, а потом уже будешь отмечать.

— Дело? Какое дело? — встрепенулся Юра. — По-моему, у нас все под контролем!

— Учить вас, молодых… — прокряхтел блатной, и я увидела, как ноги в сапогах неспешно приближаются ко мне.

— А телефончики-то? — ядовито поинтересовался блатной. Про себя я уже определила этого типа как первоочередную цель — он явно был самым умным и опасным из всей шайки. Главарь. Он будет первым, кому я вгоню кости носа прямо в мозг… Или вторым? А номером первым поставить все-таки Юрочку?