Статус — цивилизация - Роберт Шекли

Благодаря одежде Опрашивателя он получил доступ к закрытым полкам, где хранились книги по истории. Но содержание книг разочаровало Баррента. Большинство из них рассказывало о древней истории Земли, от самых ранних истоков цивилизации до зари атомной эры. Баррент выбрал наугад одну из книг и бегло пролистал ее, постепенно вспоминая кое-что из того, что читал раньше, еще до ссылки на Омегу. Поэтому он смог быстро перепрыгнуть от перикловской Греции к императорскому Риму, от него — к Карлу Великому и средним векам, от норманнского завоевания к Тридцатилетней войне, а затем бросить беглый взгляд на наполеоновскую эпоху. Но о мировых войнах он читал с большим интересом. Книга заканчивалась взрывом первых атомных бомб. Другие книги просто более подробно освещали различные исторические периоды, о которых Баррент уже знал из первой книги.

После долгих поисков Баррент обнаружил небольшую работу Артура Уиттлера, озаглавленную «Послевоенная Дилемма, том I». Она начиналась там, где заканчивались другие книги по истории — со взрывов атомных бомб над Хиросимой и Нагасаки. Баррент присел за стол и принялся внимательно читать.

Он узнал о холодной войне 1950-х годов, когда несколько стран обладали атомным и водородным оружием. Уже тогда, по заявлению автора, в самых разных странах можно было заметить ростки массового конформизма. Америка бешено боролась с коммунизмом. Россия и Китай — с капитализмом. Ни одна страна мира не могла остаться в стороне от этой борьбы. Возникло два противостоящих друг другу лагеря. Для обеспечения внутренней безопасности все государства использовали новейшие приемы пропаганды и агитации. Жестокое соблюдение политических доктрин своего лагеря стало правилом для всех правительств мира.

Для того чтобы отдельный индивидуум не только подчинялся этим доктринам, но и всей душой воспринимал их, на него оказывалось массированное давление. Со временем методы агитации и пропаганды становились все более тонкими и изощренными.

Опасность войны миновала. Отдельные государства Земли начали сливаться в единое сверхгосударство. Но контроль за поведением отдельного индивидуума вместо того, чтобы уменьшиться, становился все сильнее и сильнее. Продолжался демографический взрыв. На базе разных наций и народов, религий и культур создавался новый этнос. Возникало множество самых разных проблем, и человечеству, как никогда, требовалось единомыслие. Различия во мнениях могли привести к гибели всей Земли — слишком много людей имело теперь доступ к смертоносным водородным бомбам.

Вполне естественно, что в таких обстоятельствах любое инакомыслие оказывалось вне закона.

Шли годы. Великое объединение землян в единое сверхгосударство было, наконец, завершено. Продолжалось покорение космоса — сначала был создан орбитальный корабль, затем — межпланетный, и в конце концов — межзвездный. Но земная цивилизация погружалась в пучину застоя, ее институты были более косными, чем в средневековой Европе. Любая оппозиция существующим порядкам, обычаям и верованиям считалась таким же серьезным преступлением, как убийство или поджог. И столь же строго каралась. На Земле были возрождены такие древние институты, как тайная полиция, политический сыск. Появились осведомители. На службу всеобщему конформизму ставились новые достижения науки и техники.

Для нонконформистов же существовала Омега.

Смертная казнь была отменена давным-давно, вследствие чего тюрьмы были забиты до отказа. А для массового строительства новых тюрем и лагерей не хватало ни места, ни ресурсов. В конце концов проблема была решена. Так же, как французы в свое время ссылали своих преступников в Гвиану и Новую Каледонию, а англичане — в Австралию и Северную Америку, Земля стала ссылать заключенных на Омегу. Но поскольку управлять с Земли далекой тюремной планетой было невозможно, то власти и не пытались этого делать. Они только позаботились создать такую систему безопасности, которая гарантировала, что ни один заключенный с Омеги не сбежит.

На этом первый том кончался. В примечании было указано, что второй том будет посвящен современной истории Земли. Он должен был называться «Статус — цивилизация».

На полках второго тома не было. Баррент поинтересовался о нем у библиотекаря и узнал, что книга была уничтожена в интересах общественной безопасности.

Баррент вышел из библиотеки и отправился в небольшой парк. Он сел на скамейку и попытался осмыслить прочитанное.

Он ожидал найти Землю, схожую с той, которую описывал в своей книге Уиттлер. Он был готов увидеть полицейское государство, жесткую систему безопасности, подавленное население и растущую смуту. Но все это явно было в прошлом. Баррент до сих пор еще не встретил ни одного полицейского. Он не обнаружил существования хоть какой-нибудь системы безопасности. Да и встреченные им люди не выглядели жестоко подавленными. Как раз напротив. Казалось, Баррент попал не на Землю, а на какую-то другую планету.

И только одна мелочь портила эту идиллию — год за годом на Омегу прилетали звездолеты, набитые заключенными, у которых начисто была стерта память. Кто же их арестовывал? И кто их судил? А какое общество их породило?

Ответы на эти вопросы Барренту предстояло найти самостоятельно.

Глава 27

На следующий день, с утра пораньше, Баррент приступил к своим расспросам. Действовал он очень просто — звонил в дверь и, если ему открывали, задавал хозяину — или хозяйке — дома множество вопросов. Всех опрашиваемых он сразу же предупреждал, что иногда будет задавать странные, нелепые или глупые вопросы — чтобы определить общий уровень знаний своего собеседника. Баррент обнаружил, что после такого предупреждения может задавать любые вопросы, затрагивать спорные проблемы и делать это, не открывая собственного неведения.

Конечно, была опасность, что какой-нибудь чиновник попросит у него документы или откуда ни возьмись появится полиция — именно в тот момент, когда он менее всего будет готов к такому повороту событий. Но он должен был пойти на этот риск. Баррент начал с первых домов на Оранжевой Эспланаде и медленно продвигался на север, звоня по ходу дела в каждый дом. Беседы он вел самые разнообразные. Вот некоторые из них:

(Гражданка А. Л. Готтрайд, возраст — 55 лет, занятие — домохозяйка. Сильная прямая женщина, высокомерная, невежливая, с видом «Мне-не-до-шуток».)

— Вы хотите спросить меня о классе и статусе? Не так ли?

— Да, мэм.

— Вы, Опрашиватели, всегда спрашиваете о классе и статусе. Другой бы на моем месте решил, что теперь-то вы должны об этом знать все. Ну, да ладно. Сегодня, поскольку все равно, есть только один класс. Средний класс. Остается единственный вопрос — к какой части среднего класса человек принадлежит? Высшей, низшей или средней?