В этом нет сомнения - Джеймс Чейз

Два миллиарда долларов! Мы с Ларри могли бы развеять эту аферу в дым… От этой мысли у меня пропал аппетит. Я отодвинул в сторону тарелку и уселся в кресло.

Если бы стало известно, что под многими документами стоит подделанная мной или Ларри подпись Фергюсона, последовал бы скандал, который можно было бы сравнить разве что с атомным взрывом… Я невольно вспомнил последние слова Ларри, с которыми он уходил из моего бунгало: Как бы не сложились обстоятельства, никому и ничего ни рассказывай. Мы с тобой можем разрушить их империю. Но я не сумасшедший, чтобы это делать.

В этом нет сомнения, Ларри, подумал я. Любой эксперт сразу же установит, что подписи поддельные, и конкуренты корпорации не оставят от нее камня на камне. Но я боюсь за свою жизнь и тоже буду молчать… Потом я подумал о рукописи. Не исключено, что какой-нибудь сообразительный репортер, читая мою книгу, если она когда-нибудь будет издана, сообразит, что к чему… Ну, и что из этого? Время будет упущено, никто ничего уже не сможет доказать. Эта рукопись была, как я уже раньше думал, сбережением на мою старость. Я буду ждать, пока не уляжется пыль, но сам ее поднимать я не намерен!

Просматривая дальше газету, я обратил внимание на маленькую заметочку в отделе происшествий. Она занимала скромное место в самом конце последней страницы.

Ларри Эдвардс, известный по своим ролям в вестернах…

Газетный листок выпал у меня из рук. Меня затрясло…

Ларри! Я с трудом встал с кресла и подошел к шкафчику со спиртным, чтобы налить себе добрую порцию скотча. Стакан стучал о зубы… Закурив сигарету, я стал расхаживать по комнате, сердце громко стучало.

Ларри… мертв!

Заставив себя поднять с полу газету, я прочитал подробности.

Ларри Эдвардс, сказано было в газете, ехал на взятом на прокат «форде», на него налетел грузовик на шоссе Майами — Нейл, сбил его и скрылся с места происшествия. «Форд» был буквально сплюснут тяжелой машиной и сброшен под откос. Полиция ведет розыск грузовика. Ларри Эдвардс проводил во Флориде отпуск.

Значит, с ним они разделались!

Пот катился по моему лицу.

Он где-то оставил «ягуар», как я оставил свой «мерседес», взял на прокат неприметный «форд» и помчался по Восточному побережью… И все же действовал он недостаточно хитро и быстро!

Был ли я здесь в безопасности?

И опять мне вспомнились слова Ларри: Послушай, Джерри, я видел, как эти люди работают. У них повсюду связи.

Сами подумайте, был ли я в панике?

Усевшись, я попытался взять себя в руки. Ну, каким образом им удастся разыскать меня в этом отдаленном мотеле?.. Но нашли же они Ларри! К этому времени они, конечно, уже обнаружили «мерседес». Подумают ли они, что я улетел самолетом? Но ведь можно проверить и легко установить, что из Майами не вылетал ни один человек, похожий на меня по описанию… И тогда они придут к выводу, что я прячусь где-то поблизости…

Теперь я точно знал, что должна чувствовать лисица, когда позади себя слышит собачий лай…

Вокруг Майами не менее трехсот мотелей, а в пригородах их еще больше. Станут ли они проверять каждый?

Я стал успокаиваться. Нельзя поддаваться панике! Надо принимать контрмеры!

И тут я подумал о своей рукописи… Вот что может спасти мне жизнь! Я напишу миссис Харриет о том, что записал всю историю с того момента, как встретился с ней в отеле «Плаза». Я предупрежу ее, что если со мной что-то случится, манускрипт попадет в полицию! Я дам ей честное слово, что если я останусь в живых, я никому ничего не расскажу.

Это показалось мне неплохой идеей. Я тут же сел за машинку и написал письмо.

Но каким образом доставить его ей?

Посылать его отсюда по почте опасно. Почтовый штемпель Майами подскажет ей, что я в этом районе. Мне нужно отыскать кого-нибудь, кто отправит мое письмо в другом месте. Я адресовал конверт следующим образом: миссис Харриет, Ларго, Парадиз-Сити. Тот, кто будет опускать письмо в ящик, не должен знать, что оно предназначено кому-то из Фергюсонов. Положив письмо в конверт, я заклеил его.

Ну, а как быть с рукописью? Я решил отправить ее Лу Прентцу с просьбой передать Лиз Мартин, чтобы она сохранила ее для меня. Специально для нее я напишу записочку, в которой перешлю расшифровку действующих лиц и попрошу в случае моей смерти дать ход рукописи.

Выйдя из домика, я прошел к зданию конторы. Фред Вейн встретил меня улыбкой.

— Привет, мистер Хиггинс, как дела?

— О'кей. Не дадите ли вы мне бумаги и шпагат? Я хочу отправить посылочку.

— Никаких проблем!

Он прошел куда-то в угол и достал оттуда коричневую бумагу и шпагат.

— Это годится?

— Конечно. Благодарю вас! Еще один вопрос, мистер Вейн. У меня есть письмо, которое я хочу опустить где-нибудь подальше, чтобы не узнали, где я сейчас…

Я протянул ему конверт.

— Миссис Харриет — моя теща. Если она узнает, что я в Майами…

Я ему заговорщицки подмигнул. Сначала он слегка поразился, потом кивнул головой.

— Конечно, мистер Хиггинс… Представляю, что вы, писатели, иногда должны пожить в тишине… Сегодня утром у меня одна пара уезжает в Нью-Йорк. Вот они и отправят оттуда ваше письмо. Очень милые люди. О'кей?

— Это было бы прекрасно!

Я протянул ему десятидолларовую бумажку.

— Вот, отдайте им.

— Непременно. Они с удовольствием выполнят вашу просьбу, мистер Хиггинс. Я все это устрою для вас. Никаких проблем!

Я вернулся в свой домик.

Чернокожая девушка прибиралась и убирала постель.

Я чувствовал себя гораздо уверенней.

Усевшись за машинку, я довел «Историю Фергюсона» до последнего часа, потратив на это немало времени.

Теперь я чувствую уверенность, писал я, что я останусь в живых. Я намерен запаковать эту рукопись и отослать ее на имя Лу Прентца для Лиз Мартин, чтобы она сохранила ее для меня. Я ничего не буду предпринимать, отсижусь в этом мотеле, пока не почувствую уверенности, что миссис Харриет получила мое письмо. Она разбирается в людях. Я дал ей слово никому ничего не рассказывать, но предупредил, что если со мной что-то случится, моя рукопись окажется в полиции. Зачем ей меня уничтожать?

Через пару недель я возьму на прокат машину и поеду в Мексику, а через несколько месяцев вернусь в Голливуд, буду сидеть в какой-нибудь убогой комнатушке, ожидая, когда зазвонит телефон.

Перспектива не из приятных, но все же это лучше, чем быть убитым.

ЭПИЛОГ

У Лу Прентца было дурное настроение. Во внешнем офисе сидели в ожидании встречи с ним четыре типа, которые давно уже перешагнули то время, когда какая-нибудь кинокомпания захотела бы или смогла бы использовать их. Думал он о том, что в его списках почти четыре сотни таких ископаемых, и он чувствовал, что у него опускаются руки. Возможно, ему пора отойти от дел… Вот уже двадцать пять лет он занимается этим бизнесом. На его счету в банке скопилось уже порядочно. Для чего же сидеть в этом офисе день за днем и морочить головы этим людям, которые все еще считали себя «ходовым товаром», хотя в действительности явно никому не были нужны?

Он посмотрел сквозь закоптелое окно на смог, который навис над Голливудом и действовал ему на нервы. Да, он отойдет от дел. Продаст свое заведение, уедет с женой на Вирджинские острова и проведет остаток дней своих на чистом воздухе. Пусть идут ко всем чертям ожидающие его развалины!

Вдруг распахнулась дверь его личного кабинета и ворвался Сол Хавенштейн.

Сол был директором по подбору актеров небольшого, процветающего ТВ Синдиката, который не столько умом, сколько удачливостью выпустил в последнее время много хороших телепрограмм.

Огромный, толстый, одетый в светло-голубой, прекрасно сшитый костюм, Сол являл собой внушительную фигуру.

— Привет, Лу! — заорал он.

Сол любил думать о себе, как о персоне заметной на общественном поприще, и поэтому всегда кричал.

— Когда, черт возьми, ты купишь себе новый костюм?

Предвидя возможный бизнес, Лу вскочил и протянул руку.

— Сол! Как поживаете, наш красавчик? Вы выглядите на миллион долларов! Ну, как идут дела?

— Прекрасно, прекрасно! Хотите сигару?

Сол вытянул из кармана две сигары, одну сунул Лу, откусил кончик второй и сунул ее себе в зубы. Усевшись в кресло для посетителей, он завопил:

— Неужели нельзя купить мебель получше?

Лу подмигнул ему.

— От некоторых посетителей хочется поскорее избавиться. С удобного кресла их и не выгонишь!

Солу это понравилось, он громоподобно захохотал, потом спросил:

— Что за мастодонты там у тебя?

— Четверо прекрасных характерных актеров, — с достоинством ответил Лу в самых лучших традициях профессиональной верности.