Стихотворения и поэмы - Иосиф Уткин

216. «Над мирным деревянным бытом…»

Над мирным деревянным бытомДымится русская зима,И чем-то близкимИ забытымДуша моя уязвлена.

Смотрю в слезахНа снежный полог,На свежий след,На зимний сад,Где на ресницах хвойных елокСнежинки радостно блестят.

На синюю тропинку дымаСмотрю с какой-то болью я…На всё, что вдаль невозвратимоПрошло, как молодость моя…

217. «На деревья и на зданья…»

На деревья и на зданьяСнег торопится с небес,Тишиною ожиданья,Как во сне, охвачен лес…

Что ж, и мне пора ложиться.Как в лесу, в душе темно,В голове, как снег, кружитсяГрустных дум веретено.

218. МОДНЫЙ ПИСАТЕЛЬ

Писатель N — известный щеголь,Одет он с головы до ног,Как денди, в импортное… ГогольТак одеваться бы не мог.

Но скромным людям надо много ль?Насколько я могу судить,Писать не может он, как Гоголь,Но может гоголем ходить.

219. ВЫЖИГИ

…над бандой                  поэтических                             рвачей и выжиг…

Хоть бы перепел — в овсе!Хоть бы свистнул кто бекасом.Что за чертов хор, где всеКак один гундосят басом?

Да и хор тут ни при чем.Просто автор бойких строчек,К кассе рвущийся,                               плечомОттирает банду прочих.

Как унять крикливых чад?Напихайте их деньгами!Пусть нажрутся и молчат.И тогда… Проснется камень!

И тогда ответит намШумом лес темнобородый,Залепечет по камнямКлючевой язык природы!..

220. ЛИРИЧЕСКАЯ БАСНЯ

Соловей на ветку селИ давай — опять о прежнем!Я и сам собаку съелНа лирическом, на нежном.

А сижу раскрывши рот,Глупой птице потакая;Автор, может быть, и врет,Но ведь песня-то какая!

Бык серьезен, бык молчит.Ну, а польза-то какая,Если он и промычитПравду голосом бугая?

Вы — как знаете, а я —У меня же свой обычай:Я же песню соловьяПредпочту всем правдам бычьим!

221. ПЕРВЫЙ СНЕГ

Как на спутниц на живых,Я любуюсь на березы…В полушалках снеговыхЩеголяют по морозу!

Жаль, что только у меняТак некстати сердце ноет.Жаль, что только для меняРадостно бродить с одною,

С той, что села у огня —Греет руки, дует губы;С той, которая меняИ берез моих не любит.

222. «Жаловалась: грустно мне, одна я…»

Жаловалась: грустно мне, одна я,Нету сна, и мысли неясны.Наклонился бы, сказал: «Родная,Успокойся, — бы сказал, — усни».

Я сказал. Ей стало веселее,Судя по дыханию груди.Только освещенные аллеиСнились ей и кланялись в пути.

Утром встала юная, живая,Весело глядела на меня,По-иному всё переживаяВ ясном свете солнечного дня.

Не напрасно мы, выходит, славим,Не напрасно завещали нам:Сны, которые бы не мешали яви.Явь, которая бы не мешала снам.

223. ПОСТСКРИПТУМ

Я письмо свое направилПросто в адрес синевы.И письмо, согласно правил,Получили вы.Увы!Слишком знают люди почтыЭту тягу к небесам.Если любишь — любишь то, чтоПросто выдумаешь сам…

224. НА ЗАСЕДАНИИ

Сидели. Кричали. Дымили.И вдруг в телефонную тишь:«Я очень соскучилась, милый.Ты долго еще просидишь?»

Он трубку кладет… и, смущенный,Глядит, улыбаясь, вперед…«Ну, что там осталось еще нам?»Но слово никто не берет.

И вдруг замечает начальникУ всех опечаленный вид:Что всё заседанье печальноКуда-то с улыбкой глядит!

Как будто над скукой блокнотовНе только ему одному, —Им всем улыбается кто-то,Колеблясь в табачном дыму…

225. ЖУРАВЛИ

В синем небе журавли.Милый, а нельзя ли,Чтобы эти журавлиНас с собою взяли?

Мы же с ними заодноИ душой и телом,И земное нам давно,Милый, надоело.

Мы, скажи им, чужды лжи,Мы из их же стаи,Только крыльев нам, скажи,Милый, не хватает…

ПОЭМЫ

226. ЯКУТЫ

Г. Ржанову

Доху песцовую тундра надела, —Время велело надеть.Поверху — бело,Понизу — бело,Бело, как белый медведь.

Лайкой пришибленной каждого лижет,Гонит мороз в три ноги.Бросил якут и берданку и лыжи,Пьет огневое орги.[43]

Ой, ой, морозка,Черен и бел ты.Черен, как русский торгаш.Русский возьмет половину белки,Ты и хвоста не дашь.

Тощи олени,Слабей человека.Шкуру повыели вши.Как же мне, кыс,[44] из большого наслегаНовые камосы[45] шить?

Рыжие луны за тундрой потонут.Глубже упрячется звездный народ.А к моему худому хатону[46]Стройная кысНи за что не придет.

Рыжие луны за тундрой потонут,Бросят олени под сани помет,В дальний наслегК огонеру-таену[47]Стройная кыс, напевая, уйдет…

Соболем бурым дума вертится,Лапой скребет по груди.Э-э-э, заходи, человек или птица,Сам сатана — заходи!..

«Здравствуй, Олеська, охотник хороший,Глаз твой да будет как нож!Как поживаютОлени и лошадь?Сам хорошо ли живешь?»

— «Живы олени и лошади будто,Только что корм намесил.Здравствуй, Мисир, инородец безъюртный,Здравствуй, охотник Мисир.

Пес за хатоном.Снимай свои лыжи,Сбрось с опояска ножи.Греет орги,Подвигайся поближе,Длинно про степь расскажи…»

Славно МисируНа шкуре мохнатойВытеплить зяблые выкрутки рук;Рыжую гриву огонь волосатыйЧешет на остром ветру…

«Слушай, Олеська,В степи затаеннойМного творится чудес.Воют волками собаки-таены,Стаями тянутся в лес.

Помнишь места, где зимуют медведи,С троп, где кочует зверье,Красный шаман с шайтанятами едет,Новую веру везет.

Глаз его мудрыйКаждую щелку,Всякое горе найдет,Кыс молодую и черную белкуБольше таен никогда не возьмет!..»

— «Кыс молодую… и черную белку…Брать у таенов, сказал?» —Ой, как рассыпались остро и мелкоВдруг у Олеськи глаза.

…Рыжие луны за тундрой потонут,Бросят олени под сани помет,В дальний наслегК огонеру-таенуСтройная кыс, напевая, уйдет.

Помнит Олеська за битой спиноюЛет многорогий табун.Где же забыть,Если осенью ноютГоды на самом горбу?

Где же забыть,Если столько таеноТо, что нельзя утаить?О-о, как умеют собаки-таены,Даже не трогая, бить!..

Время не вытравит челюстей волчьих,Годы кровавых рубцов не заткнут, —Целую ночь над берданою молчаМедные скулы маячил якут…

Вымерли жилы отчаянных речек…Снежные дали рыхлы и круты.Утром засветло,Солнцу навстречу,Ружья закинув,Ушли якуты.

227. ПОВЕСТЬ О РЫЖЕМ МОТЭЛЕ, ГОСПОДИНЕ ИНСПЕКТОРЕ, РАВВИНЕ ИСАЙЕ И КОМИССАРЕ БЛОХ