Разум и чувства. Как любили известные политики - Каринэ Фолиянц

По чьей бы то воле ни вышло, но случилось так, что Эвита заболела. И болезнь ее была смертельна. Врачи поставили диагноз «рак матки». Жуткая, устрашающая ирония судьбы…

Эвита умирала мучительно и долго. Она страшно исхудала и в последние месяцы весила всего тридцать три килограмма. Перон приказал не говорить Эве о том, что ее болезнь неизлечима. А чтобы она сама всего не поняла и не заметила пугающей потери веса, ее весы переделали так, что они всегда показывали один и тот же «нормальный» вес. Поскольку по радио постоянно передавали бюллетень о здоровье первой леди, во дворце все радиоприемники под благовидным предлогом были отключены. Люди за стенами дворца знали о болезни Эвиты больше, чем она сама.

Аргентинская аристократия повела себя самым недостойным образом – «белая кость и голубая кровь», по идее воплощающие в себе благородство, эти люди пили за скорейшую кончину Эвы.

На стене напротив президентского дворца появился очередной образчик народного творчества, огромными буквами там было написано: «Да здравствует рак!»

Но простой народ, тот, который она облагодетельствовала, реагировал на случившееся с Эвитой совершенно по-иному. Известие о том, что их «святая» смертельно больна, произвело на простых аргентинцев чрезвычайно сильное действие, а результатом стало нечто весьма напоминающее массовый психоз.

Люди были готовы отдать за нее свою жизнь, они мучили себя, принимали самые невероятные обеты в надежде спасти Эву. Почти каждый день кто-нибудь совершал очередное безрассудство, рассчитывая на чудо. Люди совершали ради нее подвиги и посвящали ей самые немыслимые рекорды. Вот лишь небольшой список происходившего.

«Один танцор 127 часов, не останавливаясь, танцевал танго, пока не упал без сознания. Знаменитый бильярдист сделал подряд 1500 ударов кием. Две пожилые женщины ползали на коленях вокруг центральной площади Буэнос-Айреса 5 часов кряду до тех пор, пока одна них не раздробила себе колено. Грузчики устанавливали рекорды в поднятии тяжестей, а повара – в приготовлении пищи. Все это посвящалось Эвите, принцессе бедняков. Все это делалось в надежде вымолить у неба ей жизнь…

По всей стране воздвигались алтари, на которых стояли портреты Эвиты и беспрерывно горели свечи. Люди сутками простаивали перед ними, молясь за “святую Эву”. С наступлением сумерек ее портреты выносили из домов на свежий воздух, чтобы она могла подышать прохладой, и тогда то в одной, то в другой деревне люди то и дело видели вокруг головы Эвиты сияющий нимб».

А Эвита Перон, семь лет наслаждавшаяся всемогуществом, умирала. Но ей было суждено еще увидеть победу Перона на новых президентских выборах. 4 июня 1952 года она, вопреки категорическому запрету врачей, присутствовала на церемонии принесения президентской клятвы. Это был ее последний выход к народу. Больше ее на публике живой никто не видел.

Вскоре Эва скончалась. Ей было всего тридцать три года (символическая цифра). Последние ее слова были обращены к мужу: «Милый, я люблю тебя больше жизни…» Только жизни уже не оставалось. В 8 часов 26 минут вечера 26 июля 1952 года по аргентинскому радио передали: «Наша печальная обязанность проинформировать народ республики, что Эва Перон, “духовный лидер нации”, умерла в 8.25 пополудни».

Невозможно описать то горе, которое испытали искренне поклонявшиеся ей люди. Это был вечер поистине всенародной скорби. Население Аргентины ожидало неминуемого конца света. Миллионы аргентинцев пришли к зданию министерства труда, чтобы проститься со своей «доброй крестной», благодетельницей и помощницей, «святой» Эвой Дуарте де Перон. Люди теряли сознание от усталости, сутками простаивая в очереди к гробу. Каждый день какой-нибудь несчастный, а то и не один, пытался покончить с собой у ее тела. Из разных концов страны приходили известия, что кто-то видел лицо Эвиты Перон в небе.

Эту массовую истерию зачем-то поддерживал президент – по призыву Перона тысячи бедных людей писали письма Эве на адрес дворца и каждый получал в ответ надушенное послание с словами: «Я целую тебя с неба». Каждый вечер, пока Перон был у власти, передачи на радио прерывались и скорбный, траурный голос сообщал: «Сейчас 8 часов 25 минут. Время, когда Эвита Перон стала бессмертной…»

Неизвестно, чья это была инициатива, но к папе римскому поступило около 40 тысяч писем с просьбой о канонизации Эвы Перон. Понтифик оставил призыв паствы без ответа.

Поскольку прощание с Эвитой затягивалось, Хуан Перон вызвал из Испании ведущего специалиста по бальзамированию тел. Аргентинский диктатор знал, что в СССР бальзамировали тело Ленина, и решил «сохранить для народа» и для себя хотя бы тело любимой. Он даже собирался воздвигнуть своей возлюбленной мавзолей (конечно, не как у Ленина, а что-нибудь вроде Тадж-Махала на аргентинский лад). Но эта задумка так и осталась лишь задумкой. А пока Перон строил планы, и его нисколько не смущало то, что сама Эвита завещала похоронить ее в семейном склепе. Он эту просьбу не выполнил. И от идеи бальзамирования не отказался.

Работавший с телом врач Педро Ара добился того, что глаза Эвиты не смыкались, губы оставались алыми и улыбающимися, кожа сохранила живой оттенок. По ее жилам вместо крови текла особая химическая смесь, но она выглядела еще живее, чем при жизни. Точно в любую секунду могла встать из гроба навстречу миллионам оплакивающих ее.

Пятнадцать дней тело Эвиты лежало в стеклянном гробу, а убитые горем люди стекались со всей страны попрощаться с ней… Как заметил один историк: «Она была очень влиятельной женщиной при жизни, и она стала еще более влиятельной после смерти».

Когда нескончаемое траурное шествие к гробу иссякло, доктор Педро Ара мумифицировал тело Эвиты. Ниже мы приводим рассказ одного журналиста об этих событиях. «Доктор Педро Ара работал над телом Эвиты целый год и создал шедевр мумификационного искусства. Под конец жизни доктор Ара опубликовал книгу мемуаров, в которой рассказал о своей работе и вскользь намекнул на свои непростые отношения с прекрасным телом. Он пишет, что с трудом удержался от соблазна выгравировать под левой грудью Эвиты, там где прежде билось ее чудное сердце, свое имя. Журналист Эллой Мартинес, опираясь на сведения, сообщенные ему офицером армейской разведки, утверждает, что Педро Ара был безумно влюблен в Эвиту. Один из охранявших лабораторию доктора солдат спецподразделения видел, как доктор гладил лежащее на цинковом столе тело. Педро Ара работал не только днем, но и по ночам, когда все работники расходились по домам. В ночной тишине лаборатории, прежде чем приступить к работе, он покрывал все тело с ног до головы поцелуями. Затем он помещал труп в емкость со смесью различных жидкостей, предназначенных для того, чтобы, пропитав его, навеки спасти от распада. На полках лаборатории в течение всего года стояли громадные букеты свежих цветов».