Пятьсот миллионов бегумы. Найдёныш с погибшей «Цинтии» - Жюль Верн

— Друзья мои! — воскликнул он. — Или цифры лгут, или угроза, нависшая над нами, рассеется, как кошмар. Расчёты Шульце идут вразрез с основными законами баллистики. Это подтверждается решением вот этой задачи, над которой я долго ломал себе голову. Шульце на этот раз ошибся. Ничего из того, что он задумал, не случится. Его чудовищный снаряд пролетит над Франсевиллем, не причинив ему никакого вреда. И если нам грозит какая-либо опасность, то во всяком случае не сейчас.

Что означали слова Марселя, никто, в сущности, не понял. Тогда юный эльзасец подробно изложил суть своих вычислений и так просто и внятно объяснил ход своих мыслей и решение задачи, что даже тем, кто никогда не занимался математикой, все стало совершенно ясно.

И у тех, кто его слушал, отлегло от сердца. Снаряд Шульце не только не заденет Франсевилля, но вообще ничего не заденет, ибо начальная скорость этого снаряда настолько велика, что он должен вылететь за пределы атмосферы и затеряться в пространстве.

Доктор Саразен, одобрительно кивая головой, следил за вычислениями Марселя, потом вдруг, подняв руку и указав на светящийся циферблат стенных часов, висевших в зале, сказал громко:

— Через три минуты, друзья мои, мы своими глазами увидим, на чьей стороне правда… Но как бы там ни было, меры предосторожности, принятые нами, никогда не помешают. Если этот удар и минует нас, Шульце на этом не остановится. Ненависть его только возрастёт от неудачи. Будем же готовы дать ему надлежащий отпор.

— Идёмте! — вскричал Марсель.

И все устремились за ним на площадь.

Часы на ратуше медленно прозвонили три четверти двенадцатого. Спустя несколько секунд высоко в небе показалась тёмная масса и с молниеносной быстротой, оглашая воздух зловещим свистом, пронеслась над Франсевиллем и мгновенно скрылась из глаз.

— Счастливого пути! — с хохотом крикнул ей вдогонку Марсель. — Тебе уже больше никогда не увидеть Земли!

Через две минуты в отдалении послышался глухой взрыв, и земля словно охнула у них под ногами. Это был звук пушечного выстрела на «Башне быка», долетевший до них на сто тридцать секунд позже снаряда, который промчался со скоростью, превышающей скорость звука.

Глава тринадцатая

Марсель Бруклин профессору Шульце, Штальштадт

«Франсевилль,

14 сентября

Считаю своим долгом уведомить стального короля, что третьего дня вечером я благополучно перешёл границу его владений, предпочтя спасение собственной персоны спасению модели пушки герра Шульце. Свидетельствуя вам своё почтение, я желал бы поблагодарить вас за проявленную вами любезность и в свою очередь посвятить вас в свою тайну — можете быть спокойны, вам не придётся платить за это своей жизнью.

Моя фамилия не Шварц, и я не швейцарец. Я эльзасец. Зовут меня Марсель Брукман. Я неплохой инженер, по вашему признанию, но прежде всего я француз. Вы объявили себя неумолимым врагом моей родины, моих друзей, моей семьи. Вы замышляли погубить вашими гнусными изобретениями все самое дорогое для меня. Я пошёл на все, чтобы проникнуть в ваши замыслы. И я сделаю все, чтобы их разрушить.

Спешу довести до вашего сведения, что первый ваш удар, слава богу, не попал в цель. Ваша пушка поистине достойна всяческого удивления, но самое удивительное в ней — это то, что снаряды, которые она выбрасывает при помощи такого чудовищного заряда пороха, никому не могут причинить вреда, ибо они никогда никуда не попадут. Я об этом подумал с самого начала, когда вы мне её показывали, но ныне это неоспоримый факт, который увековечит имя герра Шульце, славного изобретателя ужасного, мощного, но совершенно безобидного орудия.

Итак, я думаю, вам доставит удовольствие узнать, что вчера в одиннадцать часов сорок пять минут четыре секунды мы любовались вашим чересчур усовершенствованным снарядом, когда он пролетал над нашем городом. Он умчался на запад, устремляясь в безвоздушное пространство, где ему отныне суждено носиться до скончания века. Снаряд, начальная скорость которого достигает десяти километров в секунду, то есть, иными словами, раз в двадцать превышает обычную начальную скорость, не может упасть. Его поступательное движение вместе с силой тяготения обратит его в вечно движущееся тело, обречённое носиться в межпланетном пространстве в качестве постоянного спутника нашей планеты36.

Не мешало бы вам помнить об этом.

В заключение выражаю надежду, что ваша пушка в «Башне быка» пришла в совершенную негодность после этой первой пробы. Но выпустить заряд в двести тысяч долларов, чтобы подарить миру новую звезду, а Земле — нового спутника, право, это не так уж дорого.

Это письмо было немедленно отправлено с нарочным из Франсевилля в Штальштадт.

Читатель, конечно, простит Марселю эту мальчишескую выходку, которая была вызвана вполне невинным желанием — посмеяться над герром Шульце.

Марсель был совершенно прав, утверждая, что знаменитый снаряд герра Шульце, вылетевший в силу своей чудовищной скорости за пределы земной атмосферы, никогда не упадёт на землю и что грозная пушка в «Башне быка», выпустив такой сверхмощный заряд, навсегда выйдет из строя.

Можете себе представить, каким ударом для обманувшегося в своих надеждах Шульце было это письмо! Каким щелчком по его самолюбию!

Едва он пробежал глазами первые строчки, как вся кровь кинулась ему в лицо, и, когда он дочитал до конца, голова его упала на грудь, руки повисли и он так и остался сидеть на месте, словно его кто-то ударил. Так он просидел минут пятнадцать, а когда, наконец, вышел из оцепенения, то его охватила такая ярость, что на него страшно было смотреть.

Однако Шульце был не такой человек, чтобы признать себя побеждённым.

С этой минуты он объявил войну Марселю, войну не на жизнь, а на смерть.

С пушкой не вышло, ну что ж! Посмотрим, как им понравятся его снаряды с жидкой углекислотой, которые на более близкой дистанции можно послать из самого обыкновенного орудия.

Утешившись этой мыслью, стальной король овладел собой и вернулся к прерванным занятиям.

Итак, над Франсевиллем снова нависла угроза, и теперь, более чем когда-либо, ему надо было держаться наготове.

Глава четырнадцатая

Франсевилль готовится к бою

Опасность хоть и отдалилась, но отнюдь не перестала угрожать Франсевиллю.