Отбор без права на любовь (СИ) - Мамлеева Наталья

Я неверяще глядела на Виана, начиная что-то такое припоминать. Не его, а саму ситуацию! Но я и подумать не могла, что это Виан! Он так изменился: в памяти сохранился смутный образ молодого парня, а сейчас передо мной был широкоплечий, уверенный в себе мужчина. Я прыснула от смеха. Неужели я и правда его отчитала?

— Между прочим, ты действительно смахиваешь на извращенца, — напомнила ему я. — Так что взбучка была не зря, а, скажем так, с запасом на будущее.

— Ах вот как? Ты еще не знаешь, каким я могу быть извращенцем, — многообещающе произнес Виан, чем вызвал у меня жгучий румянец.

— Ладно, тогда до этого отбора у нас было целых три встречи, две из которых были неприятны для меня, а одна — для тебя. Я правильно понимаю?

— Да. Между прочим, во вторую нашу встречу я тебя спас.

— Это так называется? — уже серьезно спросила я. — Ты не дал мне поговорить с сестрой! Возможно, мне удалось бы убедить её улететь со мной!

— Ори-Ка, ты была слишком наивна, раз полагала, что тебе удастся отговорить сестру. Она была влюблена в императора по уши. Он был самым лучшим мужчиной для неё. Видела бы ты, как он за ней ухаживал, буквально на руках носил. Даже мне показалось, что император влюблен, — ответил Виан и, пережевав, продолжил: — В тот раз мне пришлось остановить тебя, чтобы ни тебя, ни твою сестру не обвинили в шпионаже. Ты говорила весьма крамольные вещи. За такие на Рагдаре не церемонятся.

— Я не рассматривала это с такой стороны, — пробормотала я и вернулась к еде. — Я всего лишь хотела спасти сестру.

Мы замолчали, каждый думая о своем и просто наслаждаясь едой. Я все прокручивала в голове слова Виана. Получается та неприязнь, возникшая у меня к нему, была надуманной? Так выходит, что мне его даже не за что ненавидеть! А я ведь так старательно взращивала в себе это чувство. Но все эти смерти, казни? Он ведь не мог игнорировать приказ императора.

«По-твоему, военные, призванные на службу, все плохие? Они ведь выполняют приказы своего государя. Так и лорд Радвиэн скован по рукам и ногам решениями его величества. Помни об этом, моя дорогая», — вспомнились слова Жан-Вьера. Он ведь прав. Те обстоятельства не зависели от Виана.

— Теперь я готова услышать правду о сестре, — продолжила я, когда мы оба отставили пустые тарелки. Виан встал, чтобы заварить чай. — Наша третья встреча.

— Третья встреча, — повторил Виан, словно погружаясь в воспоминания. — Я вновь прилетел на Осди. Не самые приятные воспоминания.

— Как и для меня, — подтвердила я.

Виан поставил две чашки на стол и оперся ладонями на столешницу, смотря на меня сверху вниз. Взгляд невольно приковался к мышцам на его руках. Мне было страшно слышать правду. Я готова была смотреть куда угодно, лишь бы не ему в глаза. Вдруг он скажет то, что навсегда раскинет между нами пропасть?

— Я говорил искренне, когда просил у тебя прощения, — начал Виан и опустился на стул, наши взгляды пересеклись. — Мне действительно было жаль. Я не смог уловить тот момент, когда твоя сестра прозрела и начала вести оппозиционную деятельность прямо за спиной императора.

Глаза увлажнились. Я вспомнила те письма, которые передал мне Друг. На них бедная Оса-Ка еще жива и радовалась жизни. Виан не общался с моей сестрой, значит, он не знал о готовящемся заговоре против неё? Или же знал, но не сочувствовал ей, так как считал пустышкой? Как воспринимать его слова?

— Я ни перед кем не раскрывался, Ори-Ка, поэтому и твоя сестра боялась меня точно так же, как и ты, — продолжил Виан, заглядывая мне в глаза. — А я, в свою очередь, не воспринимал её всерьез. Я думал, их отношения с его величеством накалились из-за отсутствия наследника, но причина размолвки лежала глубже. Твоя сестра помогала оппозиции.

— Я знаю, — сказала я и стерла набежавшую слезу. — Я знаю о сестре. Мне рассказал… рассказали, — исправилась я и, нахмурившись, уточнила: — Но я одного никак не могу понять: когда ты предал императора? Из-за меня?

— Я бы не называл это предательством, — поморщился Виан и пригубил чая, немного помолчав. — Скорее, я изначально не был с ним заодно. Я добился своей должности с целью защищать жителей Рагдара. То, что творится здесь, уму непостижимо. Я усердно работал, чтобы иметь влияние, чтобы суметь помочь не только тем, кого люблю, — Виан прямо посмотрел на меня, отчего у меня перехватило дыхание, — но и другим, невиновным.

— Ты все это время действовал у него за спиной? — удивилась я. — Но… как?

Представляю, сколько ему пришлось пережить за последние годы. Жить в постоянном страхе и напряжении, но при этом выглядеть таким уверенным и всесильным. Мне казалось, что я была первой, перед кем он раскрывается, поэтому особенно ценила этот момент.

— Я завел нужные знакомства, имел рычаги давления, — начал Виан, словно исповедовался. — Мне доверяли, рагдарцы сами желают перемен, Ори-Ка. Конечно, вербовать людей в разных кругах порой было опасно, ведь они могли сдать меня императору, но я искал нужные точки для воздействия, выжидал нужное время. Я не действовал опрометчиво, для всего нужно было время.

— Я не совсем понимаю, — прошептала я.

Т’шанец отвернулся, взглянув в псевдоокно, являвшееся на самом деле плазмой, и продолжил:

— Помнишь недавнее происшествие с женщиной, спасшей в пожаре не голошары, а своих детей? — Я кивнула. — Она жива.

Я нахмурилась. Поверить в это было сложно. Я приоткрыла рот, а Рок тем временем вывела мне голограмму с этой женщиной и детьми, обедающими в небольшой кухне. Запись велась онлайн.

— Я приглядываю за спасенными, чтобы быть готовым к непредвиденным ситуациям.

— Где она сейчас?

— Живет на другой стороне планеты, в большом городе, где никому нет до неё дела. Там власть императора менее жесткая, чем в столице, — сообщил Виан.

— С ума сойти, Виан! — воскликнула я. — Ты гуманоид? Я не найду у тебя какого-нибудь чипа?

Мужчина негромко рассмеялся. Но я действительно была им восхищена. Я с улыбкой смотрела на счастливую женщину с детьми и не могла поверить, что Виан это сделал. Он спас её от казни, которая проводилась обычно двумя способами: публичная — вводом инъекций, а «тихая» — выбросом тел в открытый космос. Значит, Виану удавалось спасать жертв «тихих» казней.

— Если ты так хочешь, то есть один действенный способ убедиться, что я не дроид, — неожиданно сказал Виан, подавшись чуть вперед.

Он смотрел на меня весьма красноречиво. Я покраснела. Виан смотрел на меня неотрывно. Он привлекал меня, привлекал уже давно, но я все время закрывалась. Сейчас же, когда я узнала всю правду, когда все стены разрушены, чувствовала безграничную радость. Я не знаю, что ждет нас в будущем, сейчас Виана слишком много в моей жизни, изменится ли что-то, когда все вернется в привычное русло? Изменятся ли мои чувства? Смогу ли я найти им место в своей обыденности? Даже думать об этом больно. Мне так отчаянно хотелось вернуться на Осди, что только сейчас я осознала, как мне уютно рядом с Вианом. Я чувствую себя по-настоящему защищенной.

Что бы ни ждало нас в будущем, я хочу попробовать. Возможно, он первый мужчина, с которым мне действительно хочется попробовать настоящие отношения. Но не сейчас. Сейчас не время для моих чувств, потому что перед нами стоят куда большие задачи, чем решение любовных проблем. Я отрицательно покачала головой. Может, я и хочу… но точно не сейчас. Нет-нет, Ори-Ка, сейчас не время и не место думать о Первом советнике и его привлекательности. Есть куда более важные дела.

— Возвращаясь к третьей встрече, — продолжил Виан. — Повторюсь, я не уловил момент, когда отношение к её величеству изменилось, когда император решил убрать её с пути. — Виан обхватил руками кружку. — Мне ничего не сообщалось. Все узнали о болезни императрицы за три дня до смерти. Она впала в кому, неизвестный вирус поразил её. Тогда император связался с правительством Осди и сообщил о произошедшем. Нас в палату не впускали, мы видели все через стекло, чтобы вирус не распространялся далее. Я был уверен, что болезнь, сразившая её, имеет природное происхождение. Спустя три дня император просто вошел в мой кабинет и сказал: «Её величество сегодня скончалась. Она долго боролась с болезнью, но все было тщетно». Я помню свое состояние, я не мог поверить в его слова, молчал секунд десять, прежде чем выразить сочувствие его потере. Но уже тогда по его лицу я все понял: он был рад такому исходу.