Гнев изгнанников - Николай Побережник

Хранитель с важным видом прошелся перед нами, вставшими рядом с санями. Его малый рост для человека, рядом с хартами вообще казался лилипутским каким-то, отчего даже со стороны наемников слышались смешки.

– Мы из рода Дирика, старейшины многодворца у Пяти лугов, – ответил старший из обозников, что стоял рядом со мной, – помол в Городище свезли, вот, домой возвращаемся.

– Дирика… хм… – Хранитель отошел от нас и стоял несколько секунд к нам спиной, вероятно что-то вспоминая. – Ах, да! Этот род верен князю… Что в санях?

– Верно, пустые они, – пробасил один из наемников, что обошел сани и, заглянув в каждые, уже раскуривал трубку, стоя рядом с двумя другими наемными людьми.

– А ты? – Хранитель развернулся и указал на меня рукой.

Я пересказал свою легенду, услышав которую Хранитель вполне удовлетворился, а потом сказал:

– Судейская стража, что была распущена, снова собирает верных княжеству оружных людей, а поисками должников и сопровождением обозов ты не много заработаешь. Орден Хранителей предлагает хорошее жалованье. Что скажешь?

– Надо закончить дело, за которое уже взялся и получил аванс, – изобразив заинтересованность на лице, ответил я, – а потом, если жалованье достойное, я подумаю о том, что ты сказал.

– Достойное, пять ноготков золотом в месяц! – воздел палец к небу Хранитель.

– Действительно, – я поскреб бороду.

– Закончишь свое дело, можешь обратиться к любому Хранителю в княжестве, – глядя на меня снизу вверх, Хранитель похлопал меня по плечу.

В этот момент я еле сдержался, чтобы не съездить этому ухарю по физиономии, но вместо этого учтиво поклонился и кивнул на горизонт:

– Темнеет, до заката бы лес проехать.

– Да-да, поезжайте, – Хранитель указал жестом сдвинуть сани, а через секунду со стороны леса послышался свист и гиканье…

Не знаю, что заставило меня сделать шаг назад и в сторону. Заржала лошадь и дернула сани, а в полоз в полуметре от моей ноги ударил наконечник копья… Немаленького копья, с немаленьким наконечником.

– Бей иноземцев! Бей Хранителя и наемников! – было слышно сквозь крик и гиканье.

Свист… глухой удар и хруст разрываемой наконечником плоти. Я не поверил своим глазам, увидев, как в кирасу выбежавшего из шатра иноземца ударил арбалетный болт. Поднырнув под брюхо лошади, я оббежал сани, быстро отстегнул сверток с колчаном и мечом от ранца, баул и ранец забросил в сухую траву у протоки.

– Не будет боя, наемный человек, – старший из обоза хартов выдернул из полоза копье, тоже обошел сани и встал рядом со мной, – если ты, конечно, не хочешь помочь иноземцам…

– Что происходит?

Первые двое саней нападающих уже проскочили мост, и с них попрыгали и харты, и люди, человек десять, и стали окружать таможенный пост.

– Говорят, кто-то собрал лихоимцев и бьет разъезды и посты иноземные, – старший из обозников размахнулся и метнул копье в одного из наемников, что присел на колено и изготовился к стрельбе из лука. Бросок был такой силы, что пронзенное тело отлетело на пару метров.

– Главное, чтобы они не принялись за нас, когда разделаются с иноземцами, – я все же извлек меч из ножен, а ножны и колчан закинул за спину, зафиксировав их шнурком к поясу.

Трое хартов-налетчиков, что вылезли из других саней, остановившихся с противоположной от нас стороны моста, встали в линию и приготовились к стрельбе.

– Откуда? – только и сказал я, увидев в их руках арбалеты. Только они были раза в два больше тех, что делали мы с покойным Варасом.

Тем временем арбалетчики успели сделать залп и свалить троих иноземцев, а последнего железного всадника окружили трое хартов с двусторонними топорами. С наемниками было быстро покончено, похоже, многие из нападавших были умелыми вояками. А Хранитель в суете боя успел проползти к последним в нашем обозе саням и попытался их угнать, но не получилось: лошади, сойдя с дороги, проваливались в снег, разворот получался очень медленный, и старший обоза успел догнать сани, схватить Хранителя за шиворот и выбросить на обочину.

– А ты что же не дерешься? – разгоряченные боем, ко мне подбежали два крепких мужика. – Али портки обделал?

– Он не с ними, попутчик из Городища, – ответил за меня один из хартов, что был в обозе, – но когда Хранитель предлагал ему пойти в судейскую стражу, он сказал, что подумает.

– Так, значит, – один из мужиков пошел на меня, – когда я тебя убью, то заберу твой меч.

– Смотри, сам портки не обделай! – ответил я ему и, поднырнув в обратную сторону под брюхом лошади, заскочил на сани и с ноги зарядил «забирателю» моего меча… но тут на меня навалился харт с такой силой, что в позвоночнике что-то хрустнуло, а потом я получил от него же затрещину, отчего в глазах потемнело, и я потерялся в пространстве и времени…

Пришел в себя и сразу почувствовал, что руки затекли. Ноги тоже были связаны, на голову мне что-то напялили. Неизвестно, сколько я провел времени в таком положении…

– Смотри-ка, очухался, – сказал кто-то и ощутимо пихнул меня в бок, – лежи смирно!

– И чего мы его-то везем? – пробасил кто-то прямо у меня над головой. – Ну, ладно, Хранитель, захватить было велено, а наемник этот нам на что?

– Десятнику виднее…

Ехали долго – лежа без движения, я начал даже замерзать. Монотонно и глухо стучали копыта лошадей, под полозьями хрустел снег…

– У меня ноги уже ничего не чувствуют, – простонал рядом знакомый голос.

– А ты нам с ногами и не нужен, – сострил кто-то, отчего кругом рассмеялись, я насчитал по голосам четверых.

Ага, значит, сани большие, если кроме меня и Хранителя в них еще как минимум четверо. Похоже, обозники предоставили свои сани налетчикам. Не знаю, сколько еще прошло времени, пока сани не замедлили ход, и стал доноситься посторонний шум, шум жилища… Многодворец? Похоже: и собаки брешут, и запах топящихся печей ни с чем не перепутаешь.

– Куда их?

– А загоняй сани в сарай и приставь человека, пусть присмотрит за ними… и подай-ка меч. Эх, отличной работы меч! Чудной, правда, какой-то, но хорош!

– Кабы в честном бою ты его взял… – открыл я было рот, но тут же схлопотал в живот.

– Правильно! Ишь, бой ему честный подавай! Присматривай за ними, Хранителя горячим напоите, а этот пусть так, к утру, может, и дойдет.

Хохотнув, тот, что присвоил себе мой меч, удалился, я услышал, как распрягли сани, а потом, бранясь, несколько человек закатили их в сарай. Скрипнув, закрылись ворота, и наступила тишина. Лишь с улицы гулко доносились разговоры и смех, стало немного теплее, я повозился и закопался поглубже в соломенную подстилку, и раз прямо сейчас меня убивать не собирались, то решил выспаться.

– Эй… Эй, наемник! – начал ворочаться рядом Хранитель. – Сможешь освободиться?

– Разве что наколдовать…

– А ты можешь? – не понял шутки мой напарник по плену.

– Ага, если до ветру не сводят, ты еще возишься здесь, я тебе сейчас так полные сани наколдую!

– Эм…

– Лежи смирно.

– Я слышу все! – донеслось со стороны ворот.

– Сводил бы до отхожего места, не срами!

– И правда, сводить бы, а то потом разить от них будет.

– Ну, своди, только наемнику руки не развязывай, поди, и так рассупониться сможет, а то он шустрый шибко… видел, как он Тилла ногой-то шибанул?

– Ага…

– То-то же.

Атаман Тарин

Хартский многодворец вдали от торгового тракта

Собрать отряд в сотню клинков Тарину удалось без особого труда, достаточно много оставшегося не у дел оружного люда подалось на окраины княжества. Да и хартам, которых коснулся гнев императрицы, было ради чего взять в руки луки и копья. Рубак, к слову, среди них хороших нет, а вот стрелки они отменные. За последние недели окрест торговых трактов отряд Тарина натворил дел – не один обоз, что шел к землям Желтого озера и предназначался для расположившегося в крепости у торгового каменка иноземного войска, был уничтожен. В ответ иноземная кавалерия попыталась провести что-то вроде карательной операции, но по большому снегу от кавалерии мало толку, а пехотных отрядов в княжество прибыло еще недостаточно. Хартскими кузнецами и оружейниками были изготовлены арбалеты, по образу и подобию того, что привез с собой Тарин, правда размерами и убойной силой они превосходили прототип вдвое.

Нависнув над столом в скромной хижине, Тарин разглядывал подорожный лоскут, думая о том, куда вести отряд, когда уже не будет большого снега. Тяжело скоро будет прятаться по лесам, люди приходят, да и некоторые из не покорившихся императрице родов обещали послать своих дружинников.

– Ну, что скажешь, мой увечный друг? – Тарин обратился к Вансу, что, присев на медвежью шкуру у печи, курил трубку и о чем-то крепко задумался.

– Скажу, что когда сойдет большой снег, будет славная рубка.

– Да уж, главное, чтобы к тому времени железные всадники по ночам нас не перебили.