Триггеры - Роберт Сойер

— Думаешь, что лишь потому, что у тебя появилось воспоминание, которое тебе не знакомо, оно принадлежит мне? А даже если и так, откуда ты знаешь, что это не фантазия или не сюжет фильма, который я смотрел или книги, которую читал?

— Это по-настоящему, — сказал Дэвид. — Ты это сделал, и ты это знаешь. И, что более важно, я это знаю.

— У тебя нет доказательств того, что я совершил хоть что-нибудь — никаких. И насколько я понимаю, у тебя сейчас в кармане айфон или блэкберри, который записывает каждое моё слово. Так вот, для протокола — я ни в чём не виноват.

— Я знаю, что произошло, — сказал Дэвид. — Я даже знаю, где хранятся записи.

На Гриффине был галстук красного цвета. Узел уже был ослаблен, и сейчас он вытянул его из-под воротника синей рубашки и положил на стол перед собой.

— Красивый галстук, — сказал он. — Шёлковый. Поскольку ты читаешь мою память, ты, несомненно, помнишь, что мне его подарила жена. — С этими словами он отошёл в угол своего обширного кабинета, где стояла кофемашина и три кофейные кружки. Он взял одну из них и показал Дэвиду, повернув так, чтобы была видна надпись на ней. «Лучшему папе в мире», гласила она. — Мой сын клянётся, что во всём мире такая только одна. — А потом он сделал нечто очень странное: он продел галстук через ручку кружки и завязал его узлом. Он приподнял его, словно демонстрируя дело рук своих, и сказал:

— Чего ты хочешь?

— Ты вытащил из Medicare сотню миллионов или около того. Думаю, моё молчание об этом дорогого стоит.

— Ни единого пенни не попало ко мне в карман за что-то неэтичное, — сказал Гриффин.

— Не напрямую. Но у тебя фондовые опционы, и ты в тот год получил огромный бонус.

Гриффин развёл руками.

— Дэйв…

— Как только закончится эта дурацкая изоляция, ты начнёшь платить мне за молчание.

— Вот, значит, как? Шантаж?

Дэвид невесело улыбнулся.

— Считай это платежами по страховке.

— Ты только что совершил самую большую ошибку в своей жизни, Дэйв, — сказал Гриффин совершенно спокойный тоном.

— Я так не думаю.

— Ты прав, ты можешь читать мою память. Но кто-то другой читает твою. И… давай посмотрим, кто же это? — Гриффин вернулся к своему столу и, не садясь, позвонил по телефону. — Ранджип? — сказал он через пару секунд. — Марк Гриффин. Вы не могли бы глянуть в вашей таблице, кто читает воспоминания Дэвида Дженьюари, кардиолога? — Пауза. — Правда? Да, я её знаю. Хорошо, спасибо. Нет, пока нет, но я уже почти закончил. Приходите, когда будете готовы. До свидания.

Гриффин положил трубку и скрестил руки на груди.

— Профессор Сингх только что проинформировал меня, что доктор Кристина Ли, анестезиолог, читает твою память. Так что всё, что мне нужно сделать — это сказать ей: помните, как я привязал свой красный шёлковый галстук к ручке кружки с надписью «Лучшему в мире папе»? Что Дэвид Дженьюари сказал сразу после этого? — Он помолчал. — Видишь, Дэвид? У меня есть свидетель — пусть сейчас её здесь нет, но она всё равно свидетель. А связь эта только первого уровня, ты это знал? Это значит, что она будет помнить, что ты пытался меня шантажировать, но не вспомнит то, что вспомнил ты о моём прошлом; она имеет доступ только к твоим воспоминаниям, но не к моим.

Дэвид чувствовал, как у него вскипает кровь. Сначала им манипулировала эта женщина из Секретной Службы — вся эта чушь насчёт Энни. А теперь и Гриффин тоже его обставил. Ну хорошо, если этому суждено так и окончиться, он по крайней мере даст Гриффину что-то, что он запомнит, что-то, что они все запомнят. Он бросился вперёд, перепугав Гриффина, и ударил высокого доктора в живот. Гриффин согнулся вдвое, и Дэвид взял его шею в захват.

— Ты будешь держать рот на замке, — сказал он. — Ты ничего не скажешь Кристине.

Гриффин сопротивлялся, и Дэвид обнаружил, что они постепенно сдвигаются в сторону того самого столика с кофемашиной. Гриффин вырвался из захвата, но Дэвиду удалось снова схватить его за шею. Гриффин замахал свободной рукой и опрокинул кофемашину на пол; её стеклянная часть разлетелась осколками.

Они продолжали бороться, но мисс Питерс, должно быть, услышала звук бьющегося стекла, потому что она открыла дверь и стояла в дверном проёме, разинув рот — а позади неё как раз входил в приёмную профессор Сингх.

Сингх бросился к ним.

— Отпустите его.

— Он на меня напал, — сказал Дэвид. — Сбрендил. Пытался меня убить.

Единственный слог «нет» — скорее просто шумный выдох, чем слово — донёсся от Гриффина.

— Я сказал, отпустите его! — потребовал Сингх.

Дэвид взглянул на него; ему было минимум пятьдесят, и сложен он не слишком мощно; Дэвид был уверен, что сможет уложить и его, если придётся.

— Отойдите, — сказал он.

Сингх вдруг сорвался с места, метнулся вперёд, а потом резко развернулся на левой ноге, нанося правой мощный удар в бок Дэвиду. Гриффин воспользовался шансом и сумел вывернуться из хватки Дэвида. Сингх снова крутанулся на месте и ударил другой ногой, попав Дэвиду в солнечное сплетение, а когда Дэвид согнулся пополам, нанёс ему резкий удар рукой по шее. Дэвид ткнулся лицом в пол. Он оставался в сознании, но, как ни пытался, не мог подняться. Он лишь повернул голову в сторону, чтобы иметь возможность видеть.

Гриффин никак не мог восстановить дыхание и по-прежнему сгибался пополам. Он держался за край кофейного стола, чтобы не упасть.

— Вам нужен доктор? — спросил Сингх.

Гриффин попыхтел ещё немного, потом покачал головой.

— Нет. Со мной всё будет о’кей. — Он частично выпрямился, и кивнул Сингху. — Хорошо, что вы владеете каратэ, профессор Сингх.

Дэвид взглянул с пола на Сингха; голова по-прежнему шла кругом. Сингх ответил:

— Не владею.

— Ну, что бы это ни было за боевое искусство, — сказал Гриффин.

— Я не владею никакими боевыми искусствами, — сказал Сингх; в его голосе слышалось изумление. — Но, я полагаю, ими владеет Люциус Джоно — тот, с кем я сцеплен.

— Ну, слава Богу за это, — выдохнул Гриффин.

Сингх пришёл в полный восторг.

— И правда. Это же страшно интересно. Я и подумать не мог, что и навыки станут доступны таким образом.

Гриффин выпрямился и доковылял до своего стола. Он попросил мисс Питерс вызвать охрану и доктора из скорой помощи. Затем он нагнулся над Дэвидом, чтобы убедиться, что его повреждения не смертельны.

— У человека есть два типа памяти, — продолжал тем временем Сингх, немного запыхавшись от затраченных усилий. — Первый тип — декларативная или явная память, которая, как я думал, и оказалась у нас связанной. Декларативная память состоит из тех вещей, которые можно осознанно вспомнить и легко облечь в слова — память о фактах и событиях. — Он взглянул вниз в явном изумлении от того, что он сделал с Дэвидом. — Второй тип — это то, к чему сейчас получил доступ я. Это называется недекларативная или процедурная память; в народе её иногда называют мышечной. Недекларативная память — это знания, которые у вас, очевидно, имеются, но которые вы используете неосознанно: как ездить на велосипеде, как зашнуровать ботинок, как играть в теннис — что, кстати, я умею довольно хорошо — или как применять боевые искусства. Декларативная память ассоциируется с гипоталамусом, тогда как дорсолатеральное полосатое тело ассоциируется с недекларативной памятью.