Кусачий клуб - Рэйчел Кейн

Клер произнесла:

— Он работает над…

— Клер, прости, но ты должна остановить это прежде, чем ты окончательно потеряешь голову, — прервал Фрэнк. И в следующую секунду она почувствовала жгучую, шипящую боль, пронесшуюся сквозь ее тело в мгновение ока, закончившаяся прежде, чем она была опознана.

Толчок исходил от нее наушников. Клер слегка дернулась, моргнула, и ее пульс ускорился от толчка. Она выдернула наушники, содрогаясь, и спокойствие рассеялось, словно сброшенное одеяло.

Страх накрыл, леденящий и сильный. Глориана все еще улыбалась ей, но улыбка больше не казалась радушной. Она выглядела… хищной. И жестокой. Клер сглотнула и поднялась. Ее стул с громким скрежетом отодвинулся назад. Все теперь смотрели на нее, и единственным, кто похоже не был на грани оскалиться на нее, был Оливер. Он хмурился, но теперь это было направлено на Глориану.

— Глори, — сказал он. — Ты зачаровывала девушку?

— Немного, — она пожала плечами. — Я просто хотела поиграть.

— О, помилуй, поиграй с кем-нибудь другим. Она собственность Амелии. И она вряд ли стоит твоих усилий.

Глори засмеялась.

— Я знаю. Но я ведь не тронула ее, не так ли? — Она снова улыбнулась Клер. — Так скоро уходишь, малышка?

Клер сделала гигантский шаг назад. Сейчас улыбка не работала, наверное, потому что по ее телу бежало слишком много адреналина.

— Держись подальше от нас, — сказала она. — Держись подальше от Шейна.

Глори закатила глаза.

— Мне не нужен твой мальчик, — сказала она. — Что мне с ним делать? Он не во многом хорош, кроме насилия. Его так много внутри него.

Клер оставила свой мокко на столе и пошла к двери так быстро, как только могла. Она оглянулась через плечо, когда шла, но никто не двигался, даже Оливер, хотя он наблюдает за ней.

Глори смеялась и, казалось уже, забыла о ней.

Клер вышла на солнечный свет, пробежала полквартала, и прислонилась к грубой кирпичной стене между двумя витринами. Она закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании и контроле своей дрожи. Затем, наконец, она обратно нацепила наушники. Она справилась только со второй попытки, благодаря ее не слушающимся пальцам.

— Я ничего не выяснила, — сказала она Фрэнку. — Я не знала, что она может так, может заставить меня чувствовать такое. Я не знаю никого, кто мог бы это сделать. Бишоп не мог.

— Это довольно редкая сила, даже среди вампиров, — сказал Фрэнк. — Мне известно лишь о трех или четырех, у кого была такая сила.

Убил двух из них. Жаль мне не удалось полностью избавиться от этого.

— Я даже не знала, что она делала. У меня не было возможности сопротивляться. — Клер сделала глубокий вдох. — Спасибо, что выдернул меня из этого.

— Она даже не пыталась, — сказал Фрэнк. — Если бы попыталась, ты не отделалась бы так легко. Как она сказала, она просто играла.

Это было ужасно. Ужасно. Клер почувствовала себя больной и замаранной, как если бы она выпила галлон канализационных вод. Ей захотелось всё бросить, когда она подумала о том, как легко ее превратили в марионетку. О том, как она чувствовала всё то, что Глори ей внушала.

— Это не приносит никакой пользы, — сказала она. — Мы ничего не выяснили.

— Возможно, и выяснили, — сказал Фрэнк. — Она упомянула, что увидела Шейна в тренажерном зале, так?

— Ну и что? Даже я была в тренажерном зале. Как и Ева. Многие туда ходят. В том числе и вампиры.

— Но зачем это Глори? Она не дерётся. Она заставляет других сражаться вместо себя. — Голос Фрэнка звучал странно озадачено. — Я прошелся по списку вампиров Морганвилля.

Похоже, некоторые не были замечены за своими обычными делами в последнее время.

— Хочешь сказать… хочешь сказать, они пропали?

— Я не хочу делать такой вывод, но я обнаружил пятерых — нет, шестерых — кто не придерживается своего обычного стиля поведения.

— Ну, ты знаешь, кто-то ушел. С Морли. Они в Блэйке, том маленьком городке, за пределами…

— Я знаю о Морли. Я говорю не о его людях. Это другие вампиры, которые не были замечены за последние три недели. Никаких заказов в банках крови. Они не засвечивались на видеонаблюдении.

Они совсем не общаются по телефонам или компьютерам.

— Как вампиры могут пропасть без вести? Кто они?

— Никто, с точки зрения иерархии Морганвилля. Просто обычный вампир рабочего класса.

И они не то чтобы совсем пропали. Вампиры могут общаться, но не так, как это делают люди — они привыкли не видеть друг друга довольно длительное время. Не вызывая каких-либо подозрений.

— Тогда где же они? — спросила Клер. — Они имеют какое-либо отношение к Бишопу?

— Я не могу это обнаружить. На самом деле, похоже, что они были на стороне Амелии в конфликте с ее отцом. — Фрэнк помолчал, потом сказал, — Меня беспокоит, что я слеп внутри тренажерного зала. Я не могу что-нибудь увидеть или почувствовать в этих стенах.

— Что?

— Это новое здание. Никаких камер. Никаких порталов. Ни единого способа понаблюдать за тем, что там происходит. Кажется, будто большинству из этих соединений подключиться к нему, каким-то образом. Мне бы хотелось разместить там некоторые устройства.

— Внутри тренажерного зала. — Она обдумала это секунду. — Ты хочешь, чтобы я… что?

Установила там камеры?

— А что, боишься действовать как мой шпион? — Сейчас Фрэнк звучал удивленно. — Зная тебя, это не остановит тебя. Никогда не видел ребенка, такого бесстрашного в глубине души.

Включая моего сына.

Шейн. Клер вспомнила, как Глори говорила о нем, и ей стало плохо — не потому, что Глориана сходила по нему с ума, как это было с Исандрой, а потому, что она вела себя иначе.

Потому что для нее, Шейн был всего лишь еще одним куском мяса, чем-то, что может принести ей какую-то выгоду. Или нет.

Что бы ни происходило, Глориана увязла в этом по самую ее хорошенькую шею. Клер была уверена в этом.

— Хорошо, — сказала она. — Если тебе нужны глаза в зале, я прослежу, чтобы ты получил их.

Каким-нибудь образом.

ШЕЙН

У меня было чувство, будто я обманываю Клер, и я не мог понять, почему. Все, что я делал — это дрался… и я делал это чертовски хорошо. Джестер не полностью уничтожил меня на матах, и я мог продолжать. Когда я устал, Василий передал мне еще один протеиновый коктейль. Мне не нравилось, как он улыбался, или, как смотрел на меня, словно гордый владелец питбуля на ринге… но это не значит, что мне не нравилось находиться на ринге.

Так почему, в перерывах, я садился со своим телефоном и писал Клер? Было так, словно я поцеловался с какой-то другой девушкой, и чувствовал, что должен был сказать ей, что я действительно любил ее, независимо от того, что я делал то, что ей не понравилось бы.