Охота на кощея - Алекс Рудин

Он снова засмеялся странным булькающим смехом.

— Чего ты хочешь? — с ненавистью спросил я.

— Полегче, Немой! — ухмыльнулся Хвороба. — Не хами! Дай мне насладиться этой минутой! Я слишком долго её ждал.

Он расправил плечи и сделал несколько шагов по комнате, не отходя далеко от окна.

— Ты знаешь, каково быть мёртвым, Немой? — спросил Хвороба, снова посмотрев на меня. — Мёртвым быть очень хреново! Ты не можешь двигаться, не можешь чувствовать! Даже дышать не можешь! Это неприятно, Немой — не дышать!

— Отпусти её! — повторил я.

Хвороба остановился спиной к раскрытому окну и взглянул прямо на меня.

— Повторяешься, Немой! — резко сказал он.

Словно плетью ударил.

— Хочешь вернуть Глашку?

Я молчал.

— Хочешь?

Хвороба нетерпеливо повысил голос.

— Да, хочу, — через силу ответил я.

Согласиться с этой тварью хоть в чём-то было равносильно смерти. Да нет! Это было хуже смерти.

И всё же я кивнул и повторил:

— Хочу.

— Хорошо!

Хвороба довольно улыбнулся.

— Да не скрипи зубами, князь! Ты сам в это дело влез! Сидел бы себе в Заречной, в своём сарае — и горя бы не знал! Кой чёрт тебя дёрнул припереться в Старгород? Вот теперь — плати по счетам.

Голос Хворобы снова стал сиплым, заставив его откашляться.

Я с содроганием следил, как Глашкина грудь давится этим чужим отвратительным кашлем.

— Так вот, Немой, — сказал он, вытирая слюну. — Ты должен убить князя Всеволода и княжича Михаила.

Заипись!

Чего-то подобного я и ждал.

— И тогда ты вернёшь Глашу?

Хвороба нехорошо оскалился.

— Нет! Тогда мы с тобой поговорим о том, как её вернуть! А до тех пор...

Лицо его начало меняться. На нём снова промелькнуло недоумённое выражение. Глашкино, родное...

— Немой! — крикнула она.

Подняла руку к лицу и вдруг сильно ударила себя по щеке!

Глаза Глашки потускнели.

— Не балуй, девка! — голосом Хворобы сказала Глашка.

И снова злое, угрюмое лицо Хворобы глянуло на меня.

— Ты всё понял, Немой? Убьёшь князя и княжича — тогда и поговорим. А пока — счастливо оставаться!

За Глашкиной спиной словно метнулись две страшные тени. Это чёрные крылья стремительно росли из её спины, разрыва сарафан. Не отводя от меня взгляда, она села на подоконник и обняла себя этими чёрными крыльями, как будто замёрзла.

— Прощай, Немой!

Она неожиданно опрокинулась назад. Белое лицо стремительно мелькнуло темноте.

Я подбежал к окну и успел увидеть чёрную тень, которая пронеслась над крышей соседского дома и исчезла.

Я рухнул на колени, до крови закусил губу и принялся колотить кулаком в пол, словно собирался его пробить.

— Михалыч! Михалыч, блядь!

Кожа на костяшках сбилась. На вытертой до блеска половице оставались кровавые следы.

А я всё колотил, пытаясь внешней болью заглушить боль внутреннюю. И орал:

— Михалыч, блядь!

Сытин распахнул дверь и ворвался в комнату. В правой руке он держал шпагу. За ним, в проёме маячили Божен и Михей.

— Что, Немой? — крикнул Сытин.

Его цепкие глаза мгновенно обшарили помещение, чуть задержавшись на открытом окне.

— Глашка?

— Хвороба-сука! — проревел я. — Он в Глашку вселился! И в окно улетел!

Сытин подбежал ко мне, ухватил спереди за ворот кафтана и попытался поднять. Крепкая ткань затрещала по швам.

— Чего он хочет, Немой? Говори, бля!

— Он... он...

У меня в горле стоял ком, как тогда, в самом начале моей жизни в этом мире.

Сытин рывком поставил меня на ноги, грубо тряхнул. С удивлением посмотрел на оторванный ворот в своей руке и бросил его на пол.

— Ну! Немой!

— Он хочет, чтобы я убил князя и княжича!

Михей взревел, словно подстреленный медведь. Одним движением оттолкнул Божена и рванулся к окну. Высунулся по пояс, вглядываясь в беспросветную осеннюю ночь. Потом выпрямился, повернулся ко мне и взмахнул кулаком.

В голове у меня зазвенело. Левое ухо мгновенно стало горячим, и я отлетел в угол комнаты.

— Михей, бля! — словно издалека донёсся голос Сытина.

***

Серый рассвет тихо сочился в высокие окна столовой.

Сытин хлопнул ладонью по столу.

— Будем искать эту тварь! Все!

Он поднял голову, подпёр кулаком тяжёлый небритый подбородок.

— Что мы знаем о кощее? Божен?

Святоша вытащил из кармана рясы шёлковый платок, обтёр потную лысину.

— В капище есть библиотека. Но я до неё пока не добрался — то одни дела, то другие.

— Так доберись! Очень тебя прошу!

Божен быстро поднялся, но Сытин махнул ему рукой.

— Погоди! Сядь! Библиотекарь у вас там есть?

— Есть, — кивнул Божен. — Отец Индрий. Он давно уже в библиотеке служит.

— Свяжись с ним! — велел Сытин. — Пусть найдёт все книги, где упоминается кощей и тащит их сюда. Вместе читать будем!

— Сделаю.

Божен вытащил из кармана зеркальце и стукнул пухлым пальцем по стеклу.

— Отец Индрий! Прости, что разбудил! А, ты уже на молитве? Хорошо. Послушай, отец Индрий! Мне нужны все книги, в которых хотя бы словом упоминается кощей. Дело срочное и очень серьёзное! Подбери их прямо сейчас и отправь с надёжными монахами в дом Сытина. Я пока здесь побуду. Всё, жду!

Божен убрал зеркальце и посмотрел на Сытина.

— Книги скоро будут.

— Хорошо!

Сытин снова хлопнул ладонью по столу и повернулся ко мне.

— Немой!

Его голос доносился до меня глухо, словно сквозь водяную толщу.

— Немой, бля!

Я очнулся и взглянул на Сытина.

— Что?

— Зови сюда Чупава и Потапыча! Быстро!

— Сейчас!

Секунду я соображал, как выполнить его просьбу. Потом поднялся. Качнулся, но устоял на ногах, схватившись за столешницу.

Михей с шумом подтянул длинные ноги, давая мне пройти.

— Немой! Извини, — хмуро сказал он. — Я не в себе был.

О чём он, бля? А, ухо...

Я молча взглянул на Михея и пошёл в кухню. Остановился, оглядываясь и соображая.

В груди холодила непривычная пустота. Словно кто-то вынул у меня сердце, а взамен него вложил кусок льда. И от этого замёрзли не только чувства, но и мысли. Они еле-еле шевелились в голове, и это меня даже не раздражало. Я терпеливо ждал, пока додумаюсь хоть до чего-нибудь.

Ага! Кадушка с водой!

Я прошёл в угол кухни, наклонился над кадушкой и хлопнул ладонью по воде.

— Чупав!

Меня не покидало ощущение, что я делаю что-то ужасно неправильное. Сейчас бы подняться в комнату за мечом. Потом вылезти в окно и скакать к княжескому терему. Охрана пропустит — они меня знают. Бояре тоже не помеха. А Мишка наверняка один...

Кузнец отозвался сразу, словно ждал моего вызова.

— Немой! В южном бору такие дела творятся!

Я мотнул головой стряхивая наваждение.

— Знаю, Чупав. Ты вот что — давай быстрее в дом Сытина. И Потапыча с собой захвати обязательно. Скажи — надо! Князь зовёт!

Чупав, прищурив глаза, ещё секунду всматривался в меня. Потом кивнул.

— Хорошо. Скоро будем.

***

С улицы раздался грохот.