Земля Горящих Трав - Наталья Михайлова

Сеславин внимательно слушал, все лучше представляя себе удивительного земного исполина.

— На нем были сандалии с живыми ящерицами на месте пряжек, в руке — темно-розовый палисандровый посох, в набалдашнике которого сиял глаз. Посох смотрел! Но этот атлет почему-то даже со своим посохом не казался мне страшным. Скорее печальным и каким-то безумным. Он сам — как огромный человек, который не сумел окончательно принять человеческий облик.

— Что же он делал? Просто стоял? — поднял брови Сеславин.

— Нет. Он сначала глядел — тоскливо, мрачно, недоверчиво. Он словно всматривался в меня, узнавая и сомневаясь. То поднимал, то опускал руку, как будто хотел дотронуться. Вообще так ведут себя безумные. Он неуверенно коснулся моей одежды. Потом он вложил свой посох с глазом мне в ладонь. Снял с головы венец — я забыл тебе сказать, у него был золотой венец в виде широкого обруча — и надел на меня. И одарив меня таким образом, этот огромный получеловек присел на землю у моих ног и смотрел на меня с радостью и ожиданием. Как будто он принимал меня за кого-то давно знакомого.

Аттаре беспокойно поднялся, опершись на спинку скамейки.

— У меня были странные переживания… Чувство слияния со всей жизнью вокруг, со зверями, растениями. И такое странное ощущение: ты как бы ощущаешь в себе сознание неодушевленных предметов, например, металлов, камней. Пойдем, я уже отдохнул, — Аттаре отмахнулся от коснувшихся лица веток жасмина. — Этот сон… или, лучше сказать, видение… Пока я лежал в палате, я многое обдумал.

Друзья свернули с аллеи на тихую тропинку, заросшую травой. В кустах перепархивали птицы. Аттаре говорил.

— Сравни фрески, которые были в верхнем и нижнем храме. Все сюжеты посвящены теме даяния! Люди что-то дают местным существам. Это привычно для нас, так было и в наших древних цивилизациях, вспомни возлияния вина или дары хлеба лесовицам, дубровникам и озерникам. Тамошние существа — такие же дети мира. Лесные — взять того, с кабаньей головой, или с рогами. Морские — краб. И летающие — многокрылая птица. Но что дают этим существам люди из мира Горящих Трав? Танец, музыку, и, наконец, письменность… Одним словом…

— Культуру? — догадался Сеславин.

Аттаре улыбнулся:

— Вот именно. «Лишним» предметом в этом ряду кажется хлеб, который на одной фреске давала женщина — помнишь? Но если рассматривать хлеб не как пищу, а как земледелие, символ обработки злаков… Итак, все эти картины изображают лишь то, что люди делятся культурой с существами. Для чего и зачем? В нижнем храме мы видели статую крылатой змеи. Она — на постаменте, что подчеркивает ее центральное значение для храма. Барельефы вокруг — картины человеческой жизни. И что на них? Обычные занятия, учение, ремесла, зачатие, рождение детей, и общение с существами.

Из всех событий, показанных на барельефах, только зачатие и рождение связаны с природой самого человека, остальные — с его культурной жизнью. Если принять эти образы как послание, как руководство к действию, что получается? — рассуждал Аттаре. — Ты — человек Древней Тиевес. Эти фрески говорят тебе: "Ты родился человеком, расти, учись, овладевай ремеслами, продолжай род, трудись и общайся с существами, сам учи их всему, что знаешь, передавай им свой опыт, будь им другом. В этом и состоит смысл и содержание твоей жизни".

Очень важную мысль я не успел досказать тебе в храме. Люди Земли обрели разум, сознание, способность к творчеству. Мир дал им силы, чтобы они смогли стать разумными. Он выслал людей вперед — как передовой отряд на пути своего развития. Наши ученые все чаще высказывают мнение, что странные существа Земли Горящих Трав — это не самостоятельные особи, а только формы, многочисленные облики, в которых людям является некий Дух Земли. Это — его зрение, слух, другие органы чувств, его воплощения, через которые он связывается с человечеством.

Мир уже много дал людям в свое время — и защиту, и пищу, и самую жизнь. Теперь их цель, их долг — просветить и вочеловечить его…

— Ярвенна тоже говорила про эту гипотезу: будто бы существует Дух Земли, таинственный разум, один в разных обликах, — вставил Сеславин.

— Да, — подтвердил Аттаре. — Если все это верно, то храм в Тиевес был посвящен союзу людей и их мира. Трудно вообразить, какими силами обладали бы люди Земли, если бы достигли своей цели! Мы, впрочем, не знаем, была ли их жизнь в действительности такой, как показано на фресках и барельефах, или это представления о золотом веке? — уточнил Аттаре. — И все же мне кажется… — закончил он неуверенно, — что в моем видении мне явился сам Дух Земли. Раскапывая посвященный ему храм, мы пробудили его — от забвения, от безумия, не знаю. Должно быть, он думал, что я — один из возвратившихся неизвестно откуда людей Древней Тиевес, и он хотел, чтобы я остался с ним.

Пока Сеславин работал на раскопках в Тиевес, Ярвенна была занята особыми исследованиями.

Дочь полевицы, Ярвенна решила поставить на себе опыт. Она выбрала подходящее место в Патоис и поселилась на поляне в лиственном лесу. Она сделалась полевицей Земли Горящих Трав. Ярвенна сумела стать хозяйкой своей поляны, уловить ее порядок и лад. От одного ее присутствия там вскоре завелась и полынь. В это время, как все земнородные, она почти не нуждалась в пище: ей хватало горсти ягод или орехов. Силы Ярвенны поддерживала связь с поляной, с травой и, прежде всего, с полынью. Она носила простое платье без опояски и то замирала среди деревьев, то неподвижно сидела у бегущего в овражке ручья, вбирая в себя все смутные ощущения мировой души. Так Ярвенна собиралась провести все лето, а осенью, когда осыплются семена, и полынь потеряет силу, вернуться домой.

Пускай на дикое дерево Земли Горящих Трав привьется ветвь Обитаемого мира. Пришельцы из сопределья постараются понять Землю, приучить ее к себе, восстановить ее утраченную связь с человечеством.

В землю у подножия старого дуба, широко раскинувшего крону прямо посреди поляны, был воткнут нож. Воздух возле дерева задрожал, как полуденное марево, и через миг под дубом возник человек. Это был Сеславин.

— Ярвенна! — позвал он.

Стебли полыни раздвинулись, и Сеславин увидел полевицу.

— Ярвенна, вот тебе гостинец! — Сеславин постелил на траве небольшой белый лоскут, выложил на него пирог и поставил кувшин с молоком.

Полынница наклонила голову, как небольшая птица, которой насыпали зерен. Выцветшие волосы упали ей на лицо. Сеславин протянул руку, чтобы поправить льняную прядь. Полынница замерла, готовая в любой миг скрыться.

— Ярвенна, — тверже и настойчивее повторил Сеславин, — я пришел тебя повидать!