Инь, янь и всякая дрянь - Дарья Донцова

Для меня остается загадкой: зачем Марте работать, да еще в группе у Чеслава? Да, нам платят хорошие деньги, и служба очень увлекательная. Но Карц наследница многомиллионного состояния, ей жалованье не требуется…

– Эй, ты меня слышишь? – капризно повторила Марта.

– Угу, – прокряхтела я.

– Что-то случилось? – вдруг нормальным голосом поинтересовалась Карц. – У тебя неприятности?

Я замерла между досками. Может, дочурка нефтяной вышки и является избалованной кошечкой, которая не знает, что в городе Москве существует такой вид транспорта, как метро, но в интуиции ей не откажешь. Несколько раз, когда бригада собиралась на общее заседание, чтобы обсудить дело, над которым все работали, я была свидетельницей того, как Марта вдруг говорила:

– Нет, носом чую: этот человек здесь ни при чем.

– Ты уверена? – хмурился Чеслав.

Карц пожимала плечами.

– Мне так кажется, хотя все улики говорят об обратном. Думается, мы бежим не за тем зайцем.

И Чеслав всегда слушался девицу, а Коробков и Гри не возражали. Я, не так давно принятая в коллектив и имеющая статус новичка-стажера, один раз хотела воскликнуть: «Марта явно ошибается!» – но со злорадством удержалась от справедливого замечания.

Чеслав не интересовался в тот момент моим мнением. С другой стороны… Ой, стыдно в этом признаваться, но придется! Дело в том, что за час до совещания Карц сказала Гри:

– Пошли, я хочу прогуляться по магазину!

И мой муж безропотно пошагал за светской львицей. А меня в торговый центр не позвали. Естественно, я не стала устраивать супругу скандал. Самый верный способ потерять мужа – это дать ему понять, что он прикован к жене цепью, а еще закатывать сцены, когда он решит пойти с приятелями в баню или поехать на рыбалку. И потом, Гри очень хорошо воспитан, он никак не мог отказать Карц. Но Марта! Она-то должна понимать, сколь неприлично хватать под локоть чужого мужа и, навалившись всем телом на его руку, семенить в магазин за нижним бельем.

Знаете, что проделала красотка, вернувшись с покупками? Сначала она вытащила из фирменного пакетика лифчик умопомрачительной красоты и стала вертеть его в наманикюренных лапках, озабоченно повторяя:

– Ну как тебе, Тань? Носишь такие?

Я, в отличие от плоской Карц, обладаю красивой, пышной грудью пятого размера. Бюст у меня вырос классе в восьмом, и я очень стеснялась своих объемных форм. В особенности они мешали мне на физкультуре – бегать и прыгать с таким богатством затруднительно. Потом, правда, я поняла, что роскошная грудь – моя визитная карточка. Жаль только, что к ней прилагаются нижний этаж размером с «Медного всадника» и не слишком стройные ноги. И навряд ли женщины с нулевым размером бюста понимают, какая огромная проблема приобрести красивое белье той, чьи перси слегка выходят за средние рамки. Все эти крохотные чашечки, украшенные кружевами, атласом и лентами, тоненькие лямочки, кукольные застежечки… Бюстгальтер пятого размера, удобный и красивый одновременно, столь же редок в московских магазинах, как аллигатор в Сандуновских банях. Думаю, крокодил бы с большим удовольствием поплавал там в шикарном бассейне, выложенном мозаичной плиткой, но кто ж ему разрешит… Вот и лифчиков тоже нет.

Меня всегда удивляло: целая индустрия работает на то, чтобы щуплые тетки смотрелись сексуально. Фирмы буквально соревнуются в производстве «обманок»: поролоновые вставки, гелевые подушечки, воздушные вкладки, железные «косточки», фиксирующие и «поднимающие» первый размер на пару сантиметров, силиконовые «пеленочки»… Всего и не перечислить! Я уж не говорю о чудесах пластической хирургии. Одним словом, многое сделано для того, чтобы превратить два прыщика в аппетитные персики. Но, люди, почему вы забываете про тех, кому от природы досталась естественная красота?

Один раз, отчаявшись приобрести белье, в котором не стыдно предстать перед любимым мужем, я, наплевав на экономию, смело зашла в один из самых пафосных и дорогих магазинов Москвы, где крохотные стринги стоят около ста пятидесяти долларов. И как вы думаете, что я увидела на вешалках?

Правильно, кукольные лифчики, начиненные кусками губки.

Продавщица, услышав мой вопрос про бюстик пятого размера, развела руками:

– Бывают крайне редко. Практически никогда.

Я страшно обозлилась и спросила у нее:

– Сами-то где комплекты покупаете? Похоже, у вас приличный размер.

Девица захихикала:

– У меня имплантаты, для них бюстгальтер не нужен.

Пришлось уйти несолоно хлебавши. Значит, все усилия брошены на худышек? А нам, женщинам с натуральной красотой, предстоит носить розовый лиф из атласа, с тремя белыми пуговицами и лямками, похожими на шлейки собачьей упряжки?

Марта Карц явно знала о моей проблеме с бельем, поэтому и дразнила роскошным приобретением. Но я сдержалась и спокойно ответила:

– Красивая штучка.

– Гри одобрил, – сказала Марта. – Главное, прихватить с собой в бельевую лавку мужика и посмотреть на его реакцию. Ты согласна?

Мои пальцы помимо воли сжались в кулаки.

– Не ревнуй, – прочирикала Карц, – мне Гри не нужен. Он нищий, поэтому никак не может принадлежать к интересующей модную девочку категории. Владей красавчиком безраздельно.

Не знаю, чем бы завершилась наша беседа, но тут появился Чеслав. Началось совещание, и Марта произнесла на нем короткую фразу:

– Носом чую, наш основной подозреваемый не виноват.

Босс согласился с Карц, но я, умевшая подмечать мелкие детали, понимала: Марта фатально ошибается. В деле имелся ряд небольших зацепок, прямо указывающих на убийцу. Следовало возразить Карц, но я промолчала. Почему? Мне очень хотелось, чтобы нахалка села в лужу!

Представьте мое изумление, когда выяснилось: Марта не ошиблась. Вопреки всякой логике, зацепкам и уликам Карц оказалась права – человек, которого бригада посчитала убийцей, был чист как новорожденный младенец.

Дня через два после шокирующего открытия Марта подошла ко мне, обняла за плечи и, окутав облаком дорогих духов, промурлыкала:

– Танечка, заинька, в другой раз не сдерживайся, выкладывай свои соображения сразу. Ладно? Мы работаем вместе и должны, несмотря на всякие глупости, быть коллегами. Понимаешь?

Я ошарашенно кивнула, а избалованная наследница добавила:

– Не жди, что я упаду с верхушки пальмы и сломаю себе шею. Бесполезно. Марта Карц не из тех, кто шлепается и съезжает на дно.

С тех пор я очень осторожна с Карц, потому что знаю: ее интуиции и умению слышать в чужой речи то, что вы не хотели сказать вслух, позавидует самый крутой экстрасенс…

Глава 23

– Что случилось? – повторила сейчас Марта.

Задай этот вопрос Гри или Коробков, я бы мгновенно рассказала про ситуацию с забором, но сообщать Карц о своем глупейшем положении было невозможно.

– С кем? – стараясь казаться беспечной, ответила я вопросом на вопрос.

– С тобой, – продолжила Карц. – Неприятности?

– Все шоколадно, – заверила я, стараясь не шевелиться, чтобы не разорвать футболку.

– Уверена? – не успокаивалась Марта.

– Ты позвонила, чтобы поинтересоваться моим самочувствием?

– Нет, хотела попросить тебя: просвети по поводу стихов Гоголя.

– Кого? – изумилась я.

– Жил такой писатель, Николай Петрович Гоголь, – заявила Карц. – Он написал поэму «Железное сердце», и мне необходимо знать имя главного героя.

– Ты всерьез?

– Таня, мне не до шуток! – зашептала Марта. – Стою в сортире ресторана. Живо расскажи про это «Железное сердце». Ты же у нас филолог!

– Во-первых, отчество Гоголя не Петрович, а Васильевич, во-вторых, он не писал стихов. Самые известные произведения прозаика «Мертвые души», «Тарас Бульба», «Ревизор».

– Вот гад… – зашипела Карц. – Значит, Гоголь не строчил поэм? А кто их писал?

– Огромное количество людей. Пушкин, Лермонтов, Толстой…

– Эй, погоди, – остановила меня светская львица, – про Толстого я знаю. Он прозу кропал! «Война и мир» и эта… «Васса Каренина».

– Извини, ее звали Анной.

– Кого?

– Каренину, – с трудом сдерживая смех, уточнила я. – Васса по фамилии Железнова была у Максима Горького. А Толстых в русской культуре полно, Лев Николаевич, автор «Войны и мира» и «Анны Карениной», один из них. Литературную ниву еще вспахивали Алексей, Константин и…

– Не умничай! – обозлилась Марта. – Назови парочку поэм!

– «Евгений Онегин» Пушкина, «Мцыри» Лермонтова.

– Не из тех, что плесенью покрылись, посовременней.

– «Хорошо».

– Ну?

– Что?

– Говори!

– Уже сказала – «Хорошо».

– Кому? – зашипела Карц. – Лично мне плохо от твоей манеры беседовать.

– Поэма «Хорошо», автор Владимир Маяковский.

– А-а! Ну это тоже старье!

– «Оза», – буркнула я.

– Коза? – не поняла Карц.

– «Оза», – повторила я. – Произведение Андрея Вознесенского, замечательная любовная лирика, посвященная его жене Зое Богуславской.