Колдун - Ольга Григорьева

«Твои, твои, – запело что-то внутри. – Теперь твои…»

Прерывая певца, возле Егошиной головы зазвенел раздраженный женский возглас:

– Он не человек!

– Да? –притворно удивился мужчина» и насмешливо поинтересовался: – И как же ты это узнала?

– Я чую, – обиделась та.

– Чуешь? – будто принюхиваясь, незнакомец засопел носом. «Издевается», – лениво подумал Егоша и вдруг услышал: – А ты права. Я не знаю, кто он, но от человека в нем мало чего осталось.

– Ратмир, – жалобно попросила женщина, – он пить хочет.

С безразличием умирающего Егоша почувствовал сухость во рту. Откуда незнакомка могла узнать о том, чего он сам еще не успел понять? Может, она знахарка? Лечила многих, вот и запомнила все людские болячки. Но для знахарки у нее слишком молодой голос…

– Ты хочешь пить? – встряхивая Егошу, громко спросил мужчина.

Болотник невольно раскрыл глаза.

Бородатый темноволосый незнакомец не моргая глядел на него и ждал ответа. Карие холодные глаза смотрели с ледяным равнодушием. Вывернутая наизнанку волчья шкура свисала с его мускулистого загорелого плеча. «Вот откуда этот запах зверя», – догадался Егоша и повернул голову, оглядывая жилище.

Большая, похожая на звериную нору клеть была уложена сухим мхом и сеном. Ни окон, ни дверей в ней не было, только высоко под потолком виднелось округлое пятно влаза. Под ним в луче света сидела молодая женщина в мужских штанах и безрукавке из волчьей шкуры. Темные прямые волосы девки не были заплетены в косу, как принято, а свободно спадали на спину, перехваченные на затылке узким кожаным ремешком. Судя по всему, это она разговаривала с мужиком, называя его Ратмиром, и она заботилась о Егоше, потому что его раны оказались перевязаны лыком, а из-под повязок высовывались пучки пахучей травы.

Сильная рука Ратмира легла на Егошино плечо и вдруг резким движением сорвала его с лежанки.

– Я спросил тебя, болотник! Я не люблю долго ждать ответа!

Пересиливая боль, Егоша повернулся к нему, прохрипел:

– Пошел ты!

Любой человек пожалел бы раненого, любой, только не Ратмир. Мощным рывком он вздернул Егошу под потолок и со всего маху, словно куль соломы, швырнул к девке. Ни капельки не испугавшись, та отодвинулась от Егоши, скосила на него хитрые, с желтизной глаза. В них светился явный интерес. Егоша не успел удивиться странному поведению девки. Одним прыжком Ратмир оказался над ним. Мягкий кожаный сапог лег на горло болотника. Темнота поднялась вокруг Егоши непреодолимыми стенами, стиснула его в душном кольце. Не замечая открывшихся, кровоточащих ран, он двумя руками вцепился в ногу Ратмира, попробовал сдернуть ее с горла, но она даже не сдвинулась.

– Отпусти, – чужим голосом просипел болотник.

Ратмир не шевельнулся. Девка в углу восторженно глазела на него, облизывая красные, как кровь, губы.

– Да! – сдался наконец Егоша. – Я хочу пить! Нога Ратмира неохотно освободила его горло. Темноволосая расхохоталась и гордо заявила:

– Ратмир – вожак! Он все может! Отхаркиваясь и потирая придавленное Ратмиром место, Егоша сел. Злость на воспользовавшегося его слабостью мужика заставила позабыть про боль. По спине, между лопаток, поползла теплая струйка. Болотник потянулся, коснулся спины пальцами и с удивлением заметил на них кровь.

– Тебя всего истыкали, – отвечая на его недоумевающий взгляд, пояснила девка. – Кабы не я – помер бы.

– А я тебя не просил меня спасать! – не сводя настороженного взора с мечущегося по клети Ратмира, огрызнулся Егоша и повторил, уже требовательно: – Я пить хочу!

Ратмир остановился, стрельнул на него злым взглядом.

– Хочешь, так пойди да напейся. Ручей рядом. А впредь помни – я тут хозяин, и коли спрашиваю – с ответом не медли!

Впредь? Егоша не собирался оставаться у этих странных людей. Он не привык жить в норе и одеваться в драный волчий мех.

Он покосился на девку, сплюнул. В мужские порты вырядилась, волосья распустила… Ну, ничего. Ему лишь бы оклематься да подлечиться, а там, пускай хоть голышом бегают – уйдет он… Старые долги отдавать…

Поднимая тяжелое тело, болотник оперся на руки. Боль прострелила насквозь – воткнулась острым жалом в спину, а вышла из груди. Охнув, он неуклюже завалился набок.

– Тьфу, падаль! – фыркнул Ратмир и выскользнул наружу.

Девка последовала за ним, оставив Егошу в одиночестве. Собираясь с силами, болотник глубоко вздохнул.

Давая о себе знать, жажда сжигала его горло и ядовитой сухостью выползала на потрескавшиеся губы. Неприятный привкус гнили стоял во рту. Как там сказал Ратмир? Падаль? А ведь верно – немногим он нынче отличался от падали…

Помогая себе руками, Егоша подтянулся к лазу, но встать так и не смог – вновь упал на спину, проклиная свое бессилие. Сырой потолок навис над ним, будто желая придавить нечаянного гостя. Смирившись, болотник закрыл глаза. Он уже ни о чем не мог думать, кроме воды. В затуманенном болью и отчаянием разуме возник ручей – чистый, звенящий. Вот, выныривая из-под темных ветвей, он бежит по камням и вновь прячется в тихой зелени кустов. Бередя душу прохладой и свежестью, покачивая на блестящей спине разноцветные стайки опавших листьев, вода спешит мимо, суетливо взбегает на отмели и падает в ямы. Егоша представил, как он выбирается из норы, не замечая ничего вокруг, ползет к вожделенной воде и, ощущая внутри приятный холодок, припадает к ней губами. Даруя надежду и силу, струйки бегут меж пальцами…

– Напился?

Егоша вскинул голову и, погрузив руки по локоть в ледяную воду, обернулся на голос. Покачивая седой косматой головой, рядом стоял незнакомый старик. Крепкий, сухой, в уже привычной для глаз едва выделанной волчьей шкуре на плечах и с дорожным посохом в руке.

Болотник помотал головой. Откуда взялся этот старец? Сомнения накатили могучей волной, закружили Егошу. Мир понесся куда-то вдаль, уменьшаясь до едва приметной, плывущей в темной воде точки. Ладони уперлись в твердый земляной пол.

Он опять лежал в норе, с безнадежностью глядя в серый потолок. Но пить почему-то уже не хотелось. Егоша поднес к губам руку и замер. На покрытой пупырышками коже блестели прозрачные водяные капли. И губы были влажными! Неведомый страх забился, вырываясь из горла истошным воплем:

– Что со мной?!

– Ничего особенного. – В землянку нырнула голова уже виденной Егошей девки. Желтые глаза сощурились, привыкая к темноте. – Напился, и все тут, чего шум-то поднимать?

– Но я не мог вылезти! – протестуя, заявил Егоша.

– Это тебе только так кажется. – Незнакомка спрыгнула вниз. Мягко, словно кошка, прошла в уголок и села на лежанку. – Не все таково, каким кажется… Люди тоже кажутся милыми и приветливыми, а на деле оказываются жестокими и трусливыми. Уж я-то знаю!