Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Однако пути Маркхэма и Скотта пересеклись снова. Во второй раз они случайно встретились в лондонском зоопарке 18 октября 1891 года. В течение– следующих шести месяцев прошло еще две встречи в военно-морском училище в Гринвиче, такие же короткие и случайные, как первая. Больше они не виделись до февраля 1897 года. Маркхэм – теперь уже сэр Клементс Маркхэм, кавалер ордена Бани, годом ранее посвященный в рыцарское достоинство за достижения в географии, президент Королевского географического общества – плыл на «Ройял Соверен» в составе эскадры Английского канала. Капитан «Импресс оф Индия» пригласил сэра Клементса на обед, и он увидел там Скотта, лейтенанта-взрывника, что не было таким уж невероятным совпадением, поскольку сэр Клементс, вращаясь в узком мирке офицеров военно-морского флота, постоянно встречал «старых друзей и знакомых», как он их называл. Следующая их встреча состоялась еще два года спустя, 5 июня 1899 года, вскоре после объявления о предстоящей антарктической экспедиции.

В тот день Скотт неожиданно появился в доме Маркхэма на Экклстон-сквер. За чаем он вызвался командовать экспедицией. Через неделю он вернулся снова, как мягко записал сэр Клементс, «настаивая на командовании антарктической экспедицией».

Глава 10

Разные цели

Это было невероятно. До того момента Скотт не проявлял никакого интереса к снегу и льду. Он сам сказал, что у него нет «пристрастия» к полярным исследованиям. И в то же время написал, что «без сна и отдыха стремился получить повышение по службе».

Уже десять лет Скотт был лейтенантом. Ему предстоял серьезный скачок к званию коммандера – переломный момент, через который проходил каждый офицер флота[34].

Автоматические повышения в звании по выслуге лет остались позади. Дальнейшее продвижение могло быть основано только на заслугах или как минимум на специальной рекомендации. Скотта преследовал лейтенантский кошмар оказаться «забытым на пóлке».

Первый визит Скотта на Экклстон-сквер состоялся накануне его тридцатилетия. Он мучительно ощущал каждую секунду уходящего времени и при этом не мог предъявить миру никаких достижений. Он, конечно же, не был одним из бунтарей и реформаторов, выталкивавших Королевский военно-морской флот из викторианского оцепенения, он не выступал в роли антагониста по отношению к высшему руководству ведомства с непопулярными мнениями – совсем нет. Роберт Фалькон Скотт относился к ортодоксальным офицерам, ни у кого не было никаких оснований бояться его идей. Тревога, снедавшая Скотта, коренилась главным образом в ощущении собственной неполноценности и понимании того, что даже при его исключительном конформизме и желании всем нравиться в глазах начальства он недостаточно хорош. Каждый месяц официальный список уволенных в запас офицеров флота бил по самому больному месту, а рассказы о сверстниках, добившихся успеха и оставивших его далеко позади, повергали его в состояние уныния. Казалось, путь наверх был перекрыт навсегда.

Во время их коротких встреч сэр Клементс говорил в основном о своей любимой теме, рассматривая полярные исследования как некую «учебную эскадру с двойной оплатой и быстрым продвижением». Так он впервые навел Скотта на мысль о полярной экспедиции, которая получила дальнейшее развитие благодаря двум недавним примерам повышения офицеров по службе. Оба они были в Арктике с экспедицией Нарса: вице-адмирал сэр Генри Стефенсон, до этого бывший коммандером эскадры Английского канала, и капитан Джордж Леклерк Эгертон, теперь готовившийся принять командование военным кораблем «Мажестик» у прежнего капитана – принца Луиса Баттенбергского. Когда объявили о грядущей Антарктической экспедиции, Скотт, очевидно, сразу увидел в ней возможность продвинуться по службе.

Позже в своих воспоминаниях он утверждал – противореча свидетельствам из дневника сэра Клементса Маркхэма, – что случайно на улице встретил сэра Клементса и только тогда, по его собственным словам, «услышал впервые о таком предприятии, как предстоящая антарктическая экспедиция». Это не более чем лицемерие, рассчитанное на наивных людей. «Предстоящая антарктическая экспедиция» задолго до этого уже получила широкую огласку, и Скотт вряд ли о ней ничего не слышал, как хотел показать.

В течение последних месяцев, понимая, что возможность отправить экспедицию наконец-то стала реальной, сэр Клементс занимался поисками подходящего руководителя. Деньги были, но отсутствовала уверенность в том, что найдутся офицеры нужного ему типа. Германия строила свой военно-морской флот, вот-вот должна была начаться Англо-бурская война, эпоха «Пакс Британника» подходила к концу, на горизонте замаячила суровая реальность, идущая на смену имитирующим ее учебным играм. Первоклассные офицеры теперь не захотят хоронить себя в полярных льдах на два-три года, а военно-морское ведомство не пожелает отпустить лучших людей.

Обо всем этом Скотт хорошо знал и увидел здесь шанс для себя. Когда в июне 1899 года он впервые вошел в узкий, с высоким потолком коридор дома на Экклстон-сквер, то отчетливо понял, что сэр Клементс действительно находится в трудном положении, как Скотт и предполагал. Нужных офицеров не было. Томми Смит дискредитировал себя (в основном пьянством) и выпал из списка кандидатов. Пост руководителя экспедиции оставался вакантным.

Сэр Клементс, которому шел седьмой десяток, не просто верил в молодость – будучи романтиком, он боготворил ее. В этом пункте эмоции у него преобладали над разумом. Как многие люди в его возрасте, он искал протеже, жизнь которого заменила бы его собственную.

Сэр Клементс требовал от своих фаворитов соблюдения высочайших социальных и профессиональных стандартов – и потому Скотт не мог быть очевидным кандидатом. Скрытный, скучный лейтенант-взрывник с посредственными перспективами, сын провинциального пивовара и ко всему прочему с плебейской необходимостью жить на жалованье, явно не принадлежал к тому типу офицеров, который обычно привлекал сэра Клементса. Более того, увлекавшийся внешними данными, сэр Клементс обычно предпочитал мягких мужчин с женственными чертами, а не ярко выраженную чувственность, как у Скотта.

Однако честолюбивый лейтенант обладал одним ценным качеством, о котором однажды его товарищ сказал так: «Я не знал никакого другого мужчину или женщину, которые могли быть столь же привлекательными для тех, кого выбрали». Он сразу понял, как сыграть на чувствительности старика, и скоро стал фаворитом сэра Клементса. Это была ситуация, в которой каждый видел, как он мог бы использовать другого. Скотт появился в тот момент, когда добровольцев, готовых командовать экспедицией, больше не было, и заручился фанатичной поддержкой своих устремлений со стороны сэра Клементса.

За три дня до первого появления Скотта на Экклстон-сквер его, наконец, рекомендовали к повышению. Это произошло благодаря вице-адмиралу сэру Гарри Роусону, командующему эскадрой Английского канала, и стало частью любопытной последовательности событий. Когда Скотт зашел к сэру Клементсу на чай, у него уже сидел другой флотский гость – сэр Виси Гамильтон, отставной адмирал и старый исследователь Арктики, помогавший сэру Клементсу с его планами. Когда сэр Виси еще служил в Адмиралтействе, его внимание привлекла служба Скотта на тихоокеанской базе. Не стоило забывать и о политическом влиянии мужа Итти, Уильяма Эллисона-Макартни, который по-прежнему занимал пост парламентского секретаря Адмиралтейства и беспокоился по поводу перспектив своего шурина. Участие Скотта в полярной экспедиции могло бы существенно уменьшить его тревогу. Офицеру, чье будущее на службе в противном случае представлялось бы блеклым и бесперспективным, можно было легко помочь со стороны, как в этом случае. В довершение картины можно добавить, что сэр Виси знал сэра Гарри, который, как и Скотт, жил совсем недалеко от сэра Клементса.

Таким образом, благодаря своему очарованию Скотт, по его собственным словам, вышел «на уровень советников» и «пролез в игольное ушко». Но хотел больше, намного больше. Ему было мало просто дотянуться до своих успешных сверстников – он желал оставить их позади. Равнодушно глядя на первый скромный шаг к коммандеру, он уже видел четыре лычки капитана, даже более того – золотые погоны адмирала. Он хотел немедленного повышения по службе.

«Вам нужно потерпеть, – увещевал его сэр Клементс, умевший распознавать зловещую склонность торопиться в наиболее неудачные для этого моменты. – Если Вы получите повышение в этот раз [в следующем году], будет очень хорошо. Вы совершите большую ошибку, если предпримете какие-то шаги в Адмиралтействе прежде, чем получите сигнал». Скотту нужно было «ничего не делать до октября. Главное – вызвать интерес офицеров флота, входивших в объединенный комитет».