Отступник 3 - Константин Георгиевич Калбанов

Но и у меня никакого желания торчать в Иркутске. Приказа сидеть тут и дожидаться ответа я не получал, команда уже изрядно отдохнула, так что можно и в путь отправляться. Опять же, экипажу необходима практика воздухоплавания. Как и мне самому. Даже при моей абсолютной памяти, я нуждаюсь в практическом опыте.

Во время взлёта я находился в ходовой рубке, хотя вахта и не моя. Каждые взлёт и посадка по своему уникальны, и одаривают новым опытом, который складывается в практику воздухоплавателя. У меня этот процесс проходит в разы быстрее, чем у обычного человека, но всё же не мгновенный. Поэтому я всякий раз присутствовал в ходовой рубке не только наблюдая за происходящим, но и непосредственно участвуя в процессе управления судном. Мешаюсь под ногами у вахты и отбираю хлеб у других офицеров, так же нуждающихся в практике? Возможно. Но я ведь владелец дирижабля, а не погулять вышел.

Наконец «Носорог» занял свой эшелон, и взял курс на Читу. Отчего бы не прогуляться по городам и весям Русского царства. Уж лучше экипажу набираться опыта в достаточно безопасном воздушном пространстве, чем бороздить нейтральное, где куда скорее можно нарваться на неприятности.

Уступив место вахтенному офицеру, я направился в кают-компанию. Пришлось оборудовать таковую в одной из кают первого класса. Центральный салон, ранее отведённый под пассажиров, сейчас находится в распоряжении всего экипажа. Я даже унтерам выделил каюту второго класса, куда рядовым вход был заказан. Если только не на разбор полётов. Нормальная практика, каждый должен быть на своём месте.

Когда вошёл в кают-компанию по ушам ударил задорный смех Василисы и Марии, сидевших за столиком у окна в дальнем углу. Компанию им составлял Бивень, нарочито обиженно взиравший на их реакцию. Не иначе как рассказал очередную байку из своей весьма насыщенной жизни. Я вообще частенько наблюдаю комэска в компании девушек, так же причисленных к офицерскому составу.

Присоединяться к ним не стал, подсел к Курасову, устроившемуся подальше от окна, с чашкой чая и газетой.

— Вадим Альбертович, как наши дела? — поинтересовался я у безопасника, опускаясь в плетёное кресло.

— Странное дело, но никто не проявлял к нам никакого интереса. Борщёв конечно ещё покрутится в городе после нашего отлёта, но пока картина прямо-таки благостная, — сложив и откладывая газету, ответил тот.

— Так не бывает. За всё время стоянки ни одного происшествия, серьёзней кабацкой драки. Мы носители важных сведений, но нам позволяют свободно улететь. Пусть ни месторождением, ни источником никто не сумеет воспользоваться помимо воли государя, но если мы погибнем в том же крушении, то и наша тайна уйдёт вместе с нами.

— Ну, столь трагический вариант, всё же маловероятен, — возразил Курасов, — Поспешность же в вопросах разработки алмазной трубки и освоения источника попросту лишняя. А вот обследовать остров, который вы пожелали получить в вотчину совсем не будет лишним. Признаться, даже я задаюсь вопросом — на кой он вам нужен. У чёрта на куличках, климат поганый, в стороне от торговых путей и обжитых мест. Жителей туда придётся заманивать далеко не калачами, а чем-то посущественней.

— Где ваше чувство патриотизма, Вадим Альбертович. Я желаю нести цивилизацию и прогресс в дикие и неосвоенные земли Русского царства.

— Не сомневаюсь. Но должно быть ещё что-то, — хмыкнув, предположил безопасник.

Я только пожал плечами и подал знак вестовому, сделать мне чашечку чая. Невозможно жить не доверяя никому, в истинности этого утверждения я убедился уже давно. Но при этом придерживаюсь мнения, что каждый должен знать ровно столько, сколько ему необходимо для дела, и тогда, когда это нужно.

После разговора с Курасовым и чашечки чая, посетил свою каюту, и переодевшись в рабочий комбинезон, направился в слесарную мастерскую. Пока стояли в Иркутске я приступил к созданию автоматического карабина под промежуточный патрон для Насти. Как-нибудь уж обеспечу боеприпасами нас двоих…

Сигнал боевой тревоги прозвучал когда я провёл в мастерской всего лишь час и через два, после отхода из Иркутска. Палубы «Носорога» взорвались топотом десятков ботинок, трелью боцманских свистков, отрывистыми командами и неизменным матом животворящим.

Я чертыхнулся, отложил инструменты и направившись на выход, прикосаясь к горошине «Разговорника» личной связи с Потаповым.

— Аристарх Дмитриевич, что случилось? — запросил я у капитана.

— Крейсер первого ранга «Изумруд» дружины великого князя Большекаменского. Требует принять на борт досмотровую команду. Выполнять данное требование я не собираюсь, но они похоже в это и не верят, так как уже выпускают эскадрилью истребителей.

В коридоре столкнулся с Настей, как раз покидавшей амулетную мастерскую. Кивнул ей, она ответила тем же, и побежала по коридору. Ей нужно спешить в артефакторную, где она должна находиться согласно боевого расчёта, и пополнять «Зарядники» Силой по мере её расхода.

— Мы всё ещё в пространстве Иркутского княжества? — подходя к трапу, спросил я капитана.

— До границы с Читинским княжеством сотня вёрст.

— Принял, — на ходу ответил я.

Получается час ходу, если не увеличивать скорость. Но это вряд ли, Потапов наверняка уже разводит пары в котлах резервных машин. Впрочем, капитан-то он, но судном распоряжаюсь я. Иными словами, я ставлю задачу, он решает как её выполнить. И убегать мне откровенно не хотелось.

М-да. Неймётся дядюшке, как я погляжу. Великий князь Иркутский не относится к партии царя, к тому же у него давние счёты с Александром Ивановичем, поэтому я и выбрал Иркутск для длительной стоянки. Но похоже Демидов сумел договориться, чтобы без опасений атаковать меня в чужих владениях. Иначе ему подобное попросту не спустят. Кому понравится, что у него дома хозяйничают посторонние?

Забегать к себе и переодеваться некогда. Потапов конечно будет коситься, всё же флотский офицер, со всеми вытекающими, но это его трудности. Вот некогда как-то приводить в порядок свою форму одежды, опять же, внешний вид на боевые качества не влияет. Разве только на моральное состояние подчинённых. Что ни говори, а вид подтянутого, молодцеватого и лихого командира внушает оптимизм. Ну да, чего теперь-то.

Оказавшись на мостике, подошёл вплотную к капитану, но проявляя тактичность, говорил тихо, чтобы никакого урона авторитету Потапова. Не позавидуешь мужику, некогда первому после бога, а теперь вынужденного оглядываться на меня. Ладно бы был просто помощником, тогда всё понятно. Но он-то этим фрегатом как бы командует.

— Что у нас, Аристарх Дмитриевич?

Все прекрасно отдают себе отчёт в происходящем, но упорно делают вид, что ничего