Суррогаты - Сергей Михонов

— Сколько всего "калашей"? — поинтересовался Азаровский.

— Те не всё ли равно? На твой отряд с избытком! Один ствол в руки — больше не дам! — предупредил Панасюк.

— Не дашь — и не надо, сами возьмём, когда припрёт! А уже… — вмешался по обыкновению Москаленко. — Гранаты е?

— Е…

— Тильки ручные?

— И РШГ е… — продемонстрировал их Панасюк, открыв один ящик.

— А что ещё? — заинтересовался Азаровский, более существенным вооружением.

— Миномёт… — напомнил Онищенко, чтоб Панасюк не забыл, поскольку продать в мирное время было нереально, а сплавить в горячую точку пока не удалось — покупатель с Юга не доехал до них.

Москаленко решил устроить опись всего военного имущества хуторянина.

— Не надо…

— Испугался?

— Е… — сунул ему Панасюк список всего вооружения имеющегося в наличии, даже обмундирования с указанием размеров — и обуви. А и каски нашлись.

— Запасливые… — пожурил его на пару с Онищенко капитан СБУ.

— И на том спасибо, — присовокупил неожиданно Азаровский.

К АК-74 прилагался РПК из той же "оперы". А к нему ящики с лентами. Что уже было отмечать про АГС-17. Не "тридцатый", но и привередничать не с руки. Но опять же боеприпасов на одну "бабину". И "оптика". Даже рация — "сотка". Прямо нарочно всё приготовлено для диверсионной деятельности в тылу врага.

— Да, блин… — хмыкнул Азаровский. — Одно слово — партизаны!

Времени на осмотр арсенала хуторянина ушло всего ничего — солдаты получали автоматы с гранатами, проходили попутно инструктаж, проводимый Онищенко на пару с ефрейтором. Кладовщиком и далее выступал Панасюк, а вот Азаровский потащил Москаленко наружу. И снова по заведённой традиции в разведку.

— Почему мы? Нам что, больше всех надо или никому не надо? — возмутился капитан.

— Кто если не мы, — коротко ответил майор. — Ты же не хочешь погибнуть из-за халатности присущей рядовым?

Пришлось пошустрить. Расположившись на краю перелеска, Азаровский прильнул к оптическому прицелу "СВУ-А", изучая то, что сейчас твориться вблизи воинской части. Бронетехника куда-то уходила колонной, а верхом на ней те, кто надоел до чёртиков в своих ярко-оранжевых комбинезонах.

— Никак уходят — пронесло, — понадеялся на благоприятный исход Москаленко.

— Слишком всё очень просто и примитивно! Они не могут бросить тылы незащищёнными, — напомнил Азаровский, с кем имеют дело. Противник попался достойный. И просчёт мог дорого стоить им — жизни.

Опасения майора КГБ подтвердились, когда вслед за тяжёлой бронетехникой за территорию воинской части подалась лёгкая техника классификации "УАЗ" и грузовики марки "ЗИЛ".

— А вот и оккупанты объявились, — озадачил Азаровский своим очередным заявлением Москаленко.

— Кы-кто?! — переспросил тот.

— Сам на них взгляни, — напомнил соратник по оружию капитану про бинокль, выданный ему под расписку набравшемуся наглости Панасюком.

И точно — в удалении от разрушенных местами стен, выезжали машины. Брезент отсутствовал не только на "УАЗ", но и "ЗИЛ". Все авто были забиты под завязку новобранцами из состава "жмуриков". Имелись при них и "мудаки" в своих оранжевых робах, а вот их подопечные иных.

— Не может быть — уголовники!? — определил навскидку Москаленко.

Мало того, что им предстояло иметь дело со "жмуриками", так ещё и бывшими урками. От них пощады не жди, они при жизни являлись матёрыми убийцами, а в новом обличии и вовсе казались зверями.

На них — их робах — и красовалась повсеместно буква "Ж", нарисованная какой-то яркой краской.

— Красной или…

— Багровой — это кровь, — пояснил коротко Азаровский. — Каратели. И по наши души!

Он напомнил про взрыв. Хотя и необязательно. Возможно, что перед "оккупантами" стояла простая в таких случаях задача — произвести повальную зачистку занятой местности в целях устранения очагов сопротивления. А заодно, что вероятнее всего, им требовались новые "жмурики". И становиться ими уже бывшие "мудаки" явно не собирались. Их цель — наймиты.

— Отходим — незаметно, — наказал Азаровский не шуметь растительными зарослями перелеска. И как только можно было ускориться, тут же об этом сообщил, вытянувшись во весь рост, бросился наутёк.

Москаленко не отставал, растрясывая свои жиры, почти одновременно влетел с ним во двор. Волкодавы больше не трогали их, принимая за своих. Была видна работа хуторян.

— В ружьё! Все к оружию! — заорал сходу Азаровский.

— Едут! — орал в такт ему Москаленко.

— Что? Кто? — переполошился не на шутку Панасюк.

— Скоро сам увидишь и даже раньше, чем мы могли себе это представить, а обещали…

— Занять круговую оборону, — продолжал раздавать приказы Азаровский как старший по званию офицер в "партизанском" отряде. Москаленко с прапорщиками — бывшим и настоящим — являлись связующим звеном меж ним и солдатами с ефрейтором да Апанасихой. А также сыном хуторянина с волкодавами.

Майор отметил не выгодность расположения хутора. Они находились в низине, а вот противник в случае выхода на них и окружения, окажется в более выгодном положении, располагаясь на возвышенности.

Онищенко предложил установить там "монки".

— "Тридцатки", жаль не "полтинники"…

— Сколько? А наберётся?

— Сколько-то найдётся, — уверил Панасюк: и собственноручно с Онищенко установят их.

— Тогда чего стоите — ноги в руки и марш на позиции!..

Гул моторов нарастал. Техника противника шла колонной по проторенной тропинке "Тунгуской". В самоходной зенитке располагался экипаж в лице майора КГБ, капитана СБУ, бывшего и настоящего прапорщиков. Им первым предстояло вступить в бой, заманивая противника в ловушку.

Силы заведомо были неравны. Если у "жмуриков" бойцов на пару сотен, то у партизан что-то чуть более десятка. Даже не один к десяти, а к двадцати. Но опять же у тех стрелковое оружие, поскольку не рассчитывали встретить достойного сопротивления — и грузовики с легковушками в качестве средств передвижения, а никак не поддержки.

— Подпустим поближе — насколько это возможно, — предупредил заранее Азаровский. — И расстреляем в упор прямой наводкой!

Расчёт был на то, что одним 30-мм снарядом удастся прошить навылет не одно транспортное средство "жмуриков", а соответственно и их там. Боеприпасов всего ничего, а противнику желательно изначально стоит нанести максимально возможный урон при первых мгновениях боя, дабы в будущем сократить потери со своей стороны, коих вряд ли удастся избежать.

Вперёд вырвались две легковушки, отделившись от основной массы грузовиков.

— Разведчики, мать их… — не сдержался Москаленко.

"Партизаны" опасались: те наткнуться на них и тогда им придётся стрелять не с близкого расстояния, а издалека. И попробуй попасть по разъезжающимся стремительно в стороны целям. То ли дело в упор.

— А может, хотя бы их отработаем, — предложил пугнуть Панасюк.

Своя шкура дороже и ближе к телу — он не желал допускать агрессоров на хутор.

Никто не сомневался — и хуторянин: имеют дело с оккупантами. Людьми в грузовом транспорте командовали "гастарбайтеры" с буквами "М".

— Мудаки!?

— Они самые, Панасюк, — подтвердил Москаленко. — Но и "жмурики" ничуть не лучше и не слабее их! И те, и другие — звери! Оккупанты они…

Азаровский вышел на связь с солдатами в перелеске, коими руководил не то ефрейтор, не то Апанасиха. Она и ответила на призыв майора КГБ. Кому рассказать в будущем, если оно будет у них — не поверят, чтобы уборщица командовала отделением бойцов, пусть и рядовыми.

— Гром-баба, — отметил Панасюк.

— Вот значит, почему до сих пор не женился на ней, — посмеялся Онищенко.

— Чёрт в юбке, а не баба! Нахрена мне така нужна! Проще за уборку расплатиться…

— Бартером? — намекнул Москаленко на любовные утехи. — Хи-хи…

— Не очень-то, капитан! Она этого не любит…

— А, понял, как в пословице: "Если любит, значит лупит!"

Азаровский не обращал внимания на неуместные пересуды экипажа, наказал лишний раз отряду Апанасихи не начинать без его на то приказа.

— Как только выманим на себя грузовики, и они поравняются с вами в перелеске, тогда и займётесь ими — не раньше! Приём! Как поняли?

— Не дурнее некоторых, — озадачила Апанасиха.

— Что я говорил… — не удержался Панасюк.

— Разговорчики! К бою! К оружию… — вернул их в реальность Азаровский.

"УАЗ" приближались, держась в удалении один от другого. И если один катил точно по следам на земле от гусениц зенитки, то иной чуть в стороне параллельным курсом для прикрытия.

Майору КГБ удалось разглядеть у них там крупнокалиберные пулемёты.

— Ёп-тя… — ляпнул он, не ругавшись. — Утёсы!

— Да иди ты… — не поверил ему Москаленко. — И точно! Вот черти! Бисово отродье!