Пленник золотой любви - Ольга Вешнева

Хорошо или плохо для Марии Савельевны, что она не видит, как уважаемый Валерий Денисович намазывает на полбатона черной икры на три тысячи рублей? С одной стороны, хорошо. Подобное видение могло бы окончательно подорвать ее слабое здоровье. С другой стороны, узнав кисло-соленую правду, старушка не строила бы обманчивых иллюзий, не ждала исполнения прошения.

Что говорить, время как будто не повлияло на жизнь города: и век назад, и теперь те же чиновники, только под другими именами-фамилиями, те же проблемы жителей, только иногда немного красивей, модернизированней, что ли.

Заголовок следующей статьи гласил: “Конкурс Педагог Года близится к финалу”. Самым важным, что я узнал из нее, было то, что Вера Шипицина лидирует по итогам трех этапов городского конкурса на звание “Воспитатель года”. Ей с маленькими помощниками и другим участникам осталось пройти заключительный творческий конкурс во Дворце Культуры.

– Диву даюсь, что в семье заслуженного педагога выросли неуправляемые отпрыски: бешеный кладоискатель и дешевая, нет, простите, очень дорогая шлюшка! – мне доставляло огромное удовольствие не физически, так морально покусывать Сатибо. – Поглядите на свою мамашу, господин Яматори! – я повернул к самураю страницу с большой фотографией Веры Шипициной в кругу веселых малюток. – Вам с непутевой сестричкой должно быть стыдно перед ней!

Сатибо равнодушно усмехнулся, возя оранжевую жужжалку вокруг яблони.

Я перевернул страницу, взяв на язык частичку африканского страуса, и мне стало плохо… очень плохо. Серый портрет Маэно Яматори поплыл перед глазами.

Высокий стакан треснул в невольно сжатом кулаке. Разлитая страусиная кровь запятнала голубую футболку, бежевые трикотажные брюки и белоснежное сиденье. Когтями я порвал газету и оцарапал ротанг, цепляясь за плетеную стенку павильона, как утопающий за хрупкую веточку прибрежной ивы.

Еще я подавился. Еле прокашлявшись, собрал фрагменты газетной полосы и повторно прочел заголовок: “Имя убийцы подскажет ДНК”.

О чем говорилось в статье? Главный смысл вы, конечно, поняли. Поведаю обобщенную информацию. Егор Ветров, новый корреспондент “Волочаровского Вестника” сообщал горожанам о том, что загадочное убийство предводителя самураев, произошедшее в начале двадцатого века, будет заново расследовано в связи с недавно открывшимися обстоятельствами. Какими конкретно, Егор не пояснил.

Главный охотник рассказал, что найдены останки Маэно в удовлетворительном состоянии и скоро их отправят на экспертизу.

– Спустя много лет мы узнаем имя убийцы благодаря использованию новейших технологий, – заявил Смолин. – Во время питания вампира его парализующий фермент, выделяемый подклычными железами, меняет состав крови жертвы, проникает в мягкие ткани и в верхние слои костной ткани. Если специалистам удастся обнаружить молекулы фермента в останках Маэно Яматори, они выделят ДНК убийцы и сравнят его с имеющимися образцами ДНК вампиров, охотившихся в те времена на территории заповедника.

Далее высказался лидер поисковой группы Сатибо Яматори.

– Дар находить все, что спрятано, помог мне обнаружить место погребения прадеда, – сообщил он.

Я понял все. И все вспомнил. Бажена предупредила тогда, что магия Шениглы превратила следы Лаврентия в мои. Получается, что и ДНК “подменила” коварная Адская Птица! Я сбросил найденный труп Маэно в горную реку на съедение гребенчатым угрям. Злые чары отпугнули прожорливых рыб! Угри не тронули отданную им добычу! Шенигла похоронила самурая в лесу!

– Простите, Иван Иванович, Сатибо, не подскажете, как продвигаются поиски вампиров, которые недавно совершили нападение на пункт охраны коттеджного поселка “Крутой берег”? – спросил Егор. – Наши читатели встревожены тем, что чудовища, растерзавшие средь бела дня двух молодых людей, до сих пор не найдены и не убиты.

– По нашим данным, эти вампиры покинули Волочаровск, – отчитался Смолин. – Но расслабляться мы не собираемся. Будем готовы к их возвращению

Страшное слово ДНК закружилось в голове. Скомкав газету, я вылез из павильона и поковылял к дворцу. Сатибо разразился диким смехом злодея из американского мультика. Он хохотал, косилка в его руках жужжала и дребезжала, ее пытался перестрекотать кузнечик в цветнике на берегу пруда.

Шум в ушах, искры солнечного света в глазах, покалывание в желудке и слабость в коленях – с таким багажом я приплелся в ванную комнату. Будто скрывающий улики маньяк, затолкал окровавленные пожитки в круглое чрево стиральной машины.

Ополаскивание прохладной водой не прояснило моего разгоряченного ума. Ледяные струи завивались спиралями ДНК. Душ превратился в душителя, обвил сотнями холодных скользких удавов мое ударенное теплом тело. С героической отвагой я передавил водяных змеек махровым полотенцем, выскользнул из ванной на мраморный пол, надел белый халат гостиничного типа и спустился в Венецианскую гостиную.

Сатибо был тут как тут. Читал за журнальным столиком научно-познавательный альманах и поминутно поглядывал на огромный плоский телевизор. Шли новости.

На обложке журнала в правом рядке анонсов я прочел: “Насколько опасна ГМО-пища? Способны ли продукты-мутанты изменить генетический код человека? Ученые с мировым именем расскажут вам об этом на странице 32”.

“Вы спасены, дорогой Тихон Игнатьевич! Вне всяких сомнений, за последние бурнонаучные годы вам не раз доводилось испить крови быка, питавшегося генетически модифицированными злаками, или крови клонированной овцы, или крови бройлерного цыпленка, над генной составляющей отца, матери, деда и бабки которого вволю поиздевались идейные селекционеры. Ежели верить ученым мужам, вы уже сполна модифицировались. Образцы ферментов, вытащенные из останков самурая, и пробы ваших теперешних ферментов будут различаться как небо и земля, как день и ночь… как вы и Сатибо!”

Я чуточку преувеличил. Спасительное известие наполнило меня отчаянной радостью. Захотелось прочитать умную статью от начала до конца. Но не просить же у самурая журнал.

Так мне впервые пригодился айфон. Я вынес приз из своей комнаты, включил его, вышел в Интернет и задал глобальной паутине интересующий вопрос: “Способна ли генетически модифицированная пища изменить ДНК”. За последующий час виртуальный паучок так запутал меня в информационном коконе, что я шибко занемог от переживаний. Придавленный спудом научных мыслей, я растянулся в рост на пятнистых подушках, притенив глаза от света уснувшим айфоном, коего не выпускал из рук.

Неугомонный стражник дрых по соседству, отвернувшись к диванной спинке, а может, и не спал, а искусно притворялся, подслушивая мои редкие шуршания. Прочитанный им журнал перестал меня интересовать. Из него я тоже не узнал бы точного ответа на жизненно важный