Ричард Длинные Руки — ландлорд - Гай Орловский

Нет, но с этой леди Беатрисой у меня не должно быть ничего, а то сам начну подозревать в себе склонность к геронтофилии. И пусть она моя ровесница, но все равно — давно замужем, дочка ого какая, хоть пока и не видел, так что для меня она старовата, старовата...

Глава 2

Справа из-за двери, мимо которой иду, прогрохотали шаги, звякнул металл. Тут же распахнулась с треском, словно с той стороны ее пнули ногой, в дверном проеме возникла темная фигура громадного человека в доспехах: широченные плечи, массивное туловище и короткие ноги.

Сэр Растер шагнул ко мне, распахивая руки.

— Сэр Светлый!.. Как я рад вас видеть!

Я в недоумении дал себя обнять, сэр Растер хлопал меня по плечам и спине с таким энтузиазмом, будто отыскал богатого должника.

— И я... гм, — сказал я осторожно, — тоже...

Он воскликнул с пылом:

— А я в самом деле рад! Как меня встретили, когда я подъехал к воротам замка! Никто раньше не видел Прозрачника ни живым, ни мертвым. Вернее, кто видел, тот уже никому не расскажет... Эх, какой пир сразу же закатили!

Я сказал дипломатично:

— Я слышал, вы честь победы приписали мне. Но вообще-то мы там сражались вместе.

Он погрозил мне пальцем.

— Сэр Светлый, не надо! Мне уже передали, что вы сказали, но это неправда. Я не настолько... гм... как вы говорите, так что не надо. Я сейчас снова подтвердил, что я спал, когда вы убили этого огра... Ладно, сэр Светлый, там уже накрывают столы, за вами хотели посылать слуг, но я сказал, что сам сочту за честь отыскать вас... Гм, где я только не искал вас!

— Польщен, — пробормотал я все еще настороженно, — гм, в самом деле...

Он хлопнул меня по спине.

— Пойдемте! Там готовится застолье. А то сожрут все. В замке столько рыцарей, у Барбароссы намного меньше.

— А что им здесь, — спросил я, — медом намазано?

Он хитро подмигнул.

— А то нет? Хозяйка — лакомый кусочек. Все понимают, что женщине нельзя править такими огромными владениями. Все равно она вынуждена будет кого-то избрать в мужья. Вот и слетелись...

В его густом громыхающем голосе прозвучала зависть. Сэр Растер вел через анфилады комнат уверенно и целеустремленно. Везде люди, но по большей части слуги, конюхи, оруженосцы: редко кто выезжает за ворота своего замка без пышной свиты, а благородные, как на ходу объяснял сэр Растер, уже там, в большом зале.

Слуги с наполненными подносами нескончаемой вереницей заходят в зал, а с пустыми выходят из другой двери, чтобы не создавать толчеи. Распорядитель снует у двери, что-то рассказывая пышно одетым вельможам, видимо, разъясняет порядок подхода к кормушке.

Наконец прозвучал гонг, гости торопливо двинулись в зал, сэр Растер подхватил меня за руку и потащил за собой, но у нас на пути как из-под земли вырос распорядитель.

— Простите, вельможный сэр Растер, — сказал он с глубоким почтением, — но по нашим обычаям новый гость садится справа от хозяйки...

— Ах, — ответил сэр Растер с явно выраженной досадой, — как я мог забыть! Еще вчера сам был этим гостем!.. Но я сяду с другой стороны сэра Светлого, это мой друг!

Ни фига себе, мелькнуло у меня, уже друг. Как было написано на мече Македонского: «Берегись друзей, а с врагами я справлюсь».

Парадное кресло с высокой спинкой, чуть приподнятое на специальную платформу,, пока пусто, меня посадили рядом, сэр Растер тут же сел от меня с другой стороны.

Я не увидел, когда в зале появилась леди Беатриса, но услышал дружное «ах», повернулся. В сопровождении знатных девиц в зал вплыла хозяйка. Уже без монашеской одежды, а в котарди, его еще называют «платьем хорошей осанки». По последней моде вырез настолько широк, что леди Беатриса целомудренно прикрыла его косынкой. Я попытался приподнять ее взглядом, увы, не получилось, а жаль, жаль, кожа у нее нежная, почти детская, до сих пор помню, как от нее хорошо пахнет...

Талия затянута без всякой необходимости, юбка длинная настолько, что шлейф пришлось перекинуть через руку. Рукава до локтя такие узкие, что протискивают руку, наверное, предварительно намылив, зато дальше расширяются и вообще заканчиваются длинными полосками ткани, что волочатся по земле. Не очень практично, верно, но как у наших бояр рукава свисали ниже колен, что породило пословицу «работать спустя рукава».

Золотые волосы на этот раз убрала со лба, а косы закручены над ушами и покрыты сеточкой, передняя часть знакомо спускается в виде острого клина. К счастью, из моды уже вышел длинный колпак, такие все еще носят астрологи, а у женского колпака обязательно ниспадает вуаль, что в обязательном порядке опускается ниже пояса, а у особо знатных дам волочится по полу.

Она медленно прошествовала к своему креслу-трону. Девицы встали за ее спиной, она что-то шепнула им, они с веселым смехом рассыпались по залу и заняли оставленные для них места.

Сэр Растер опалил мне ухо жарким шепотом:

— Хороша?

— Неплоха, — согласился я. — Старовата, правда...

Он изумился.

— Сэр Светлый, как это... Или вы так шутите?

— Шутю, шутю, — заверил я.

Леди Беатриса бросила в нашу сторону короткий взгляд. По лицу Растера можно увидеть, какой восторг его обуял при виде такой дивной женщины, я же держу лицо, как у Талейрана при подписании Аустерлицкого соглашения.

Сэр Растер огляделся, помрачнел, сказал мне свистящим шепотом:

— Кресло графа Жана де Клермона пусто... Значит, сейчас появится в чем-то особо вычурном!

— Любит одеваться? — спросил я тоже шепотом. — Тогда это вам не соперник.

— Вы его еще не видели, — ответил он зло.

В дверях поспешно расступились, вошел разноцветный, как попугай, высокий и грузный человек, одежда разделена согласно моде, на четыре части, как и герб, из-за чего одна нога зеленая, другая — синяя, голова и плечи тоже на красную и красную с черным части. Я сразу вспомнил, что синий означает верность, а разочарованный рыцарь обычно надевает красное с черным...

Камзол графа Клермона сильно стянут в поясе, из-за чего вряд ли сможет хорошо пообедать, расширен книзу. Плечи то ли подложены по нынешней моде, то ли в самом деле так широки, а это чревато. Справиться-то справлюсь, по крайней мере надеюсь, но Клермон может и переоценить себя, а я очень не хотел бы стычек.

Похоже, камзол простегнут такими складками, что сам граф не в состоянии ни снять, ни одеть, это хорошо, прямо из-под камзола уходят вниз одешоссы, узкие чулки, что идут от ступни и до бедра. Островерхую бархатную шапку он красиво держит в руке, а разделенные пробором волосы грациозно падают на плечи.

Конечно же, я как дурак уставился на пулены, остроносые башмаки. Их носили, как мне помнится, на протяжении двух веков, носили все классы общества, разве что простолюдинам разрешалась длина носков в полфута, зажиточным горожанам — в фут, баронам — два фута, графам — три.